Он застыл, когда наши глаза встретились и ухмыльнулся.

– Хорошо, четверо мужчин и цыпленок. Ты знаешь, блядь, что я это и имел в виду.

Я слегка улыбнулась, но не произнесла ни слова. Я не хотела влезать во все это. Все и так уже достаточно плохо.

– Справедливо, – сказал доктор Каллен.

Джаспер и Эдвард, оба пробормотали, что согласны, и глянули на меня, очевидно, ожидая и моего согласия.

– Хорошо, – промямлила я, заливаясь краской от их внимания.

Мне было некомфортно.

– Хорошо. Я начну, – сказал Эммет. – В чем твоя проблема с Изабеллой?

От вопроса Эммета мои глаза распахнулись, и я быстро перевела взгляд на доктора Каллена, боясь его ответа. Я заметила, что он пристально смотрит на Эдварда по-прежнему без эмоций.

– Что заставляет тебя думать, что у меня с ней проблема? – спросил он.

Эммет вздохнул, а Эдвард сухо засмеялся.

– Может, потому, что ты, блядь, мучаешь ее? – сорвался Эдвард.

– Эй, разве я только что не сказал, черт возьми, что мы будем вести себя как мужчины? – оборвал его Эммет. – Сбрось обороты. На моих гребаных собраниях никаких криков, брат.

Эдвард еле слышно заворчал, но говорить перестал, скрестив руки на груди и откидываясь на спинку стула.

– Так-то лучше, – сказал Эммет, снова поворачиваясь к отцу. – Может, потому, что ты, нахер, мучаешь ее? – повторил он, но не таким угрожающим тоном, как Эдвард.

Доктор Каллен вздохнул и покачал головой.

– Слушай, у меня нет личных проблем с ребенком, и я уже говорил это Эдварду. Впервые, когда мы встретились, она едва доставала мне до колена и умудрилась очаровать и твою мать, и меня. Она хорошая девочка, – сказал он, пожимая плечами.

Я нахмурилась от удивления, меня поразили его слова, что у него нет личных проблем со мной.

– Но вы сказали… – начала я, прежде чем сообразила, что делаю.

Я быстро закрыла рот и оглянулась вокруг, нервничая, ведь я только что встряла в семейное собрание. Все вокруг, казалось, были удивлены моей вспышкой, очевидно, не ожидая, что я наберусь храбрости, чтобы присоединиться. Но сознание снова затуманилось, все вокруг казалось почти нереальным, и я не могла рассуждать здраво.

– Я сказал – что? – спросил доктор Каллен, вопросительно приподнимая бровь.

Я повернула к нему голову, неуверенная, стоит ли продолжать. Я не хочу, чтобы он думал, будто я пытаюсь поймать его на лжи, я просто удивилась.

– Давай, просто выложи это, дитя.

Я вздохнула.

– Когда здесь были с визитом люди из Чикаго, тот мужчина, ваш босс, спросил, стоила ли я всего этого как личность, и вы ответили «нет».

Казалось, он удивился моим словам и смотрел на меня пару секунд, прежде чем кивнуть.

– Ты права, я так и сказал, – ответил он. – И я не заберу слова назад, потому что на уровне личности ты того не стоила. Но это не значит, что я презираю тебя. Если ты помнишь это, ты должна также помнить, как я хвалил тебя после.

Я нерешительно кивнула.

– Вы сказали, что я хорошая рабыня, – пробормотала я.

Он кивнул.

– Значит, если ты не ненавидишь ее, в чем тогда загвоздка, почему они с Эдвардом не могут быть вместе? Если они любят друг друга и счастливы, почему просто не позволить им? – спросил Джаспер.

Доктор Каллен покачал головой.

– Потому что есть сложности, которых они не понимают. Да, они любят друг друга, и это здорово. Я не понимал, пока мой сын наглядно не показал мне, насколько глубока эта любовь, если быть честным, но любовь никогда не бывает плохой. Я хочу им обоим счастья, я не бессердечен. Но есть вещи, которых они не знают, и которые могут ранить их обоих, если они не научатся думать головой и не перестанут вести себя опрометчиво и привлекать к себе внимание, – сказал он. – Я сказал обоим, что они пока могут быть вместе, если захотят, им нужно только следить за собой.

– Ты хоть видишь, насколько это несправедливо? – спросил Эдвард. – Мы «пока» можем быть вместе? Что это, во имя всего святого, должно означать, а?

