Но, когда мы приехали в Сиэттл, и я наблюдала, как Джаспер заносит мои вещи на шестой этаж, реальность всего происходящего, наконец, затопила меня. Он положил мое барахло в свободную спальню, и я молча смотрела на все это, расплывающееся в тумане, потому что все случилось так быстро. Я даже не могла ступить в комнату, вспышки воспоминаний о прошлом разе, когда мы были здесь, проносились в моей голове. Это был мой день рождения – в тот день Эдвард предложил мне выйти за него замуж.

– Не сегодня, и не завтра. И даже не в этом году, или, б…ь, следующем, если это имеет значение, – сказал тогда он. – Но когда-нибудь, когда ты будешь готова, ты выйдешь за меня замуж? Ты обещаешь, что проведешь всю жизнь со мной?

Я тогда ответила «да», не желая ничего больше, кроме того, чтобы быть с ним, и от этих воспоминаний в груди начало жечь. Я рассеянно потерла это место, желая уменьшить боль. За прошедшее время я часто обнаруживала, что делаю это, словно физически пытаюсь починить мое сердце.

Я устроилась так хорошо, как могла, но это было нелегко. Сон постоянно ускользал от меня, как только я вспоминала ночь, которую провела с Эдвардом в этой кровати. Он держал меня, шепча, как хочет уметь читать мои мысли, чтобы знать, что сказать, чтобы все было еще лучше. Если бы он только мог прочитать мои мысли перед уходом – он знал бы, как нужен мне. Я рассыпалась на кусочки, тихо плача в темноте, страстно желая быть с Эдвардом, и, как только истощение взяло надо мной верх, кошмары овладели моим подсознанием.

Ночи были пыткой, но дни были не лучше, и я пребывала в ступоре. Я не могла есть, и едва функционировала от истощения. Я чувствовала, что тону, медленно соскальзывая вниз, и отчаянно хваталась за поверхность, просто ожидая, чтобы что-нибудь вытянуло меня наверх. Я ждала, что он вернется, изменит свое мнение и скажет, что сделал ошибку… что придет спасти меня, просто потому, что он всегда делал это. Эдвард спасал меня. Он пообещал, что никогда не сдастся, что найдет меня, когда будет мне нужен, и в это время он был нужен мне больше, чем я даже могла представить.

Но Эдвард не пришел.

Через две недели я начала ослаблять хватку. Я практически ничего не ела и спала урывками, мои мысли становились все более безумными по мере того, как отчаяние росло. Я понимала, что пропадаю, но не могла справиться с этим, боль была огромна и сбивала с толку. Каждый раз, как в дверь стучал Джаспер или звонил телефон, через меня пробегал ток надежды, что это он, но каждый раз я, в конце концов, была раздавлена тем, что это не так. Во мне росла злость и тревога, рождающие дикие сценарии в моей голове о том, где он сейчас и что делает. Раньше он никогда не уходил от меня так надолго, и я не могла понять, как он может выносить это, потому что, если он любил меня так, как утверждал, то должен был чувствовать такую же боль, как и я… разве нет?

Я проводила время, забившись в угол комнаты, прижав колени к груди и обхватив их руками, покачиваясь в темноте и стараясь успокоиться. Все сливалось в одно пятно, и мне начали видеться вещи, которых здесь не было, по ночам шепчущие голоса звали меня. Я слышала шумы в квартире, шаги за дверью и громкие звуки, от которых сердце билось так сильно, что, я думала, оно взорвется. Я кричала по ночам. Прибегал Джаспер, пытаясь успокоить меня, говорил, что все хорошо, но я слишком обезумела, чтобы верить ему. Я чувствовала, что кто-то постоянно находится здесь, скрывается в углу и наблюдает за мной. Я слышала, как они шепчут и ходят по квартире, но их никогда не было видно, и до них нельзя было дотронуться. Он преследовал меня, воспоминания о нем были везде, куда я смотрела, пока его отсутствие мучило меня.

В середине января мое опустошение достигло своего пика, и я, наконец, ударилась о дно пропасти.

19 января 2007 год.

