Он начал печатать, и было ясно, что разговор окончен. Я пробормотал «Спасибо» и протянул Изабелле руку. Она колебалась, но взяв ее, встала. Она с любопытством изучала моего отца, затем перевела взгляд на Алека. Казалось, что она хочет что-то сказать, но спустя мгновение она просто вздохнула и отвернулась от них обоих. Я открыл дверь и уже было хотел увести ее из комнаты, когда Алек позвал меня по имени.

– Эдвард, – сказал он. – Задержись на секунду, если не возражаешь.

Я остановился и взглянул на Изабеллу, после чего кивнул. Она вышла в коридор, а я вернулся обратно, снова закрыв за собой дверь кабинета.

– Что? – нерешительно спросил я, не понимая, какого хрена ему нужно.

Он вздохнул, подошел ко мне и, протянув правую руку – я сразу напрягся – схватил мою левую. Он снял с моего запястья «Rolex» и впился глазами в мою татуировку.

– Fiducia Nessuno, – пробормотал он. – Не доверяй никому. Для того, кто верит, что достаточно увековечить эту надпись на своей коже, ты излишне доверчив.

Я непонимающе свел брови на переносице, тут же вспылил и открыл рот, чтобы отбрить его, потому что я вовсе не доверчивое дерьмо, когда он сунул руку в карман и вытащил нож. Он перевернул часы и, быстро сняв заднюю крышку, заглянул внутрь.

– Что за хрень? – спросил я, когда он кончиком ножа вынул что-то.

Это было офигенно крошечным, и он положил это на кончик пальца. Передал эту штуку отцу, который взял ее и с любопытством наблюдал за Алеком, пока тот собирал часы. Как только «Rolex» принял первоначальный вид, он протянул часы мне, и я осторожно взял, сконфуженно их разглядывая.

– GPS, – сказал отец, глядя на маленький кусочек.

Я вытаращил глаза.

– Что? – переспросил я.

Он посмотрел на меня и, тяжело вздохнув, покачал головой.

– В твои часы было вмонтировано устройство для слежения, – сказал он.

– Этот ублюдок снабдил меня чипом? – огрызнулся я, чертовски потрясенный услышанным.

Отец кивнул.

– Какого хрена он это сделал?

Алек горько усмехнулся.

– Чтобы следить за тобой. Отчаянное время требует отчаянных мер.

Я смотрел на него, и он покачал головой, бормоча про себя:

– Такой наив. Fiducia Nessuno.

– Ты можешь идти, Эдвард, – с досадой сказал отец.

Я сунул часы в карман, после всего даже не желая надевать эту дрянь, и пробежался рукой по волосам.

– Это все, капец, – пробормотал я про себя, поворачиваясь и открывая двери кабинета.

Я вышел в коридор и, вздохнув, захлопнул дверь. Я увидел стоящую в сторонке Изабеллу и собрался сказать ей что-нибудь, когда она кинулась на меня, едва не сбив с ног. Я отошел на несколько шагов назад, как ее тело впечаталось в мое, но сумел сохранить равновесие. Она обняла меня за шею и, подпрыгнув, обвила ногами за талию и крепко вцепилась в меня. Я обхватил ее руками, держа так, чтобы она, мать ее, не свалилась, и начал смеяться. Я был ошарашен, совершенно сбит с толку, и пребывал в долбаной растерянности, когда почувствовал, что все ее тело дрожит.

Белла уткнулась лицом мне в шею и зарыдала. Она крепко вцепилась в меня, а я замер, не в состоянии сделать хоть что-нибудь, а просто стоял и обнимал ее. Я гладил ее спину и начал успокаивать, не зная, что еще, черт возьми, я мог сделать. Она спустила ноги с моей талии, когда успокоилась, встала, но не отстранилась от меня полностью. Прижалась к моей груди, продолжая меня обнимать.

– Спасибо, – пробормотала она.

От волнения ее голос был низким, и его звук отозвался болью в моем сердце. Я вздохнул и приподнял ее лицо вверх, так, чтобы она посмотрела на меня. Ее глаза были красными, а лицо покрылось пятнами из-за стекающих по нему слез. Я смахнул их, не желая видеть ее плачущей ни по какой сраной причине.

– Ты не должна благодарить меня, – сказал я. – На самом деле, ты – единственная, ради кого стоит делать это, Белла. Я лишь предложил.