– Это значит, до тех пор, пока я не решу определенные вещи, я не могу дать вам гарантий на будущее, – просто ответил он.

Эдвард застонал.

– Какие вещи? – спросил он, приподнимая бровь.

Доктор Каллен просто смотрел на него, не отвечая.

– Хорошо, не отвечай, я сам узнаю. Просто скажи, кому, черт возьми, она родственница?

Я сконфуженно нахмурилась от такого вопроса.

– Я не могу… – начал доктор Каллен, покачивая головой и замолкая. – Я не могу сказать вам это, потому что, если они узнают, вы пострадаете. Вы должны понять – все вы. Я знаю, что ты видел бумагу, Эдвард, но ты должен забыть о ней. Мне надо было думать лучше и не оставлять ее там, но я не знал, что еще делать. Я не мог носить ее с собой и не хотел, чтобы она валялась повсюду, поэтому положил бумагу в личный сейф, ведь я считал, что у тебя нет ни одной треклятой причины лезть в него, и также ты знал, что возле него есть камеры. Я посчитал, что ты достаточно умен, чтобы даже не пытаться в него заглянуть. Мне стоило сжечь бумагу или измельчить ее – что угодно, но я настолько был поглощен работой и всем этим сверхурочным дерьмом, что наделал ошибок, которых обычно не совершаю. Я занимаюсь этим делом, и оно опасное, а ты, ввязываясь, только делаешь все еще опаснее.

Он замолчал и сжал переносицу.

– Ее отец – не тайна, все знают, что это Чарльз Свон, и все знают, что Чарльз-старший был ее дедом. Но никто не знает остальных двух линий, и не может знать. Один из ее родственников мертв, но другой еще жив, и он уберет меня, не колеблясь, если узнает, что я был в курсе и не сказал ему. И если ты узнаешь, и на тебя донесут, он убьет и тебя.

Я уставилась на него, полностью ошеломленная.

У меня есть родня? Не только родня, но и те, кто может убить за меня? И как, во имя всего святого, Эдвард это узнал, что за бумагу из сейфа он прочитал? Именно это разозлило доктора Каллена прошлой ночью, поэтому Эдвард искал что-то? Не могу поверить, что у него хватило решимости ввязаться в такое, что на него нашло? Он лгал мне, он рыскал повсюду, зная, что отец его поймает?

Это нерационально, он вел себя крайне беспечно.

– Почему ты просто не сказал ему? – спросил Джаспер, хмуря брови.

Доктор Каллен вздохнул, покачивая головой.

– Он захочет ее. Он будет ждать, что ее ему отдадут, и она не будет в безопасности, именно поэтому я молчу. Несмотря на то, что вы обо мне думаете, я пытаюсь помочь ей, – сказал доктор Каллен.

Я просто сидела на месте, сознание работало в бешеном темпе, пытаясь понять его слова. Я не хотела, чтобы меня кому-то передавали, Эдвард тут, и Эдвард дарит мне счастье.

– Никто, блядь, не заберет ее, – с нажимом сказал Эдвард, гнев в его голосе послал мурашки вдоль моего позвоночника, но умерил панику. – Ты не отдаешь ее никому. Я не позволю этого.

– Знаю. Ты думаешь, я не брал это в расчет? Отдай я ее кому-то, ты последуешь за ней и попадешь в неприятности. Не хочу, чтобы вы оба через такое проходили. Я пытаюсь найти выход, где никто не пострадает, где вы оба будете в безопасности, но вы все усложняете.

– Мы его знаем? – спросил Эдвард, вопросительно приподнимая брови. – Этот человек, кому она родственница, мы знаем его лично?

Доктор Каллен смотрел на Эдварда какое-то время.

– Не могу ответить, – наконец сказал он.

Эдвард засмеялся.

– Принимаю это как «да», – сказал он.

Доктор Каллен застонал, покачивая головой.

– Прекрати это, Эдвард. Занимайся своими делами и забудь о ДНК-тесте, – с раздражением сказал он.

– Почему ты не можешь? – спросил Джаспер. – Я имею в виду: да, ты знаешь, что у нее есть где-то там родня. И это, очевидно, не тот, кого бы она хотела знать. Так почему ты сам не можешь просто забыть об этом тесте, сжечь результаты, и пусть информация будет похоронена?

– Потому что настоящие секреты – только те, которые ты ни с кем не делишь, они между человеком и Богом. А этот не один из них. Люди знают, – сказал он.