Я хорошо понимал, что царь тут ни при чем, так как в военном деле его можно считать младенцем, и что весь вопрос состоит в том, что Алексеев, хотя отлично понимает, каково положение дел и преступность действий Эверта и Куропаткина, но, как бывший их подчиненный во время японской войны, всемерно старается прикрыть их бездействие и скрепя сердце соглашается с их представлениями».
Позже командующий 4-й армией Западного фронта генерал от инфантерии А.Ф. Рагоза рассказал Брусилову о мотивах такого поведения Эверта: «По его убеждению, громадные успехи, которые сразу одержали мои армии, необыкновенно волновали Эверта, и ему кажется, что Эверт боялся, как бы в случае неуспеха он как военачальник не скомпрометировал себя, и полагал, что в таком случае вернее воздержаться от боевых действий, дабы не восстановить против себя общественного мнения. Впоследствии до меня дошли сплетни, будто Эверт однажды сказал: “С какой стати я буду работать во славу Брусилова”… Будь другой верховный главнокомандующий — за подобную нерешительность Эверт был бы немедленно смещен и соответствующим образом заменен, Куропаткин же ни в каком случае в действующей армии никакой должности не получил бы. Но при том режиме, который существовал в то время, в армии безнаказанность была полная, и оба продолжали оставаться излюбленными военачальниками Ставки».
Брусилову, правда, удалось убедить М.В. Алексеева передать в состав Юго-Западного фронта бездействовавшую в Белоруссии 3-ю армию генерала от инфантерии Л.В. Леша (это произошло 10 июня), но при этом Эверт… вывел из состава этой армии четыре корпуса из пяти. В итоге Брусилову пришлось фактически создавать для себя новую 3-ю армию, добавив к ее «исконному» 31-му корпусу 46-й армейский и 4-й кавалерийский.
Между тем австро-венгры и немцы спешно латали образовавшуюся под Луцком гигантскую брешь. Из Франции на Волынь были быстро переброшены восемь германских дивизий, еще восемь находились в пути, и еще восемь дивизий австро-венгры снимали с итальянского фронта. Король Италии мог вздохнуть с облегчением — его вооруженные силы получали передышку, а участь русского фронта его нисколько не волновала… Уже 2 июня свежие австро-германские войска атаковали русскую 8-ю армию у Киселина, надеясь отбросить ее на исходные позиции. Командующий армией А.М. Каледин пал духом, ему уже казалось, что его войска обречены. Но по приказу Брусилова 8-я армия была усилена 1-м и 23-м корпусами, и к 10 июня все попытки противника свести результаты Луцкого прорыва на нет оказались проваленными. Потери русских войск превысили 40 тысяч человек убитыми и ранеными и 11 587 пленными, потери австро-германцев — около 35 тысяч человек убитыми и ранеными и 6750 пленными.
Между тем другие армии Юго-Западного фронта продолжали развивать наступление. 11-я армия В.В. Сахарова захватила Радзивиллов, Почаев и Берестечко. Главным героем Берестечского боя стала 101-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Константина Лукича Гильчевского, а в ней — 404-й пехотный Камышинский полк, которым командовал 58-летний ветеран Русско-турецкой и Русско-японской войн, кавалер Анненского и Георгиевского оружия полковник Петр Яковлевич Татаров. Во время форсирования реки Пляшев-ки Татаров был поражен пулей в сердце. В последний миг он успел крикнуть: «Умираю! Камышинцы, вперед!» Яростным штыковым ударом Камышинский полк буквально отшвырнул три австрийских полка и ворвался в Берестечко, захватив 75 офицеров, 3164 солдата, 3 пушки и 8 пулеметов. За свой подвиг полковник П.Я. Татаров посмертно был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и произведен в генерал-майоры…
Для 7-й армии Д.Г. Щербачева, как мы помним, начало июня было ознаменовано оборонительными боями против пытавшегося восстановить положение противника, а 9-я армия П.А. Лечицкого развивала успех под Доброноуцами: 5 июня заняла Черновицы (ныне Черновцы, Украина), 10-го — Сучаву (ныне на территории Румынии), 12-го — Кымполунг (ныне Кымпулунг-Мусчел, Румыния).
