– Да, это марка соуса. Но по-итальянски это значит «пожалуйста», – сказал я. Она кивнула и улыбнулась, я же вернул свой взгляд к фотографии. – Этот дом выглядит подозрительно знакомым.

– Правда? – спросила она. Я кивнул.

– Да. Наверное, я уже видел его на фотографии или ещё где, – сказал я, пожимая плечами. – Так или иначе, спасибо, что показала ее мне. Нам нужно будет раздобыть тебе рамку для неё.

Я протянул ей фотографию, и она бережно взяла её, мельком взглянув и улыбнувшись.

– Могу я задать тебе вопрос? – спросила она. Я кивнул. – А почему у тебя нет фотографий с твоей мамой?

Я вздохнул и прошелся рукой по волосам. – У нас есть. Большинство из них на чердаке вместе с вещами мамы, но некоторые есть и здесь. Это просто… просто немного трудно постоянно на них смотреть. После того, как папа вернулся домой спустя год, а Эсме уехала, он прошелся по всему дому и снял каждую фотографию мамы, которые развесила Эсме. Я знаю, что он держит одну в своем столе в кабинете, я как-то раз вошел и застал его за тем, как он смотрит на неё, но остальную часть он запаковал и вывез. У нас, мальчиков, тоже были её фотографии, но мы тоже сняли их. Это, наверное, не имеет для неё никакого значения, но для нас было проще не натыкаться каждый день на её лицо. Думаю, многие бы назвали это бегством или еще как-то, но это было менее болезненно. Я откопаю одну из них, и тогда ты сможешь увидеть её на днях.

Изабелла улыбнулась. – Я бы хотела. Держу пари, что она красивая.

Я хихикнул: – Конечно. Она ведь родила меня, – сказал я игриво. Изабелла слегка толкнула меня, демонстративно закатив глаза, но рассмеялась. – Хорошо, хорошо. Я знаю, что я зазнайка. Но да, она была красива. Однако, я похож на неё. Рыжеватые волосы. Зелёные глаза. В любом случае… хватит об этом.

Мгновение она всматривалась в меня, но кивнула, соглашаясь. Она снова вернулась к фотографии своей матери, а я встал, подошел к шкафу и достал из него рубашку.

– Я должна идти – посмотреть, не нужна ли твоей тёте какая-нибудь помощь, – тихо сказала она. Я натянул рубашку и обернулся, чтобы посмотреть на неё.

– Уверен, ей это понравится, – сказал я. – Хотя ты вовсе не обязана, – Изабелла улыбнулась и поднялась.

– Я знаю, – сказала она, подходя ближе, и остановилась прямо напротив меня. Она улыбнулась шире, от чего моя грудь немного раздулась. Боже, она выглядела настолько дьявольски счастливой, какой я никогда еще ее не видел. Я не могу отрицать, что во мне проснулась грёбаная ревность, потому что это мой отец сделал для неё, но и не могу быть последним мудаком и позволить своим проблемам разрушить её радость. – Увидимся внизу, красавчик.

Она встала на цыпочки и быстро коснулась своими губами моих. Я усмехнулся и покачал головой, когда она развернулась и пошла к двери. Она зашла в свою комнату и положила фотографию на комод, прежде чем выйти и спуститься по лестнице.

Я взял коробку, в которой лежал настоящий подарок для отца, и вышел из комнаты, чтобы спуститься на второй этаж. Я не отдал его ему, когда мы все обменивались подарками, так как знал, что Джасперу будет некомфортно присутствовать при всем этом дерьме, и не хотел омрачать ему Рождество. Остановившись у двери кабинета отца, я кратко постучал, прежде чем открыть ее.

– Ты вообще-то не должен входить в комнату без разрешения, Эдвард, – сразу же сказал отец, закрывая папку, лежавшую перед ним, и посмотрел на меня.

– Почему ты что-то пытаешь скрыть? Не думал, что у нас тут есть секреты, – сказал я, ухмыляясь и подлавливая на его же херне. Он улыбнулся и закатил глаза, явно забавляясь.

– Думаю, у меня не меньше секретов, чем у тебя сын, – сказал он, после того как разглядывал меня с любопытством и по-прежнему с весельем. Как только его слова прозвучали, я снова запаниковал, но совладал с этим дерьмом, не желая, чтобы он заметил. Он, мать его, проверял меня, я знал это. – Ты собираешься сесть? – спросил он спустя минуту, изогнув бровь. Я пожал плечами и подошел к столу, стараясь справиться со своими нервами. Я поставил коробку на стол, наблюдая за ним. Он взирал на нее с опасением, очевидно, не имея никаких грёбаных догадок о том, что в ней.

