Она покачала головой. – Нет, просто было странное чувство дежа-вю. Не обращай на меня внимания, – сказала она. Я взглянул на неё, растерявшись, но она адресовала мне даже-не-думай-спрашивать-взгляд, я пожал плечами, так как знал, что попытаться выпытать у неё хоть что-нибудь, окажется лишь пустой тратой времени. Она всегда хранит секреты отца, и заберет их с собой в грёбаную могилу.

– Конечно, – пробормотал я, раздраженный всей этой ситуацией. Эсме улыбнулась и вновь принялась потирать мою спину.

– Оно того стоит, я думаю, что она очаровательная девушка. Вы, ребята, так мило смотритесь вместе, – сказала она.

– Спасибо, – пробормотал я. – Хотя не совсем уверен, что мой отец будет разделять те же самые чувства. – Она вздохнула.

– Твой отец – сложный человек, ты это знаешь. Просто будет осторожен с ним сейчас, и я уверена, что всё получится, – мягко сказала она. Я вздохнул и кивнул, запустив руку в свои волосы. То, что сказала Эсме, заставило меня чувствовать себя лучше, она поддержала меня, но вся эта ситуация по-прежнему вызывала у меня беспокойство. Повисла небольшая пауза, прежде чем она вздохнула: – Твоя мать была бы счастлива.

Я перевел глаза на нее и кивнул. – Я думаю, что она бы понравилась маме. Если б ей выпал шанс когда-нибудь познакомиться с ней, – сказал я. Глаза Эсме немного расширились, а на лице появилось удивление, прежде чем к ней вернулось обычное для нее выражение лица. Я подозрительно прищурил глаза. – Это ещё один грёбаный секрет? – поинтересовался я.

Она слегка улыбнулась. – Я не имею понятия, о чем ты говоришь, – сказала она. Я громко застонал от раздражения.

– Что за дерьмо? Сейчас я собираюсь пойти в душ и переодеться, так что не заходи в мою комнату, если не хочешь увидеть шоу, – проворчал я, поворачиваясь и направляясь к лестнице. Я начал подниматься, но голос Эсме остановил меня на полпути ко второму этажу:

– Эдвард? – сказала она тихо, с состраданием. Я взглянул на неё и увидел, что она улыбается. – Для Элизабет было бы невозможным не полюбить Изабеллу.

Я уставился на неё на какой-то миг, прежде чем кивнул. Вздохнув, я пошел вверх по лестнице. Проходя через второй этаж, я заметил, что двери отцовского кабинета закрыты, а значит, Изабелла до сих пор была там с ним. Я направился в сторону третьего этажа и, толкнув дверь своей спальни, проскользнул внутрь. Включил свет и закрыл за собой дверь, чтобы сразу же снять с себя грёбаную одежду. Я бросал вещи в корзину, большая их часть упала рядом с ней, но сейчас я не придавал особого значения этому дерьму. Я направился в ванную и открыл воду, шагнув под душ, как только вода нагрелась. Я вымыл голову и постоял немного под струей воды, позволяя ей согреть мое тело, а моя кожа немного порозовела. Наконец, я выключил воду и выбрался из душа, схватив белое полотенце. Я вытерся и обернулся им вокруг талии; выйдя в комнату, я замер, когда обнаружил там Изабеллу, сидящую на краю кровати. Она держала в руке фотографию и напряженно разглядывала её.

– Что это у тебя, малыш? – тихо спросил, испытывая любопытство. Она подняла на меня взгляд, и я тут же нахмурился, так как заметил следы слёз на её щеках, и красные от рыданий глаза. – С тобой всё в порядке?

Она немного улыбнулась, кивая. И чуть приподняла фотографию в руке. – Это э-э-э… Это моя мама, – тихо сказала она, и ее голос надломился. Мои глаза расширились от шока.

– У тебя есть фотография твоей мамы? – спросил я. Она кивнула.

– Твой отец только что дал мне её, – тихо сказа она, поглядывая то на меня, то вниз – на неё. – Он сделал её для меня, когда ездил в Финикс вместе с твоим дядей.

Я в шоке уставился на неё, ошеломленный тем, как это было чертовски великодушно со стороны отца. Я провел рукой по своим мокрым волосам, и меня осенило, что я стою тут, совершенно голый, если не считать грёбаного маленького полотенца, которое едва прикрывало мой член. Я подошел к гардеробу и открыл верхний ящик, чтобы достать пару боксеров.