К 12 июня общее число трофеев Юго-Западного фронта составило 219 орудий, 196 минометов и бомбометов, 644 пулемета (число пулеметов было в реальности гораздо больше, так как войска часто оставляли трофейные «Шварцлозе» у себя, переделывая их под русский патрон). В плен было захвачено 4013 офицеров и 194 041 солдат противника, потери австро-германских войск убитыми и ранеными превысили уже 400 тысяч человек. Юго-Западный фронт также понес большие потери в живой силе. Отдали жизнь за Родину в бою 739 офицеров и 40 659 солдат, ранено было 3118 офицеров и 212 904 солдата, пропали без вести 163 офицера и 31 715 солдат.
Во второй половине июня австро-венгерские и германские войска, противостоявшие армиям Брусилова, были перегруппированы. Против 8-й и 11-й армий сосредоточилась мощная группа войск под общим командованием генерал-фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга — главнокомандующего всеми германскими силами на Востоке. Этим подчеркивалось важное значение, которое немцы придавали Юго-Западному направлению. Против 7-й и 9-й армий была направлена группа войск под общим командованием наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Карла. Сражения на двух флангах фронта развернулись практически одновременно.
Особенно энергично действовал командующий 9-й армией П.А. Лечицкий. В Коломейском сражении (15—24 июня) он не только разгромил противостоявшие ему австро-венгерские войска, но и, не дожидаясь подхода своих резервов, отбросил спешившие на выручку союзникам немецкие. Урон противника составил около 60 тысяч человек убитыми и ранеными, 31 тысяча человек попала в плен. Потери 9-й армии составили 25 тысяч офицеров и солдат. Соседняя с 9-й 7-й армия Д.Г. Щербачева в эти дни вела вспомогательную операцию на реке Коропце, захватив 6 тысяч пленных.
В то же время с 17 по 22 июня объединенная австро-германская группировка А. фон Линзингена отчаянно пыталась прорвать фронт 8-й и 11-й армий. Ярость атак немцев поражала даже бывалых фронтовиков. Так, 20-я германская пехотная дивизия, имевшая почетное наименование Стальной, за четыре дня атаковала позиции русской 4-й Железной стрелковой дивизии 44 (!) раза. Но все попытки немецкой «стали» согнуть русское «железо» оказались тщетными — в германских полках осталось по 300 штыков… Прорыв немцам удалось осуществить на участке 126-й пехотной дивизии. Плохо обученные ополченцы, из которых в основном состояли ее полки, дрогнули, и перед неприятелем открылась прямая дорога на Луцк… Положение спасли брошенные в бой прямо с автомобилей резервы. Особенно отличились 27-й пехотный Витебский полк, 57-й пехотный Модлинский полк, 7-я и 10-я артиллерийские бригады, 1-й и 2-й пограничные Заамурские конные полки. 21 июня с подходом 6-й Сибирской стрелковой дивизии кризис был окончательно преодолен.
В эти нелегкие дни Алексей Алексеевич писал жене: «На фронте моем чрезвычайно тяжело. Несу громадные потери и атакуют нас сильно… Держимся и удерживаем захваченное… но вперед двигаться не можем. Хочу, однако, попробовать и завтра перейду в общее наступление. Не рассчитываю на особую удачу, но кое-где, может быть, удастся и, во всяком случае, это лучше, чем стоять на месте и отбиваться. Надеюсь, что станет легче, так как итальянцы перешли в наступление. Французы тоже, а сегодня и Эверт раскачался. Один Куропаткин все сомневается и не решается… Настолько решающее время: кто выиграет войну? Ни о чем другом думать не могу. Работаю и весь поглощен своим тяжким долгом».
Обещанное в этом письме наступление действительно состоялось. Испытанная 8-я и «новая» для Юго-Западного фронта 3-я армия Л.В. Леша были нацелены на Ковель. «Дебют» 3-й армии получился удачным, но только отчасти — разгромленная у Галузии, Волчецка и Маневичей группа Гауэра добита не была и смогла закрепиться на рубеже реки Стоход. В 8-й армии успешно действовали 1-й Туркестанский корпус С.М. Шейдемана и 30-й корпус А.М. Зайончковского. 25 июня войска Линзингена отошли за Стоход, который на другой день был форсирован русскими. Во время преодоления водной преграды особенно отличились 7-й и 8-й Туркестанские стрелковые полки, которые преодолели семь рукавов Стохода под ураганным огнем врага, и 283-й пехотный Павлоградский полк, командир которого, кавалер Георгиевского оружия и ордена Святого Георгия 4-й степени полковник Павел Григорьевич Канцеров первым перебежал Стоход по горящему мосту. Общие потери противника в стоходских боях составили более 40 тысяч человек, 671 вражеский офицер и 21 145 солдат попали в плен, было взято 55 орудий, 16 минометов и 93 пулемета.
