Я уставился на него, слова застали меня врасплох.

– Ты ошибаешься, – наконец сказал я.

– Нет, – ответил он.

– Ошибаешься. Ты говоришь, что я дал Элизабет мир, что я дал ей все, что она хотела, но я не дал ей то единственное, в чем она нуждалась больше всего, – тихо сказал я, в уголках глаз появились слезы.

– И что это? – спросил он.

– Свободу, – просто сказал я. – Я ее не освободил.

– Se ami una cosa, lasciala andare, – сказал он с сухим смешком, качая головой. – Ты слишком много философствуешь, ты слишком эмоциональный и мыслишь абстрактно. Что это значит, Карлайл? Свобода?

– Я, э-э, – начал я, звонок телефона оборвал меня на полуслове.

Алек схватил трубку со стола и тут же ответил.

– Эвансон, – сказал он, замирая и глядя на меня. – Да, все в порядке. Мы скоро будет там, сэр.

– Аро, – сказал я, когда он отключился.

– Да, так что бери себя в руки, – сказал он. – Он хочет поговорить с тобой о твоем освобождении.

Я кивнул и сжал переносицу в расстройстве.

– Так, а где Эдвард? – спросил я, глядя на сестру и пытаясь справиться с гневом.

Она стояла в стороне, руки были скрещены на груди, а по щекам бежали слезы.

– Я не видела его несколько дней, – тихо проговорила она.

– Дней? – повторил я, вопросительно приподнимая брови. – Ты не видела его несколько дней?!

– Он был тут три дня назад с Ройсом, что-то искал в офисе Алека. Я не знаю, что они собирались найти, учитывая, что Министерство Юстиций здорово тут покопалось, но я не задавала вопросов – он был не в себе. Он сказал, что позвонит позже и объяснит, что происходит, когда у него будет возможность, но с тех пор я ничего о нем не слышала. Эмметт говорил, что он показывался у них дома посреди ночи два дня назад, переспал на диване, но когда утром Эмметт проснулся, он уже ушел, – ответила она. – Я пыталась ему звонить, но попадала на автоответчик.

– Он слишком далеко зашел, – сказал я, качая головой. – Он понятия не имеет, против чего идет и что делает. Его убьют.

– Будем надеяться, что ты ошибаешься, – сказал Алек. – Надеюсь, он точно знает, против чего идет, потому что время заканчивается. Сколько у тебя есть времени, прежде чем ты должен отчитаться?

– Сорок восемь часов, – ответил я.

Когда меня выпускали под залог, то проинформировали, что у меня есть два дня, прежде чем они поставят устройство слежения мне на лодыжку, чтобы следить за перемещениями. Это был не обычный монитор с датчиком, который привязывал бы меня к определенному местоположению, но просто средство предосторожности, чтобы они могли убедиться, что я не скроюсь из-под следствия. Это также означало, что они могут наблюдать за мной и следить повсюду, где я буду, и если я буду посещать места, не связанные с бизнесом, это только укрепит их подозрения. Это также может скомпрометировать и других, если их застанут возле меня, что ставит меня в рискованное положение относительно организации.

– Хорошо, тогда, думаю, у нас есть сорок восемь часов, – ответил он, поднимая ключи с легким вздохом. – Давай покончим с этим.

Он направился к двери, когда Эсме схватила его за руку, останавливая.

– Хорошо, когда ты дома, возвращайся, – мягко сказала она.

Он кивнул и, подняв руку, провел пальцами по ее щеке. Я отвернулся, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, я знал, что Алек не показывает это другим и не хотел вмешиваться.

– Обещаю, – сказал он, прежде чем выйти.

Я оглянулся на сестру и увидел на ее лице грусть.

– Будь осторожен, младший братец. Я буду ждать тебя целым или сама надеру тебе задницу, – сказала она.

– Хотел бы я это увидеть, – пробормотал я, выходя из комнаты, ее мягкий смех преследовал меня.

Алек обошел вокруг дома и забрался в свой «Мерседес».

Дорога к Аро прошла быстро, внутри меня бушевала тревога и гнев. Сульпиция приветствовала нас в дверях, и мы прошли в гостиную, где сидел Аро с несколькими членами организации, младшие приветствовали нас в знак почтения. Я проигнорировал их и сел на свое обычное место за столом, я молчал.

