Я начал рассказывать Сократу о своем путешествии. «Я прятался в кустах позади тебя и видел весь спектакль», — прервал он меня. «Один раз я чуть было не чихнул, но смог сдержаться. Мне вовсе не хотелось драться с этим типом. В какой-то момент, я хотел было вмешаться, однако ты и сам неплохо справился, Дэн».

«Ну, спасибо, Сок», — я радостно засиял, — «Я просто…»

«С другой стороны, ты чуть было не упустил главную штуку, которая могла стоить тебе жизни».

Теперь настала моя очередь перебивать его. «Острие меча этого великана — вот главная штука, которая меня волновала», — пошутил я, — «и ее я не пропустил».

«Неужели?»

«Сок, я сражался с иллюзиями всю свою жизнь, напрочь погрязая в каждой мелочной личной проблемке. Я посвятил свою жизнь самосовершенствованию, упуская из виду главное, что было причиной всех моих исканий. Пытаясь заставить мир работать на себя, я всегда становился жертвой своего собственного ума, всегда поглощенного собой, собой, и еще раз собой. Великан и есть моя главная проблема в жизни — это мой ум. И скажу тебе Сократ», — я говорил с возрастающим волнением, только начиная осознавать то, что я сделал, — «я пронзил его насквозь!»

«В этом нет никаких сомнений», — сказал он.

«Что бы произошло, если бы выиграл великан? Что тогда?»

«Не стоит говорить об этом», — мрачно произнес он.

«Я хочу знать. Я бы тогда, в самом деле, умер?»

«Весьма вероятно», — сказал он, — «При самом удачном исходе, ты бы сошел с ума».

Закипевший чайник засвистел.

Сократ разливал дымящийся горячий чай по нашим кружкам-близнецам и говорил мне первые ободряющие слова за многие прошедшие месяцы. «Твое выживание в этой дуэли есть первое реальное свидетельство того, что ты способен прогрессировать дальше по направлению к Единственной Цели».

«А что это означает?»

«Когда тебе откроется тайна, ты уже разгадаешь ее. В ближайшее время, акцент твоего обучения сместится в другую область».

Перемена! Признак прогресса. Я был взволнован. Наконец-то, мы продолжим движение к чему-то новому, думал я. «Сократ», — спросил я, — «что это за новая область, о которой ты упоминал?»

«Одно могу сказать точно, я больше не собираюсь работать устройством-автоответчиком. Тебе предстоит извлекать свои ответы из себя самого». «И начинается все сейчас. Выйди наружу, обойди вокруг заправки, за мусорный бак. Там, около самого дальнего угла, ты найдешь большой плоский камень. Посиди на этом камне до тех пор, пока тебе не придет в голову что-нибудь ценное, о чем ты сможешь сказать мне».

Я ждал. «Это все?»

«Вот именно. Сядь и открой свой ум внутренней мудрости».

Я вышел на улицу, нашел камень и в темноте уселся на него. Сначала, в моей голове мелькали случайные мысли. Затем, я подумал о всех важных понятиях, о которых я узнал за все время обучения в школе и университете. Миновал час, потом два, потом три. Через несколько часов должно было взойти солнце, мне становилось холодно. Я стал замедлять дыхание и живо представлять, что мой живот теплеет. Вскоре, я снова чувствовал себя комфортно.

Рассвело. Единственное, о чем мне хотелось ему сообщить, так это об озарении, посетившем меня на лекции по психологии. Я поднялся на свои затекшие и непослушные ноги и поковылял в офис. Сократ, расслаблялся в кресле за письменным столом, увидев меня, воскликнул: «О, так скоро? Ну, о чем ты хочешь сказать мне?»

Я почти стеснялся говорить, но надеялся, что он будет удовлетворен. «Ладно, Сок. Под всеми нашими видимыми различиями, мы все обладаем одними и теми же человеческими потребностями и страхами; мы все находимся на одном пути, указывая этот путь друг другу. И это понимание может дать нам сострадание».

«Не плохо. Отправляйся обратно на камень»

«Но уже светает. Ты скоро уходишь».

«Без проблем», — широко улыбнулся он, — «Я уверен, что до вечера ты придумаешь что-нибудь».

«Вечером, я…». Он указал мне на дверь.

