— Правильно, — сказал Аратап. — И получил свою информацию.

— Пусть так. Но если я сделал ему одолжение, я сделал его и себе, — не сдавался Риззет.

— Не совсем, — возразил наместник. — Наш юный друг не довел свой анализ до конца. Видите ли, совершено еще одно преступление. Если бы вас обвинили только в измене Тирану, ваше дело было бы политическим и весьма деликатным. Теперь же, после убийства Автарха Лингейна вас будут судить как уголовника, приговорят и казнят по лингейнским законам, а тираниты останутся в стороне. Это весьма удобно…

Неожиданно послышался звон колоколов. Аратап нахмурился и замолчал. Потом подошел к двери и открыл ее.

— Что случилось?

— Пока неизвестно, сэр! — отсалютовал солдат.

Великая Галактика! — подумал про себя Аратап и вернулся обратно в каюту.

— Где Джилберт?

Только теперь все заметили отсутствие брата Правителя.

— Мы его найдем, — пообещал Аратап.

Его нашли в машинном отделении, где он прятался за огромными установками, и притащили в каюту наместника.

— С корабля невозможно убежать, милорд, — сухо сказал Аратап. — Вам не следовало поднимать общую тревогу. Ну ладно, хватит об этом. Крейсер, который вы украли, Байрон, мой личный крейсер, находится на борту нашего корабля. Он нам пригодится для исследования повстанческого мира. Как только мы рассчитаем прыжок по координатам несчастного Автарха, сразу отправимся туда. Это будет настоящее приключение! На такое в наш скучный век даже нельзя было надеяться!

Аратап снова вспомнил об отце, командовавшем эскадрой, которая завоевывала миры. Хорошо, что рядом нет Андроса. Приключение будет принадлежать только ему, Аратапу…

Пленников разделили. Артемизию поместили с отцом. Байрона и Риззета развели в противоположных направлениях. Джилберт отбивался и орал:

— Я не хочу быть один! Не пойду в одиночку!

Аратап вздохнул. Историки утверждают, что дед этого человека был великим правителем. Печально видеть такие сцены.

— Поместите милорда к кому-нибудь, — сказал он с отвращением.

Джилберта поселили вместе с Байроном. До наступления корабельной ночи они не разговаривали. Потом свет погасили, оставив только тусклое багровое сияние. Уснуть оно не мешало, а стражники могли следить за пленными по телеэкрану.

Но Джилберт не спал.

— Байрон, — прошептал он. Байрон очнулся от дремоты.

— Что?

— Байрон, я это сделал. Все в порядке, Байрон.

— Постарайтесь уснуть, Джил.

Но Джилберт не унимался:

— Я сделал это, Байрон! Аратап, может быть, и умен, но я его перехитрил. Разве это не забавно? Не беспокойтесь Байрон, я все устроил.

Он снова лихорадочно затряс сонного юношу. Байрон сел.

— Что с вами?

— Ничего. Со мной ничего. Со мной все в порядке. Но я сделал это!

Джилберт лукаво улыбался, словно нашкодивший мальчишка.

— Что же вы сделали?

Байрону было уже не до сна. Он вскочил и встряхнул Джилберта за плечи.

— Отвечайте!

— Меня нашли в машинном отделении, — зачастил Джилберт. — Они думали, что я прячусь, но я не прятался. Я включил сигнал тревоги, потому что мне нужно было остаться на несколько минут одному. Байрон, я замкнул гиператомные двигатели.

— Что?!

— Это совсем нетрудно! Потребовалась только одна минута. И они не узнают, пока не сделают прыжок. Но тогда уже начнется цепная реакция в горючем, и корабль с Аратапом, и все его сведения о планете повстанцев превратятся в раскаленный газ…

Байрон попятился. Глаза его широко раскрылись.

— Вы это сделали?

— Да. — Джилберт, закрыв лицо руками, раскачивался взад и вперед. — Мы все погибнем. Я не боюсь умирать, Байрон. Лишь бы не в одиночестве. Я хочу быть с кем-то. Хорошо, что вы со мной. Это будет быстро и небольно. Не будет… больно…

— Идиот! — закричал Байрон. — Сумасшедший! Мы могли еще побороться, мы могли еще выиграть эту битву!

Но Джилберт его не слышал. Уши его были полны собственными стонами.

Байрон заколотил в стену:

— Стража!