Она кивнула, слезы все еще катились из глаз.

– Я должна благодарить тебя… за то, что тебе захотелось сделать это предложение.

Я вздохнул.

– Ну, для тебя всегда пожалуйста. Ты хочешь учиться, и не вижу ни одной гребаной причины, почему бы тебе этого не добиться. Я не обещаю, что буду уж очень полезным, но могу попробовать, и уверен, что Джаспер будет рад помочь тебе, да и любой из нас, – я определенно, черт возьми, провалю попытку подготовить ее к этому дерьму, да и понятия не имею, как это осуществить, но она заслуживает этого, и нет никаких сомнений в том, что я, по крайней мере, попытаюсь помочь ей успешно пройти испытания.

Она кивнула, лучезарная улыбка озарила ее лицо, и я улыбнулся в ответ – ее счастье было ужасно заразительным.

(2) Эдвард имеет в виду Диплом об общеобразовательной подготовке

(3) на языке оригинала и тот и другой дипломы имеют аббревиатуру GED: General Education Diploma в первом варианте и General Equivalency Diploma – во втором

(4) general education development (test)

ДН. Глава 56. Часть 3:

– Вау, – сказала она просто, все еще потрясенная.

Я посмотрел на нее кратким пристальным взглядом, потом наклонился и нежно поцеловал.

– Я позже принесу тебе всю эту хрень, ну а сейчас, как насчет того, чтобы позавтракать? Ну… или пообедать? – спросил я, доставая часы из кармана и глядя на них.

Был уже, мать вашу, час дня.

Она согласилась, и мы спустились вниз и взяли на кухне бутерброды. Мы расположились в гостиной перед телевизором, а через некоторое время к нам присоединились мои братья. Эмметт решил включить «Крестного отца», так как Изабелла никогда раньше его не видела, и сейчас напряженно смотрела на экран, периодически делая довольно смешную рожицу, когда Эмметт слово в слово цитировал гребаные фразы из фильма. Он, вообще-то, не проявлял ни малейшего долбаного интереса к мафии, и откровенно не желал иметь с ней ничего общего, но этот ублюдок был одержим фильмами про мафию.

Ближе к концу к нам присоединилась Эсме, вместе с нами смеялась и шутила над фильмом. Первая часть закончилась, и Изабелла встала, сказав, что собирается принести нам напитки. Я встал и последовал за ней на кухню, открыл холодильник и вытащил пирог, который она сделала мне на день рождения. Еще Изабелла приготовила вишневую колу и улыбнулась, когда я отрезал себе кусок пирога.

– Тебе, действительно, нравится пирог? – спросила она.

Я кивнул, выхватил вилку и отпилил кусочек.

– Черт, да, – пробормотал я с полным ртом.

Она засмеялась, так как мои братья вошли в комнату, и Эмметт резко выдохнул.

– Не могу поверить, что ты, чертов братец, ешь без меня. Это против правил, – сказал он, покачав головой.

Я пожал плечами и уселся на стойку бара, а Эмметт тем временем отрезал кусок для себя. Он начал жевать, причмокивая, мыча что-то и издавая всяческую какофонию. Изабелла смеялась над ним, а я лишь покачал головой.

Эсме пришла через минуту, а за ней вошли мой отец и Алек. Алек занял место рядом с женой, а отец подошел к холодильнику, открыл его и взял содовую. Закрыв дверь, он повернулся к нам, и его глаза наткнулись на пирог.

– Ты уже пробовал это дерьмо, папа? – спросил Эмметт с набитым ртом. – Я помню, раньше ты любил такой пирог, и мы постоянно ели его, когда были детьми.

Отец посмотрел на Эмметта, и во взгляде его появилось недовольство.

– Нет, – сказал он просто.

Эмметт кивнул и отставил свою опустевшую тарелку, потянулся и отрезал себе еще кусок пирога. Он снова поднял тарелку, положил на нее только что отрезанный кусок и протянул отцу.

– Ты непременно должен его попробовать, – сказал он, кивая головой на тарелку. – Клянусь, просто растает у тебя во рту.

Отец с досадой выдохнул.

– Я воздержусь, – сказал он, с отвращением глядя на тарелку.

Эмметт пожал плечами.

– Ты много теряешь, – сказал он, схватил вилку и принялся есть второй кусок. – Скажу я вам, это лучший итальянский кремовый торт, который я когда-либо ел.