Сидя на камне, до онемения в суставах, я мысленно возвращался в свое детство. Я размышлял над своим прошлым в поисках озарения. Я пытался сжать весь опыт, за месяцы проведенные с Сократом, в какой-нибудь остроумный афоризм.

Я думал о пропущенных занятиях и о вечерней тренировке, которую пропущу, об уважительных причинах для тренера; может быть, я расскажу ему как я сидел позади заправки на камне. Эта история достаточно нелепа, чтобы посмешить его.

Солнце ползло по небосклону, словно в медленной агонии, а я все продолжал сидеть до темноты — голодный, злой и, вконец, отчаявшийся. Мне нечего было сказать Сократу. Затем, как раз перед тем, как он должен был заступить на смену, до меня дошло. Он хотел услышать что-либо глубокое, более космическое! Я с новой силой сосредоточился. Я видел как он входил на заправку, помахав мне рукой. Я удвоил свои усилия. И около полуночи у меня получилось. Я не мог даже ползти, поэтому мне пришлось еще несколько минут разминаться, прежде чем кое-как доковылять до офиса.

«Я увидел под социальными масками людей их общие страхи и мятущиеся умы, и это сделало меня циником, потому что я был еще не в состоянии проникнуть дальше, чтобы увидать Свет внутри них». Я думал, что это настоящее откровение.

«Отлично», — объявил Сок. Но стоило мне с облегчением вздохнуть, он добавил, — «но не совсем то, что я хотел бы услышать. Ты можешь поведать мне о чем-нибудь, по-настоящему, волнующем и живом?». Я зарычал, в никому не адресованном, гневе и вернулся на свой философский камень.

«О чем-нибудь волнующем и живом», — говорил он. Был ли это намек? Как-то само собой получилось, что я начал думать о своих тренировках в спортивном зале. Мои товарищи по команде заботились обо мне как мамы-квочки. Недавно я выполнял круговые вращения на перекладине. При смене рук, я соскользнул и мне пришлось спрыгивать почти с верхней точки пируэта. Я знал, что сейчас мне предстоит довольно жестко приземлиться на ноги, однако Сид и Херб поймали меня в воздухе и мягко опустили вниз. «Поосторожней, Дэн», — пожурил меня Сид, — «Ты хочешь повредить ногу, прежде чем она заживет?» Оба утверждения были далеки от истины.

Я позволил сознанию расслабиться, надеясь, что, может быть, Чувство поможет мне. Пусто. Тело мое стало деревенеть и болеть, я не мог больше концентрироваться. Я подумал о том, что не будет ничего плохого в том, если я встану на камень и попрактикуюсь в медленных движениях тай-ши, китайской разновидности гимнастики, которой обучил меня Сок.

Подогнув колени, я стал выполнять грациозные движения руками, медленно раскачиваться вперед-назад, поворачиваться вокруг своей оси и позволил дыханию контролировать перенос центра тяжести моего тела. Мой ум опустел, а затем наполнился сценой.

Несколько дней назад, я сделал неторопливую и осторожную пробежку по парку. Для того, чтобы лучше расслабиться, я начал, покачиваясь, выполнять комплекс упражнений тай-ши. Я сосредоточился на мягкости и равновесии движения, ощущая себя словно морская водоросль в океане.

Несколько старшеклассников, парней и девушек, остановились, чтобы понаблюдать за мной, однако, я не обращал на них никакого внимания, позволив своему вниманию течь вместе с движениями. Я закончил и пошел обратно надевать спортивные штаны поверх своих беговых шортов, и тут мое повседневное сознание заявило о себе: «Интересно, хорошо ли я смотрелся?». Внимание мое привлекли две симпатичные девчонки-тинейджеры, которые следили за мной и хихикали. «Наверно, они под впечатлением увиденного», — думал я, засовывая обе ноги в одну штанину, само собой, я потерял равновесие и шлепнулся на задницу.

Девчонки и все окружающие стали громко смеяться. Я на секунду смутился, а потом откинулся на спину и захохотал от души вместе с ними.

Я раздумывал, по-прежнему стоя на камне, чем этот эпизод мог быть так важен. И тут меня осенило; я хочу сообщить Сократу о чем-то стоящем.

«Я вошел в комнату, остановился прямо перед письменным столом Сока и сказал: „Обычных мгновений не бывает!“