– Ой, брось. Ты что действительно думал, что я подарю тебе только гребаный медицинский журнал на Рождество? Я думал, ты лучше меня знаешь, – сказал я, шлепнувшись задницей в кресло напротив него. Он улыбнулся и выглядел при этом весьма довольным. Да, он сразу же просёк, что это была грёбаная контрабанда.

– Я знаю тебя сын, и достаточно хорошо, кстати, – сказал он беспечно, хотя я не мог не почувствовать, что это было сказано не без намеков на что-то потаенное. Христос, Эсме была права, я чертов параноик. Он открыл коробку и был потрясен увиденной M1 Garand, вытащил её и, черт возьми, засиял от радости. – Отличная вещь, сын, чем заслужил такую? – спросил он, глядя на меня. У меня был внезапный порыв сказать ему, что он заслужил это, потому что был готов принять мои отношения с Изабеллой, нравилось ему это или нет, но вместо этого смолчал и пожал плечами, потому что шансы, что это дерьмо произойдет, были не очень высоки.

– А никто и не говорит, что ты ее заслужил, – сказал я саркастично. Он засмеялся и спросил у меня, где я это взял, а я, как обычно, отшутился. Не было никаких шансов на то, что я сдам своего поставщика, так как знал, что, скорее всего, он их прикроет. Он поблагодарил меня, и в следующее же мгновение стал серьёзным, когда снова поднялась та ерундовая тема с Джейкобом Блэком. Племя Квилетов всё ещё были огорчены тем дерьмом, которое я сотворил на их земле, поэтому я и не ожидал, что отец этому обрадуется, но я терпеть не мог, когда он бросал это дерьмо мне в лицо. Он озвучил тот факт, что, когда я был далеко, у меня не было никаких девушек, так как это была школа для мальчиков, и я не знал, что ему ответить. Да, в то время это была охрененная пытка, потому что тогда секс был действительно всем, что у меня было. И я не стану отрицать, что скучаю по тому дерьму. Я скучал по своему влажному члену, отдал бы всё за запах женского возбуждения и гладкое чувство теплоты, обволакивающей меня, за то, чтобы слышать шлепки по потной коже, но я не умру без этого. Я нашел кое-что намного лучше, кое-что, что стоит ожиданий.

Поэтому я сказал ему, что выжил, потому что, черт возьми, это так и было. Моя девушка сказала, что я выжил, и я считаю, что она была права. Несмотря ни на что, я, блядь, всегда выживаю. Как и она. Я имел в виду это, когда сказал, что жизнь намного больше, чем выживание. И так оно и есть, мы достигнем этого вместе.

– Я рад, что ты дома, сын, действительно рад, – сказал он. – И надеюсь, что тебе больше не нужно будет уезжать. – Я улыбнулся, потому что его голос звучал чертовски правдиво, и мне приятно было это слышать.

– Да, я тоже. Хорошо быть дома, – сказал я. Я не собираюсь снова никуда уезжать, если не заберу Изабеллу с собой.

Он кивнул и, улыбаясь, пристально смотрел на меня. – Хорошо, спасибо за игрушку, – сказал он, держа винтовку. – Мне придется освободить один из ближайших дней в своем графике, чтобы взять тебя пострелять.

Я усмехнулся: – Ты уверен в этом, пап? – спросил я, изогнув бровь. – И ты отодвинешь свои деловые встречи? Я поверю в это дерьмо только тогда, когда сам увижу.

Он легкомысленно засмеялся: – Да, я думаю, что всё будет в порядке. И уверен, что смогу найти немного времени для своего младшенького.

Я уставился на него в легком замешательстве – казалось, что он серьёзно говорил о том, что хочет провести время со мной. Я, наконец, кивнул. – Тогда хорошо. Просто дай мне знать, когда, и я буду там, – сказал я.

Он улыбнулся, и хотел уж было что-то сказать, когда позади меня вдруг раздался чей-то кашель. Он посмотрел на дверь через мое плечо, а я повернул голову, и мы увидели Изабеллу. Она выглядела взволнованной, теребила пальцы и смотрела на моего отца.

– Да? – сказал папа через минуту, приподнимая брови.

– Эсме попросила меня сообщить вам, что обед готов, сэр, – тихо сказала она. Папа улыбнулся и кивнул.