Я внезапно села на кровати с бешеным сердцебиением и растерянно осмотрелась. Комната была угольно-черной, и я несколько раз моргнула, пытаясь привыкнуть к темноте. Мои глаза жгло, словно в них насыпали песка, и я потерла их, но сделала еще хуже. Передо мной закружились цветные пятна, зрение затуманилось. Все окружающее казалось искривленным и неясным.

Снаружи бушевал шторм, и я слышала, как дождь стучал по зданию, а ветер громко завывал. Шум эхом отдавался в комнате, увеличиваясь в ушах и отдаваясь сильной болью в голове. Крошечные волоски на моих руках встали, на коже распространялось покалывающее ощущение, словно в воздухе накапливался электрический разряд, и я опять почувствовала, что за мной наблюдают. Я взглянула на дверь в гостиную, за которой раздался глухой стук. Я запаниковала.

– Джаспер? – позвала я хриплым и надтреснутым голосом.

Я сглотнула, пытаясь собраться, и сбросила одеяло. Мои ноги задрожали, когда я встала и на цыпочках подошла к двери, прижимая ухо к дереву и прислушиваясь. Я подпрыгнула, когда внезапный порыв ветра распахнул окно, и инстинктивно повернулась посмотреть. Растерянность заполонила меня, когда через туман я увидела в осколках стекла отражение глаз. И не просто глаз, а очень знакомых мне, тех, которые манили меня с первого раза, как я посмотрела в них.

ДН. Глава 75. Часть 2:

– Эдвард, – прошептала я.

Боль в груди усилилась при звуке его имени. Показались слезы, и я моргнула, пытаясь загнать их обратно, но, когда я открыла глаза, изображение ушло. Сейчас это было мое собственное отражение, и я отчаянно осматривалась вокруг, пытаясь вернуть его.

– Эдвард!

Еще один порыв ветра, и слезы вернулись, потому что с ним пришел звук его голоса, шепчущий мое имя. Он был так реален, что по спине прошла дрожь, и электричество в воздухе только усилилось. Я быстро отвернулась и распахнула дверь спальни, задохнувшись, когда гостиную пересекла чья-то тень. Входная дверь со стуком захлопнулась, я запаниковала, подняв голову и увидев, что дверная цепочка висит и все еще раскачивается. В этот момент я поняла, кожей осознала, что замок на двери открыт.

Он был где-то здесь, может быть, не телом, но определенно духом. Я не видела его, но чувствовала его присутствие, и знала, что он отчаянно нуждается во мне, тоскует по мне там, где он сейчас. Он не мог жить без меня, точно так же, как и я не могла жить без него. Он был частью меня и всегда ею будет, не имеет значения, что произойдет, и сейчас я понимала, что он точно так же осознает это.

Я побежала в спальню и скользнула в туфли, в безумии хватая какие-то вещи и убегая к двери. Я распахнула ее настежь и побежала по коридору, пинком раскрывая дверь на лестницу и пролетая шесть этажей со всей возможной мне скоростью, слишком торопясь, чтобы ждать лифт. Я почти споткнулась, добравшись до второго этажа, но устояла на ногах, притормозив и напрягшись, когда услышала шаги перед собой. Секундой позже они остановились, распахнулась входная дверь, по зданию эхом разнесся треск грома, и все это растворилось в грозе.

Я продолжала спускаться. Дождь ударил по мне, когда я вышла наружу, вода мгновенно охладила кожу. Я огляделась, увидев нескольких людей, гуляющих под зонтиками, но никого знакомого, и споткнулась о бордюр, метнувшись через улицу, когда желтое такси притормозило передо мной. С заднего сиденья вылез мужчина, и уже почти захлопнул дверь, когда заметил меня, нахмурившись от растерянности, потому что я замерла рядом с машиной.

– Леди, вам нужно такси? – спросил он, придерживая для меня дверь.

Я с секунду смотрела на него, обдумывая вопрос. Я не имела представления, что делаю, моя растерянность увеличивалась, когда я смотрела на него.

– Эй? С вами все в порядке?

– Да, – быстро сказала я, на самом деле не уверенная, правда это или нет.

Я коснулась его, бормоча благодарности, и скользнула на заднее сиденье. Мое сердце ускоренно билось, я загоняла назад тошноту, которая нарастала в желудке, когда парень захлопнул дверь.

– Куда? – спросил мужчина за рулем, глядя на меня в зеркало заднего вида.