– Приятно видеть вас обоих, – сказал Аро.

Я поднял на него глаза, и он самодовольно улыбнулся мне, я поборол вспышку гнева.

– Все случившееся очень прискорбно, особенно для двух таких энергичных мужчин. Я рад, что с Алека нам удалось снять обвинения, но понимаю, что с тобой нам не так не повезет, Карлайл.

– Похоже на то, – сказал я.

– Да. Мы обдумываем условия твоего освобождения. Уверен, ты знаешь, что это будет означать. Тебе придется залечь на дно, пока ты будешь под наблюдением, а кто-то должен будет взять на себя твои обязанности, – сказал он.

– Да, сэр, – ответил я, зная, что приближается.

– Уверен, Алек с этим справится. Временно, конечно, – заявил он.

Я повернул голову и глянул на Алека, на его лице было пустое выражение, он не выдавал никаких чувств. Я знал, что Алек предпочитает «работу в поле», он не любил все эти административные тяготы.

– У тебя есть возражения?

– Нет, сэр, – ответил я, глядя на него. – Что вы сочтете лучшим.

– Хорошо, – сказал он, его улыбка стала шире. – А теперь, когда мы это решили, займемся делами. Думаю, ты слышал хорошие новости, Карлайл.

– Насчет Эдварда? – нерешительно спросил я, рука под столом сжалась в кулак, я изо всех сил старался оставаться спокойным, ведь не было ничего хорошего в происходящем.

– Да, Эдварда, – ответил он. – Я просто хотел сказать, что это чудесно, что новое поколение Калленов присоединилось к нам. Он ценное приобретение в семье. Ты вырастил замечательного сына, очень честного и верного человека. Ты должен гордиться.

Я напрягся от его слов и прочистил горло.

– Да. Кто наставник? – осторожно спросил я.

– Ройс, – ответил он. – Это стыд, что тебя не было на посвящении сына, но Эдвард спешил, так что мы решили не откладывать.

– Но инициация была завершена? – спросил я, часть меня отчаянно надеялась, что еще есть лазейка, но это невозможно.

Единственный выход из организации – это смерть. А мой сын еще жив.

– Конечно, – ответил он. – Клятва была принята, и не было возражений. Все мы рады его видеть, что неудивительно, если знать, кто его отец. Мы не испытывали его, но я уверен, что он еще докажет свою верность в будущем.

Я кивнул, испытывая облегчение, что ему еще не приходилось нажимать на курок и делать что-то, о чем он будет сожалеть. Я помнил лицо каждого человека, чья кровь была на моих руках, и не хотел той же судьбы для своего ребенка. Пока я жив, я сделаю все, чтобы помешать этому.

– Это прекрасно, – пробормотал я.

– Да. Так жаль, что ты не мог нести эту почетную обязанность. Это было бы зрелище, которое я никогда не забуду, напоминало посвящение твоим отцом, очевидцем которого я был много лет назад. Есть что-то невероятно сильное в том, чтобы наблюдать, как тот, с кем ты разделяешь кровные узы, инициирует тебя и связывает новыми, еще более сильными узами. Жаль, что у нас не было такого шанса. Ройс, тем не менее, тоже хорошо справился, – сказал он.

– Его первое посвящение, – сказал я.

Ройс никогда не делал этого ранее и могу только представить, насколько это его пугало – отдавать организации жизнь моего ребенка, не посоветовавшись со мной. В любом случае, я и не смог бы запретить, но они умели читать между строк.

– Кстати, где Ройс? Я хотел бы его поблагодарить.

– Он с твоим сыном, – ответил Аро. – Они довольно заняты поисками бедной Изабеллы. Такой стыд, что она по-прежнему под замком. Надеюсь, она еще жива.

– И я, – сказал я. – Вы знаете, где они? У них есть информация? Он близко к…

Безразличный смех Аро оборвал меня, от этого звука по спине побежал холодок.

– Так много вопросов, Карлайл. Ты хорошо знаешь, что я выбрал невмешательство, и боюсь, у меня нет для тебя ответов.

– До сих пор? – спросил я, прищуриваясь. – Вы до сих пор отказываетесь вмешиваться? Когда мой сын прошел посвящение?