В дверях послышались шаги. Она обернулась:

— Что?

Вопрос прозвучал тревожнее, чем ей хотелось.

У Хинрика было желтое от страха лицо.

— Вызывал майор Андрос.

— Из внешней полиции?

Хинрик кивнул.

— Но это не значит… — Артемизия замолчала, не в силах облечь ужасное подозрение в слова и ожидая разъяснений.

— Какой-то молодой человек просит аудиенции. Я его не знаю. Зачем он появился здесь? Он с Земли…

Хинрик тяжело дышал и говорил запинаясь, словно голова у него шла кругом и он не поспевал за ее вращением.

Девушка подбежала к нему и схватила за локоть:

— Садись, отец! Расскажи толком, что случилось. Она встряхнула его, и Хинрик понемногу пришел в себя.

— Не знаю точно, — прошептал он. — Молодому человеку известны подробности заговора с целью покушения на мою жизнь. Они велели мне выслушать его. — Он глупо улыбнулся. — Меня любит народ. Никто не захочет убивать меня. Зачем? Зачем?

Он испуганно смотрел на нее и вроде слегка успокоился, когда она сказала:

— Конечно, никто не захочет убивать тебя, отец.

— А вдруг это они? — снова затрясся Хинрик.

— Кто «они»?

Он перешел на шепот:

— Тираниты. Ранчер Вайдемоса был здесь вчера, и они убили его. А теперь они подослали кого-то убить меня.

Артемизия сжала его плечо с такой силой, что он вздрогнул от боли.

— Отец, сиди спокойно. Ни слова! Только слушай меня. Никто не хочет убивать тебя. Ты меня слышишь? Никто. Ранчер был здесь не вчера, а полгода назад. Полгода! Вспомнил?

— Так давно? — прошептал Правитель. — Да, да, ты права!

— Оставайся здесь и отдыхай. Ты переутомился. Я сама поговорю с этим молодым человеком и приведу его к тебе, если это будет безопасно.

— Ты, Арта? Ты? Да, он не причинит вреда женщине. Он не посмеет…

Она наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Будь осторожнее, — пробормотал он и устало закрыл глаза.

Байрон Фаррил с беспокойством ждал в одном из внешних зданий дворцового комплекса. Впервые в жизни испытывал он унизительное ощущение провинциала.

Замок Вайдемоса, где он вырос, всегда казался ему прекрасным. И теперь память воскресила все его варварское великолепие. Резные линии филигранной работы, причудливо изогнутые башенки, разукрашенные декоративные окна. Он поморщился при этом воспоминании.

Здесь все было по-другому.

Родийский Дворец не был похож на кичливую глыбу, воздвигнутую тщеславными лордами коровьего королевства; не было в нем, однако, и наивной изнеженности, свойственной дряхлым и умирающим культурам. Это было каменное воплощение династии Хинриадов.

Строения спокойно и твердо стояли на земле. Строгие вертикальные линии устремлялись ввысь, нигде не переходя при этом в острые нервные шпили. В них была прямота и открытость, которая странным образом производила поистине одухотворенный эффект. Здания были сдержанны, самоуверенны и горделивы.

Так выглядело каждое строение и весь дворцовый комплекс в целом, в котором доминировал Центральный Дворец. В облике Дворца не осталось ни одной искусственной детали, подобной тем, что украшали местами прочие здания, построенные в мужественном родийском стиле. Не было даже декоративных окон, столь ценимых в качестве архитектурных украшений, но совершенно бесполезных для здания с искусственным освещением и вентиляцией. И их отсутствие ничуть не вредило внешнему виду Дворца.

Только линии и плоскости, геометрическая абстракция, уводившая глаза к небу…

Внезапно рядом с Байроном остановился тиранитский майор.

— Сейчас вас примут, — сказал он.

Байрон кивнул, и вскоре перед ним щелкнул каблуками огромный человек в алом мундире. Байрону вдруг пришло в голову, что те, кто обладает реальной властью, не нуждаются в ее внешних проявлениях и довольствуются тускло-голубыми мундирами. Он вспомнил великолепие жизни ранчеров и прикусил губу при мысли о ее тщете.