– Ну, это было ужасно мило с его стороны, – сказал я. Я повернулся обратно к ней и заметил на себе её пристальный взгляд, он был сосредоточен на моей груди. Я прокашлялся через секунду, и её глаза взметнулись к моему лицу. – Ты собираешься наблюдать за тем, как я одеваюсь? – игриво спросил я. Её глаза распахнулись еще шире, и она покраснела, щеки вспыхнули розовым цветом. Я захихикал, качая головой. – Ну тогда закрой свои глазки, tesoro, потому что я планирую снять это полотенце.

Она повернула голову так, чтобы смотреть в другую сторону, но когда отбросил полотенце, я увидел, как она взглянула на меня. Я засмеялся, а она ещё больше залилась краской, когда прикрыла руками лицо и повернулась вокруг так, чтобы оказаться спиной ко мне.

Я покачал головой, посмеиваясь, и швырнул полотенце в сторону корзины для белья. Натянув боксеры, я быстро натянул пару джинсов, застегнул их и подошел к кровати. Сев рядом с Изабеллой, я вздохнул и обнял её. Она подпрыгнула от неожиданности, но открыла глаза и прислонилась ко мне.

– Можно мне посмотреть? – спросил я, потянувшись к фотографии, которую она держала. Она инстинктивно вцепилась в неё еще крепче, когда я прикоснулся к ней, и я засмеялся. – Я верну её тебе, Белла.

Она посмотрела на меня и смущенно улыбнулась, разжав пальцы. – Прости, – пробормотала она, засмущавшись. Я улыбнулся и пожал плечами.

– Ничего страшного, – сказал я, и опустил взгляд вниз на фото. Это было изображение женщины, совсем тощей и немного хрупкой на вид, с короткими каштановыми волосами. Я сразу же узнал её, поскольку видел в комнате Изабеллы рисунок, который она тогда нарисовала, и легко отметил множество сходных с Изабеллой черт. Она стояла в месте, похожем на пустыню, что имело смысл, учитывая, что Финикс в значительной степени и являлся грёбаной пустыней, а также на заднем фоне виднелся огромный бело-серый дом. Возле дома было ещё одно строение, больше похожее на потрепанный сарай, а за домом – несколько коричневых сооружений и ряды деревьев. Некоторое время я смотрел на это, сморщив лоб: по каким-то причинам сцена казалась мне поразительно знакомой.

Изабелла наклонила голову, чтобы опереться на мое плечо, и вздохнула: – Сейчас ты видишь мой дом, – сказала она мягко, вытягиваясь и указывая на сарай.

– Это не твой дом. Твой дом – со мной, – сказал я решительно; мне не нравилось, что она назвала это долбаное нелепое место домом. – Я не могу поверить, что они действительно заставили вас жить в этом убожестве.

Она пожала плечами. – Я выжила, – просто сказала она. Я закатил глаза.

– Жизнь – намного больше, чем просто выживание, Изабелла, – сказал я. Она легко вздохнула.

– Как что? – спросила она. Я пожал плечами.

– Я не знаю. Черт, а как же быть счастливым? – сказал я, не имея понятия, как на это ответить. Она тихонько рассмеялась.

– Счастье – это хорошее здоровье и плохая память, – шутливо сказала она. Я нахмурился и взглянул на неё, чтобы увидеть на её губах легкую улыбку. Она смотрела на меня, и её улыбка росла по мере того, как она поднимала голову с моего плеча. – Альберт Швейцер.

Я наигранно закатил глаза. – Ты и эти сраные цитаты Швейцера. Клянусь Христом, ты слишком умна и могла бы извлечь из этого выгоду: ну, например, делать за меня грёбаное домашнее задание, – сказал я.

– Я бы так не сказала, – сказала она, смеясь. – Я знаю ровно столько, сколько знаю, ни больше, ни меньше.

Я рассмеялся, качая головой. – Ну, конечно, bella ragazza. Ты должна больше верить в себя. Как и с твоим рисованием: ты, твою мать, безосновательно сомневаешься в себе, ты талантлива.

– Спасибо, – сказала она тихо и искренне. Я улыбнулся ей и кивнул, пристально глядя на неё, прежде чем наклониться и легко поцеловать в губы, неглубоко проникая языком ей в рот.

– Prego, – сказал я, отстраняясь. Её брови тотчас взметнулись вверх.

– Prego? Разве это не соус для спагетти? – спросила она в замешательстве. Я начался смеяться, качая головой из-за ее серьёзности. Она выглядела так офигенно мило с этой складкой на лбу, с сосредоточенным видом и замешательством на лице.