– А может, нам нужно было подождать, когда придет кассир, и спросить у него? – предположил Пирс.

– Некогда было ждать, – напомнил ему Симмонз. – Поезд ушел, почитай, за час до этого, и окошко было уже закрыто. В следующий раз оно открывалось аж в четыре часа, и тогда мы бы этот проклятый поезд вовсе не догнали.

– Видать, что-то случилось, и она не поспела на девять пятнадцать – так оно и было, Гиб, – настаивал Джексон.

– По-другому никак нельзя объяснить.

– Ты говоришь, эта, как ее там, Харрис сказала тебе, что наша мисс Хауард и впрямь смазливая девочка – так, может, с ней и взаправду что стряслось? Я хочу сказать, в таком месте, как Индианола, хватает лихих парней.

– Идти ей было всего ничего, да и то средь бела дня, – резким тоном возразил Ханна. – Кто-нибудь что-нибудь обязательно бы увидел, и об этом стало бы всем известно.

– В таком разе, Гиб, – вздохнул Ли Джексон, – получается, что у нас с Чарли не хватает шариков в голове – ты небось к этому клонишь или как тебя понимать?

– Ну да, Гиб, – поддержал его Чарли, – если ты у нас такой башковитый, то, может, растолкуешь нам, куда, к черту, она подевалась?

– Она в поезде.

– А у нас, значит, с Чарли совсем зенки повылазили – так, что ли? – процедил сквозь зубы Ли. – Но раз ты такой умный и глазастый, почему бы тебе самому не поискать ее?

– Ладно, кончаем грызню, толку от этого все равно никакого, – устало произнес Ханна. – Стало быть, вы говорите, что видели всех без исключения пассажиров – ну и дальше что?

– А то, что промеж них не было такой, как Верена Хауард, – уверил его Чарли Пирс. – Там вообще не было женщин, если не брать в расчет жену фермера с оравой мальцов, ну и еще одну…

– Какую именно?

– Одну бабенку малость помоложе – с ней еще был муж.

– А ты хорошо ее рассмотрел?

– Не мог. Беднягу так мутило, что она не могла держать прямо голову. Муж вконец замучился с ней. Сказал, что ждет ребенка.

– Может, эта Верена сошла с поезда до того, как мы его догнали? – медленно проговорил Симмонз. – Может, не выдержала такой компании?

– И куда потом подевалась?

– А мне почем знать.

– Нет, она может быть только в этом поезде, – уверенно заявил Ханна.

– Если так, то она выдает себя за ковбоя, и у нее это чертовски здорово получается, – пробормотал Джексон. – В этом поганом поезде никого, кроме ковбоев и мексиканцев, больше не было.

– И, кроме того, какого черта ей нужно было выдавать себя за кого-то другого? – заметил Боб Симмонз.

– Разве что она пронюхала о золоте…

Все трое посмотрели на Гиба Ханну. Затем заговорил Чарли Пирс:

– Откуда, будь все проклято, она могла бы об этом пронюхать? Ты же нам сказал, что даже тот чертов Хеймер не подозревал о золоте.

– Джек все оставил ей, – заявил Гиб и для убедительности повторил: – Все без исключения. Вполне вероятно, что он написал ей об этом перед смертью. Или оставил для нее послание, которое переправили ей после.

– Сколько раз повторять тебе, что там не было никакой…

– Чарли, а ты хорошо разглядел ее мужа? – прервав его, неожиданно спросил Ханна.

– Еще бы. – Пирс глотнул воздух, затем медленно его выпустил. – Довольно смазливый из себя парень, мятежник из Арканзаса. Сказал, что в войну сражался в составе Адской бригады. Черные волосы, сдается, карие глаза, шикарный костюм. Похож был на законника или кого-то в этом роде.

– Или на шулера… Ладно, что еще?

– Он был в сидячем положении, поэтому затрудняюсь в аккурат сказать, какого он роста, но, надо думать, он будет малость повыше тебя, Гиб.

– А что ты скажешь о его жене?

– Черт его знает – я же говорю тебе, лица ее я не видел, но мне сдалось, что одета она была неплохо. – Чарли мучительно пытался получше вспомнить, весь его лоб взбороздился складками. – Ее все время мутило, здорово мутило, Гиб. И еще – он называл ее Бесс. Как будто и все… Да, чуть не забыл – у нее было обручальное кольцо. По всему видать, это не наша пташка – согласен, Гиб?

