Я положил фотографию лицом вверх на стол и пододвинул ее к Белле. Она нерешительно подобрала снимок, ее руки подрагивали, и глянула на него. Ее глаза расширились от шока, когда она увидела фотографию, и слезы побежали по щекам.

– Несколько недель назад я был там по делам и видел твою мать, тогда я и сделал снимок. Подумал, что ты должна знать, что с ней все в порядке. Она спрашивала о тебе, и я сказал, что ты хорошо обжилась. Она просила передать, что любит тебя, – сказал я.

Изабелла пристально рассматривала фото, на ее лице вместо пустого выражения появилась целая гамма эмоций. Слезы продолжали бежать, и она подняла руку, пальцем вычерчивая свою мать на фотографии. Наконец, она подняла свои глаза на меня, лицо было все мокрым от слез.

– Спасибо вам, – хрипло произнесла она напряженным голосом. Я улыбнулся, а она прочистила горло, заливаясь краской. – Спасибо, что показали мне ее, сэр.

Я кивнул. – Пожалуйста. Это все, что я хотел, можешь пойти присоединиться к детям, – сказал я, вставая из-за стола и направляясь к двери. Она кивнула и встала, бросая взгляды на фотографию. Через секунду она протянула мне ее дрожащей рукой, а я отрицательно покачал головой. – Можешь оставить себе.

Ее глаза удивленно расширились. Я открыл дверь, чтобы она могла выйти, зная, что ей, наверное, некомфортно наедине со мной, и она сделала несколько шагов вперед. Через миг она резко развернулась ко мне лицом. Я нахмурился, а она быстро подлетела ко мне. Я замер, когда она обхватила меня руками, обнимая. Я засмеялся, ошеломленный таким проявлением эмоций, и легко обнял ее в ответ, поглаживая по спине.

– Огромное вам спасибо, доктор Каллен, – с энтузиазмом сказала она. Я кивнул, и она отпустила меня, сделав шаг назад.

– Пожалуйста, дитя. Ты знаешь, когда я встретил тебя в первый раз, ты едва доставала мне до колена, – сказал я, вспоминая то странное объятие, которым она одарила меня во время моего ухода. Изабелла выглядела шокированной этой информацией, и я тихо засмеялся, пожимая плечами. – Ты так не смущалась тогда.

Она слегка улыбнулась и развернулась, выходя из кабинета. Я услышал ее шаги, направляющиеся на третий этаж, и закрыл дверь, садясь снова за стол. Я начал перебирать бумаги и прошло еще около пятнадцати минут, прежде чем раздался еще один стук в дверь, более громкий. Я открыл рот, чтобы разрешить войти, но не успел сказать и слова, как дверь отворилась. Я вздохнул и покачал головой.

– Ты вообще-то не должен входить в комнату без разрешения, Эдвард, – сказал я, закрывая ящик и поднимая глаза на сына. Он замер на пороге, в руках держал длинную коробку.

– Почему, ты что-то пытаешь скрыть? Не думал, что у нас тут есть секреты, – сказал он, усмехаясь. Я закатил глаза, но улыбнулся в ответ на его невинную попытку выведать информацию.

– Думаю, у меня не меньше секретов, чем у тебя сын, – свободно ответил я. Он просто стоял на месте и смотрел на меня, я увидел, как на его лице промелькнула паника. Позже я не раз ее замечал, думаю, он боялся, что я их раскусил. – Ты собираешься сесть? – наконец спросил я. Он пожал плечами и подошел к столу, опуская коробку сверху на папки. Я сконфуженно глянул на нее и его улыбка выросла.

– Ой, брось. Ты что действительно думал, что я подарю тебе только гребаный медицинский журнал на Рождество? Я думал, ты лучше меня знаешь, – сказал он, падая в кресло около стола. Я улыбнулся и покачал головой, не ожидая такой сюрприз.

– Я знаю тебя сын, и достаточно хорошо, кстати, – сказал я. Когда я открыл коробку, мои глаза слегка расширились, когда я обнаружил M1 Garand . Я достал ее из коробки, моя улыбка стала шире. Это была красивая винтовка, на мой взгляд, шедевр, одна из моих любимых. Я сильно разозлился, когда государство конфисковало мою после тех событий в Чикаго и не вернуло, после того, как сняли все обвинения, объяснив, что она «затерялась». Каждый раз, когда я пытался получить другую, государство давало отказ, хоть мою запись в полиции и стерли, теперь они точно знали, что я состою в мафии, хоть и не могли доказать. Иногда такие винтовки можно купить на черном рынке, но каждый раз я находил такие только в непригодном состоянии и за них хотели море денег. – Отличная вещь, сын, чем заслужил такую? – спросил я, оглядываясь на него. Он пожал плечами.