Сколько осталось? Часы или минуты?

На стук прибежал солдат.

— Отойдите отсюда! — приказал он раздраженно.

Они стояли напротив друг друга.

Дверей в этих маленьких каютах, приспособленных под камеры, не было, их заменяло силовое поле. Его можно было потрогать рукой: сначала оно немного подавалось, словно резина, но потом становилось твердым, как сталь.

Поле слегка подрагивало у Байрона под ладонью. Непроходимое для предметов, оно спокойно пропускало лучи нейронного хлыста. Как раз такой хлыст и был в руке у стражника.

— Мне необходимо видеть наместника Аратапа, — заявил Байрон.

— И ради этого вы поднимаете такой шум? — стражник был не в духе. Ночная вахта — не подарок, к тому же он проигрался в карты. — Доложу, когда кончится дежурство.

— Ждать нельзя. — Байрон почувствовал, как его охватывает отчаяние. — Это очень важно!

— Придется подождать. Вернетесь на место или хотите отведать хлыста?

— Послушайте, — сказал Байрон, — вот этот человек со мной — Джилберт Хинриад. Он болен. Может быть, умирает. Если Хинриад умрет на тиранитском корабле из-за того, что вы не дали мне поговорить с офицером, вам придется несладко.

— Что с ним?

— Не знаю. Побыстрее, если вам не надоело жить.

Стражник что-то пробормотал и ушел. Байрон следил за ним, пока мог видеть в полутьме. Он напряг слух, пытаясь уловить гудение двигателей, готовящихся к прыжку, но ничего не услышал.

Затем подошел к Джилберту и осторожно приподнял его голову за волосы.

С искаженного ужасом лица на него взглянули безумные глаза. В них не было мысли — один только страх.

— Кто вы?

— Это я, Байрон. Как вы себя чувствуете?

Джилберт с трудом пришел в себя.

— Байрон? — безучастно спросил он и, немного оживившись, добавил: — Скоро прыжок? Смерть не страшна, Байрон.

Байрон выпустил его голову. Не было смысла сердиться на Джилберта, уверенного в том, что он совершил героический поступок. Тем более что этот подвиг окончательно сломил его.

Но Байрон не мог успокоиться. Почему ему не дают поговорить с Аратапом? Почему не выпускают отсюда? Он обнаружил, что снова бьет по стене кулаком. Если бы здесь была дверь, он сломал бы ее, если бы были прутья решетки, он отогнул бы их, вырвал бы из гнезда, черт подери! Но силовое поле не сломаешь. Он снова закричал.

И снова послышались шаги.

Байрон подбежал к силовой перегородке. Он не мог выглянуть, чтобы увидеть, кто идет по коридору. Ему оставалось только ждать.

Это опять оказался стражник.

— Назад! — рявкнул он. — Шаг назад, руки вытянуть перед собой!

Рядом с ним стоял офицер.

Байрон попятился. Нейронный хлыст стражника неотступно следовал за ним.

— Человек рядом с вами — не Аратап, — сказал Байрон. — Я должен поговорить с наместником.

— Если Джилберт Хинриад болен, вам нужен врач, а не наместник, — возразил офицер.

Мелькнула слабая голубоватая искра, означавшая, что силовое поле снято. Офицер вошел в каюту, и Байрон увидел на его мундире знаки различия медработника.

Байрон шагнул к нему.

— Выслушайте меня. Корабль не должен совершать прыжок. Приказ об этом может отдать только наместник, поэтому мне необходимо его видеть. Вы понимаете это? Вы офицер. Разбудите его.

Доктор хотел отстранить Байрона с дороги, но тот отбросил его руку.

— Стражник, уберите его отсюда! — завопил офицер.

Солдат шагнул вперед, и в этот момент Байрон прыгнул и подмял его под себя. Оба покатились по полу. Он сдавил сначала плечи противника, потом кисть, пытавшуюся повернуть оружие.

На мгновение они застыли, напряженно пытаясь пересилить друг друга. И тут Байрон краем глаза увидел, как офицер бросился к двери, чтобы поднять тревогу.

Свободной рукой юноша схватил его за лодыжку. Стражник в это мгновение чуть было не вырвался на свободу, офицер яростно брыкался, но Байрон, со вздувшимися от перенапряжения венами, изо всех сил подтягивал противников к себе, не разжимая рук.