– Может, да, а может, и нет.

– Я так себе смекаю, что нам лучше всего ехать назад в Сан-Анджело и ждать ее там, – высказал свое мнение Ли Джексон. – Толку от этого будет больше. Она же все равно появится на том судебном заседании насчет наследства.

– Мы и раньше знали, как ты там себе смекаешь, – оборвал его Ханна. – А я все равно считаю, что она едет в этом поезде, и намерен удостовериться в своей правоте.

– И как ты собираешься это сделать, Гиб?

– Учитывая, что поезд вынужден останавливаться каждые несколько миль и ждать, пока освободится путь, мы не упустим его из виду. И всякий раз, когда пассажиры будут выходить из вагонов, чтобы перекусить, кто-нибудь из нас должен быть где-то поблизости и держать их в поле зрения.

– Все это так, но…

– Даже если она и заметит что-то, рано или поздно она должна совершить ошибку и выдать себя.

– Но когда они остановятся для пересадки в Харрисберге, будет уже совсем темно, а в темноте не больно много увидишь, – резонно заметил Боб.

– Чтобы сесть на дилижанс до Сан-Антонио, ей придется ехать на поезде до Колумбуса. Интересно знать, какие там остановки после Харрисберга?

Достав расписание, Боб Симмонз разгладил его рукой и прочел вслух перечень остановок. Когда он закончил, Гиб Ханна кивнул и произнес:

– Так я считаю, что лучше всего, если мы догоним поезд где-то за Харрисбергом. А после этого…

– Да, но разве им не покажется малость странным, что всю дорогу вблизи маячат одни и те же никому не известные люди?

– Рейнджер ни у кого не вызовет подозрений.

– Но мы же не…

– А для чего, ты думаешь, у меня эта штука? – в очередной раз перебил Джексона Ханна и, сунув руку в карман, достал техасский полицейский жетон, затем протер его рукавом и добавил: – Чем дальше на запад, тем больше народ доверяет техасским рейнджерам.

– Я и не знал, Гиб, что рейнджерам положены жетоны, – пробормотал Чарли. – Я думал, им дают только бабки за работу и боеприпасы.

– Некоторые из них сами себе покупают жетоны, – пояснил Джексон.

Ханна кивнул в знак согласия:

– За этот жетон с меня хотели содрать два доллара, но не мог же я унижаться и платить какому-то мексиканишке.

Он помолчал, а затем решительно заявил:

– Терпеть не могу, когда поддержанием порядка занимаются негритосы и мексиканцы.

– Ты что, ради жетона прикончил этого парня? – не веря своим ушам, спросил Симмонз. – Гиб, ты убил техасского полицейского?

– Я убил мексиканца, не более того, а это, я думаю, в расчет не принимается.

– Черт возьми, Боб, никакой техасской полиции уже нет, – напомнил Симмонзу Пирс. – Насколько я слышал, у всех она в печенках сидела, эта полиция, и губернатору ничего не оставалось, как разогнать ее и снова возвратить рейнджеров. А теперь здесь только и остались что десяток-другой рейнджеров да горсти шерифов по округам.

– На сей раз ты все изложил правильно, – отозвался Ханна; еще раз взглянув на жетон, он опустил его в карман и, улыбаясь, добавил: – Думаю, есть все основания утверждать, что вы видите перед собой янки, превратившегося в рейнджера. А я знаю несколько случаев в прошлом, когда из этого получался немалый прок.

Она крепко спала, прислонившись головой к оконному стеклу, как вдруг поезд резко дернулся и остановился. Ее бросило вперед, и она бы ударилась о пустое сиденье впереди, если бы Маккриди вовремя не подхватил ее.

– Что там случилось? – пробормотала она, с трудом просыпаясь. – В чем дело?

– Мы снова остановились.

– Да, я вижу. Но почему?

Сзади них отворилась дверь, и появившийся на пороге проводник, стоя под надписью «НЕТ ВЫХОДА», провозгласил:

– Пассажиры, на линии повреждение! Для починки прибудет ремонтная бригада из Орлиного Озера.

– А сколько это займет времени? – выкрикнул кто-то из дальних рядов.

– Не могу сказать – лопнул рельс! – прокричал проводник в ответ.