— Байрон Мелейн? — спросил родийский стражник.

Байрон встал, чтобы следовать за ним.

Маленький блестящий монорельсовый вагон был подвешен диамагнитными силами над красно-коричневой полоской металла. Байрон никогда не видел таких. Он задержался в дверях.

Вагон, рассчитанный на пять-шесть человек, покачивался от ветра — грациозная капля, отражающая блеск ослепительного солнца Родии. Единственный рельс, тонкий и более похожий на кабель, проходил под вагоном, не касаясь его. Байрон наклонился и увидел между вагоном и рельсом полоску голубого неба. В этот момент порыв ветра приподнял вагон на целый дюйм, тот задрожал, как бы от нетерпения, потом снова опустился над рельсом, все ниже и ниже, но так и не коснулся его.

— Входите же! — нетерпеливо произнес стражник.

Байрон по двум ступенькам поднялся в вагон. Стражник последовал за ним, ступеньки поднялись и легли на место, не оставив даже тончайшей щели в монолитной поверхности стенки.

Внешний вид вагона был обманчиво матовым. Внутри он оказался прозрачным как пузырь. При нажатии на кнопку вагон поднялся. Он ловко скользил по горам, со свистом рассекая воздух. С вершины дуги Байрон охватил взглядом всю панораму дворцового комплекса.

Строения слились в единое целое (может быть, их и задумывали для обозрения с вершины), украшенное сверкающими медными нитями, по которым неслись изящные шарики вагонов.

Байрон почувствовал толчок, и вскоре вагон остановился. Перелет занял менее двух минут.

Дверь, ведущая во Дворец, была открыта. Он вошел, и она автоматически закрылась. В маленькой пустой комнате никого не было. Наконец-то его никто не подгоняет… Но это ощущение не успокоило его: иллюзий на свой счет он не питал. С той самой проклятой ночи им все время кто-то манипулировал.

Джонти поместил его на корабль. Наместник-тиранит переместил сюда, и каждое передвижение лишь усиливало в нем ощущение безысходности.

Байрону было ясно, что тиранитов он не обманул. Слишком легко удалось ему уйти. Наместник мог связаться с Земным консулом, мог по гиперсвязи поговорить с Землей или узнать рисунок его сетчатки.

Это были обычные, рутинные процедуры — невероятно, чтобы о них могли случайно забыть.

Он вспомнил, как Джонти анализировал события. Возможно, его анализ еще не утратил актуальности. Тираниты не станут открыто убивать его, чтобы не создавать мученика. Но Хинрик — их марионетка, он тоже способен отдать приказ о казни. А потом сам будет убит кем-нибудь из приближенных. И при этом тираниты останутся в стороне.

Байрон крепко сжал кулаки. Он высок и силен, но безоружен. У людей, которые придут за ним, будут бластеры и нейронные хлысты.

Он прижался к стене и быстро обернулся, услышав звук открывающейся двери. Вошли двое — вооруженный человек в форме и девушка.

Байрон слегка расслабился. При других обстоятельствах он постарался бы повнимательнее рассмотреть девушку, тем более что она действительно заслуживала внимания, но сейчас ему было не до того.

Они приблизились и остановились в шести футах от него. Он не сводил глаз с бластера стражника.

Девушка сказала своему спутнику:

— Я буду разговаривать с ним первая, лейтенант. Небольшая вертикальная морщинка появилась у нее на лбу.

— Вы обладаете сведениями о заговоре против Правителя?

— Мне обещали, что я увижусь с самим Правителем, — сказал Байрон.

— Это невозможно. Если у вас есть что сказать, говорите мне. Если информация будет правдивой и ценной, вас наградят.

— Позвольте узнать: кто вы такая? Откуда я знаю, что вы имеете право говорить от имени Правителя?

Вопрос, казалось, вызвал у девушки раздражение.

— Я его дочь. Пожалуйста, отвечайте на мои вопросы. Откуда вы прибыли?

— С Земли. — Байрон помолчал немного и добавил: — Ваша милость.

Добавление понравилось ей.

— Где это? — спросила она.

— Маленькая планета в секторе Сириуса, Ваша милость.