– А никто и не говорит, что ты ее заслужил, – шутливо сказал он. Я засмеялся, покачивая головой.

– В любом случае спасибо. Но должен спросить, где, черт возьми, ты ее достал? – спросил я. Он снова пожал плечами, криво усмехаясь. Мне было жутко любопытно, какие у сына были связи, он никогда не действовал через меня, чтобы покупать себе оружие. Я не мог на него злиться, но все равно пугало, что мой младший уже ведет такой образ жизни, когда ты можешь легко получить M1 Garand в семнадцать лет без особых проблем. Я хотел для него большего, он был слишком одаренным, чтобы похоронить себя в незаконном бизнесе. У нас было полно денег; он мог не вовлекать себя в это только ради состояния. Я не хотел, чтобы он повторял мои ошибки, чтобы он шел в организацию, не понимая, чем ему это грозит. Я знал, что у Аро на Эдварда большие надежды, и я знаю, что лицемерно говорить, будто я этого не хочу, но все равно – идея, что мой сын последует по моим стопам, пугала.

– Странная штука. Иду я вниз по улице и вдруг, черт возьми, нахожу винтовку. И это правда, – игриво заявил он. Я снова засмеялся.

– Да уж, боюсь об заклад, – ответил я, покачивая головой. – И серьезно, спасибо тебе.

Он кивнул. – Пожалуйста, – серьезно ответил он. – Будем считать, что это мой способ ответить за все это дерьмо, которое я совершал последние годы.

Я засмеялся и покачал головой. – О, нет, потребуется намного больше, чем винтовка, чтобы загладить это, – сказал я. – Ты едва не убил Джейкоба, едва не спалил дом Билли Блэка. Ты раздраконил весь Индейский клан Америки. Ты не можешь подкупить меня винтовкой и ждать, что я тебя прощу.

Он пожал плечами, пробегаясь рукой по волосам. – А ты отослал мою задницу в частную школу на несколько проклятых месяцев, полную чокнутых дегенератов. Думаю, я сполна заплатил за преступление.

Я кивнул. – Думаю да. Никаких девочек целые месяцы, самое страшное наказание, да? – сказал я. Он безразлично пожал плечами и я улыбнулся. Мой сын долгое время был довольно высокомерным плейбоем, именно из-за этого он тогда попал в неприятности, и я рад, что он через это уже перешагнул. Я знал, почему, все благодаря Изабелле и я был благодарен ей за это, даже если их отношения меня не радовали. Я не уверен, были ли у них интимные отношения, я надеялся, что нет, но часть меня признавала такую возможность. Мне не нравилась идея, что я понятия не имею, что творится под крышей моего дома, но я сам не хотел углубляться в это, выбирая просто надежду. Я просто пытался верить, что он на это не пошел. Она хотя бы была в безопасности, я заставил ее принимать контрацептивы, просто как случайную защиту, так что можно не заботиться о вероятных потомках.

Я знал, что они спали вместе. Я случайно это узнал.

– Я выжил, – наконец сказал он через минуту. Я кивнул.

– Я рад, что ты дома, сын, действительно рад, – сказал я. – И надеюсь, что тебе больше не нужно будет уезжать. – Он улыбнулся.

– Да, я тоже. Хорошо быть дома.

-

Декларация независимости ИЛИ Чувства без названия. Глава 38.

Глава 38. Что-то лучше, чем ничего

«Я предпочел бы одно дыхание её волос, один поцелуй её губ,

одно прикосновенье её руки, чем вечность без этого»

Из фильма «Город Ангелов»

Эдвард Каллен

Я открыл заднюю дверь дома и отступил, чтобы Изабелла смогла войти. Её щеки залились румянцем, носик был ярко красным. Она шмыгала им, её одежда промокла от барахтания в снегу и она, конечно же, чертовски замерзла. Она задрожала, как только вошла в дом, её тело пыталось снова приспособиться к теплу. Она посмотрела на меня и слегла улыбнулась, после чего пошла в направлении лестницы, я же захлопнул дверь. Мои братья и их подружки по-прежнему играли снаружи, но, черт возьми, для меня было слишком холодно. Мой член, мать его, замерз, а мои яйца, черт возьми, сплющились. Я люблю снег и всё такое, но только в ограниченном количестве.