Литмир - Электронная Библиотека

– Да, он хорош, – сказал я.

Взглянул на Изабеллу и ухмыльнулся, когда увидел, что она покраснела.

– Она должна быть итальянкой, чтобы суметь правильно приготовить этот пирог, – сказал небрежно Джаспер.

От его заявления я напрягся и, оглянувшись, заметил ту же реакцию и у отца. Он открыл содовую и поднес ее ко рту, чтобы глотнуть, а я вздохнул, пытаясь придумать, что бы, черт побери, сказать, чтобы увести разговор в другое русло. Было ясно, что по какой-то гребаной причине отцу не по душе эта тема, и что предположение о ее итальянском происхождении, определенно, не было хорошей идеей. Однако, прежде, чем я успел взять инициативу в свои руки, раздался смех Эмметта.

– В ней нет итальянских корней, Джазз. Она просто каждую ночь спит рядом с нашим младшим братцем. Проклятье, ты же знаешь, что в ней постоянно находится его braggiole, – сказал он шутливо.

Потрясенный его словами о том, что мы с Изабеллой трахаемся, я вытаращил глаза, а отец закашлялся, захлебнувшись водой. Эсме фыркнула, пытаясь подавить смех, но ни один из моих братьев и бровью не повел. Они оба истерически заржали, а я усмехнулся, заметив, что даже Алек улыбнулся шутке. Я посмотрел на Изабеллу и увидел, что она поглядывает на нас в замешательстве, явно ничего не понимая, потому что она не знала, что он, б…ь, имел в виду. Braggiole – это итальянская колбаса, название которой иногда используется как жаргонное словечко для обозначения члена. Она с любопытством посмотрела на меня, а я отрицательно покачал головой и тихо сказал, что она не захочет это узнать. Это дерьмо заставит ее покраснеть.

Смех Эмметта и Джаспера стих, когда мой отец с неодобрением взглянул на Эмметта. Я ждал, что он скажет что-нибудь, немного нервничая из-за того, что не знал, как он, мать его, отреагирует. Мой отец не был идиотом, и знал, что я занимался сексом, он знал об этом уже несколько лет, так что я был совершенно уверен, что ему известно, что и с ней я был близок. Он продолжал делать Изабелле противозачаточные инъекции, и, если честно, я бы не удивился, если он и раньше нас слышал. Мы стараемся соблюдать тишину, когда мы не одни дома, но иногда мы просто не в состоянии себя контролировать. В самом деле, если два дня назад мой отец был дома, как я подозреваю, он просто, черт возьми, не мог не услышать.

Он покачал головой, помолчал немного и просто ушел, не сказав ни слова.

– Иногда я просто умираю над вами, ребята, – сказала Эсме, по-прежнему весело улыбаясь.

Мы расправились с тортом, взяли напитки и устремились обратно в гостиную. Эмметт включил вторую часть «Крестного отца», и к нам присоединился Алек. Изабелла часто отвлекалась от фильма и переводила взгляд то на моего дядю, то на тетю. Мне было любопытно, о чем она думает, но я не спрашивал, не желая ставить ее в трудное положение. Я мог представить, что в последние нескольких дней она, наверняка, чувствовала себя немного подавленной, если даже для меня все это было чересчур, а ведь я привык к такой насыщенной жизни. Она была еще зажатой, несмотря на те огромные усилия, которые прилагала, и, несмотря на то, что она была умна, она еще очень многого не знала. Даже тот простой факт, что она не знает, что такое этот проклятый GED, убедил меня, что нам предстоит еще долгий путь.

Когда вторая часть была закончена, они включили «Крестного отца III», и Эсме вышла, чтобы заказать китайский обед. Мы ели и смотрели фильм, отец так ни разу и не появился. В середине фильма Алек и Эсме отправились наверх, а после его окончания ушли и Эмметт с Джаспером. Изабелла устремилась на кухню мыть чашки, а я ходил взад-вперед по гостиной, не решаясь присесть на скамейку возле фортепиано. Я сел на нее, взглянул на клавиши и легко пробежался по ним пальцами. Я несильно нажимал на них, чтобы не раздалось ни звука, просто мне хотелось снова почувствовать их.

Немного погодя я поставил пальцы на нужные клавиши, и внезапно сыграл первые несколько нот колыбельной Изабеллы. Она выглянула из кухни и выглядела при этом шокированной. Я теперь очень редко садился и играл, постоянно отвлекаясь на другие вещи.

– Ты играешь, – сказала она с удивлением.

Я кивнул и вздохнул.

– Хочешь присоединиться ко мне? – спросил я, кивая на скамейку.

Она улыбнулась и, подойдя, осторожно присела рядом со мной. Я сыграл всю песню, а она все смотрела на меня; когда отзвучали последние ноты, я взглянул на нее. На глазах ее снова блестели слезы, и она смотрела на меня с искренним восхищением. Я наклонился и нежно поцеловал ее, попутно смахнув с щеки слезинку.

– Тебе не нужно так плакать, tesoro. Очень грустно смотреть на это, – пробормотал я.

Она робко улыбнулась.

– Это хорошие слезы, – сказала она.

– Я рад этому, но все же… ты часто плачешь, и тебе грозит обезвоживание или еще какое-нибудь дерьмо, – сказал я.

Она засмеялась, и я тоже чуть усмехнулся, пожимая плечами.

– Да, вообще, не знаю, что, на хрен, я несу. Ну, так все же, почему ты плачешь?

Она вздохнула, подняла руку и провела ею по линии моего подбородка.

– Ты красивый, – прошептала она.

Я смотрел на нее с удивлением, ошеломленный ее серьезностью. Она обхватила ладонями мои щеки и наклонилась ко мне, закрыв глаза. Я улыбнулся и, преодолев оставшееся расстояние между нами, поцеловал ее. Она разомкнула губы и ее нежный, теплый язык скользнул по моим губам. Я пылко поцеловал ее, и она слегка застонала, от стона мурашки пробежали по спине. Через несколько мгновений она отстранилась от моих губ и глубоко вздохнула.

– Черт, amore. Чем я это заслужил? – спросил я.

Она смущенно улыбнулась, пожав плечами.

– Я люблю, когда ты играешь, – сказала она, глядя на клавиши.

Я усмехнулся.

– Хочешь научиться? – спросил я, вопросительно приподняв брови.

Ее глаза распахнулись.

– Ну, я не знаю… – начала она, отчаянно замотав головой. – Нет, мне это нравится, но не думаю, что… ну, знаешь… Я просто не уверена в этом.

Я вздохнул, покачав головой.

– Да брось, – сказал я. – Это не так сложно. Мы можем исполнить что-нибудь простое. Уверен, тебе понравится.

Она посмотрела на меня и нервно закусила нижнюю губу.

– Ну… ладно, – сказала она. – Я просто… Не хочу испортить твое пианино.

Я закатил глаза.

– Ты не испортишь его, Белла. Не будь глупой. Я знаю, Джаспер сказал тебе не трогать его, но ты же знаешь, что сейчас все совсем не так. Что мое – твое, любовь моя. Ты можешь прикасаться к нему в любое время, как захочешь.

Она посмотрела на меня с любопытством, и легкая улыбка заиграла на ее губах.

– Могу? – спросила она игриво.

Я усмехнулся и кивнул.

– Безусловно, – сказала я, наклоняясь еще ближе к ней. – В любое время, в любом месте.

От удивления она еще шире распахнула глаза, а на щеках заиграл алый румянец. Да-а, она уловила в этом сексуальный подтекст. Я протянул руку и провел ею по внутренней части ее бедра. Она засмеялась и игриво толкнула меня, когда я положил руку на ее киску.

– Не сейчас, не здесь, – тихо проговорила она.

Я засмеялся и поднял вверх руки, как бы защищаясь.

– Хорошо, – сказал я. – Тогда давай поиграем нам фортепиано.

Поначалу она явно нервничала, пальцы ее слегка дрожали, а губу она от усердия прикусила. Я объяснил ей основы и дважды пробежался по аккордам «Ярко, звездочка, сияй», чтобы она увидела, как играть. Потом она попробовала и запуталась на третьей же ноте, но проявила настойчивость. Она продолжала пробовать, начиная сначала, когда брала фальшивую ноту или путалась. Я старался оставаться спокойным и не терять терпения, когда она забывала, что делать дальше или путалась в пальцах, но для меня это было не так-то легко. Я был горд тем, что она старается, и, если быть вполне откровенным, то для первого раза у нее чертовски хорошо получалось, так что я поборол раздражение.

Прошло немало времени, прежде чем ей удалось без ошибок сыграть мелодию от первой до последней ноты, и в ее игре еще не появилась гармония, но улыбка на ее лице стоила каждой секунды моего разочарования и нетерпения. И это было не таким уж достижением, потому что эта проклятая песня была самой легкой из всех песен в мире, но я гордился тем, что она не сдалась и продолжала пыхтеть над фортепиано, пока ее попытки не увенчались успехом. Она сразу же попыталась сыграть ее снова, и запуталась после первых же нескольких нот, зарычала и остановилась.

364
{"b":"198382","o":1}