Вероятно, уже тогда Стаунтон принял твердое решение – никогда, ни при каких обстоятельствах не вступать с Полом Морфи в единоборство за доской. Когда во исполнение этого решения пришлось лукавить, лгать, прибегать к запрещенным приемам, Говард Стаунтон не остановился и перед этим. А вот этого Пол Морфи не сумел своевременно понять.

Во всяком случае, внешне встреча в доме Стаунтона не изменила ничего. При своей следующей встрече Пол и Стаунтон делали вид, что не знакомы.

Впрочем, тогда у Пола не было времени думать обо всем этом. Начался его матч с Иоганном Левенталем, и он потребовал всего его внимания, полного напряжения всех сил.

Они встретились довольно сухо. Левенталь вкратце упомянул об их первой встрече в Новом Орлеане восемь лет назад и подчеркнул, что именно это поражение заставило его вызвать на матч мистера Пола Морфи, как только такая возможность стала реальной.

Левенталь потолстел, лысина его заметно увеличилась, бородка поседела. Он держался холодно и надменно, успехи его за последние годы были очень велики, он имел все основания оспаривать у Стаунтона его высокое положение.

Матч Морфи – Левенталь игрался до девяти выигранных.

Сначала ставка предполагалась в пятьдесят фунтов стерлингов, но затем она была увеличена до ста. Деньги за Левенталя были внесены пополам членами Сент-Джордского и Сент-Джеймского шахматных клубов. Пол уплатил взнос из собственных денег, хотя их оставалось не так уж много. В Лондоне Пол поддался своей всегдашней страсти к щегольству и потратил много денег на свой гардероб. Он подумывал уже о том, чтобы затребовать из луизианского банка подкрепление…

Весь этот матч Пол играл с огромным удовольствием.

Умная, глубокая игра Левенталя радовала его, как ценный подарок, впервые он обрел столь интересного партнера.

Впервые Пол получал такое творческое наслаждение от шахматной игры. Вначале они выигрывали поочередно, счет был 3:3. Спортивное напряжение росло, газеты помещали регулярно не только результаты всех партий, но и полный их текст с примечаниями мастеров. Зрители держали порой огромные денежные пари.

Число сторонников Пола беспрестанно возрастало.

В седьмой партии, отлично играя белыми, Левенталь добился выигрышной позиции, но попался в хитрую ловушку и внезапно проиграл. Незаслуженное поражение надломило его, после двадцатичасовой борьбы он проиграл восьмую партию.

Пол воодушевился. Одну за другой он выиграл еще четыре партии, последние – без всякой борьбы.

Левенталь был сломлен. Газеты писали, что никогда еще венгерский маэстро не играл так плохо, как на этот раз.

Никто не упомянул о том, что первую половину матча Левенталь играл отлично.

Общий итог матча был 9:3 в пользу Пола.

Левенталь срочно уехал в Бирмингем на всебританский шахматный съезд, а Пол задержался в Лондоне.

Уже после отъезда Левенталя в газете «Эра» появилась заметка о том, что 22 августа закончился матч Морфи – Левенталь. В ней говорилось, что Левенталь играл на этот раз ниже своей обычной силы, но что это ни в какой мере не умаляет заслуг мистера Морфи, заслуженно добившегося крупной победы.

В заключение говорилось, что мистер Морфи – столь же безупречный джентльмен, сколь и грозный шахматный противник.

Иоганн Левенталь всегда был корректным партнером. Проиграв матч, он стал говорить и писать о победителе теплее, нежели говорил и писал до начала матча.

Иоганн Левенталь был честным человеком и любил шахматы бескорыстной любовью.

Зато в газете «Иллюстрэйтед Лондон ньюс», где шахматным отделом руководил Стаунтон, появилась заметка, написанная в довольно неприятном тоне. В ней говорилось, в частности, что Левенталь стареет, что никогда еще он не играл так плохо, как в матче с Полом, и что победа досталась Полу слишком легко.

Заметка удивила и огорчила Пола, он не ожидал этого.

Вручая победителю призовую сумму, Томас Гэмптон поздравил Пола и улыбнулся:

– Бедняга Левенталь! – вздохнул он с притворной жалостью. – Он так рассчитывал на эти деньги!

– Он нуждается, мистер Гэмптон? – быстро спросил Пол.

– У него большая семья, мистер Морфи, – уклончиво ответил секретарь. – Он сравнительно недавно обосновался в Лондоне и даже не успел меблировать свою квартиру…

– Отдайте ему эти деньги, мистер Гэмптон!

Мистер Гэмптон, седовласый и благообразный, сдержанно улыбнулся.

– Это невозможно, мистер Морфи. Левенталь – спортсмен, он не возьмет приза, которого не выиграл. Желаю вам всего наилучшего!

Он вышел из комнаты. Пол досадливо сморщился, он вовсе не хотел вырывать кусок изо рта голодных детей Левенталя. Черт бы побрал эти денежные дела! Как мучительно ненавидел он их с самого детства…

Пол взял шляпу и вышел на улицу.

На Стрэнде, в универсальном магазине «Смит и сыновья», Пол заказал полную меблировку пятикомнатной квартиры, уплатил сто пять фунтов десять шиллингов и написал на бланке доставки адрес: «Сити, Кинг-стрит 16, миссис Иоганн Левенталь».

Стояла чудесная погода, Пол с удовольствием осматривал достопримечательности Лондона и не помышлял о шахматах. Появление Эджа, нахмуренного и мрачного, быстро испортило ему настроение.

– Я полагаю, мистер Морфи, что вы делаете серьезную ошибку, – угрюмо сказал секретарь.

– Что вы имеете в виду, Эдж? – насупился Пол.

– Вы обещали участвовать в бирмингэмском съезде – и совершенно забыли о нем. Англичане не простят вам этого!

– Я не забыл, Эдж. Бирмингэмский турнир ничего не даст мне. Даже первое место ни на шаг не приблизит меня к матчу со Стаунтоном, а меня интересует лишь этот матч.

– Надо считаться с интересами английских любителей, мистер Морфи. К турниру вы все равно опоздали, вступать в него поздно. Но, на мой взгляд, вам совершенно необходимо поехать в Бирмингэм и провести там какое-нибудь эффектное выступление… Скажем, сеанс одновременной игры вслепую…

– Вы правы, Эдж! – сказал Пол. – Вот деньги, возьмите билеты сейчас же. Завтра утром мы с вами выезжаем в Бирмингем.

Эдж был совершенно прав. Пола встретили в Бирмингэме сдержанно, недовольство чувствовалось. В Бирмингэме собрался весь цвет английских шахмат, почти все английские маэстро и сильнейшие любители, среди которых выделялся мистер Киппинг, нотариус из Манчестера и отличный гамбитный игрок. Съезд успел закончить работу. Президентом Британской шахматной ассоциации был избран старый лорд Литтльтон, румяный, седовласый и необыкновенно учтивый. Пол принес ему извинения за опоздание, но лорд Литтльтон сохранял обиженный вид. Тогда Пол решился:

– Мне думается, милорд, – сказал он небрежно, – было бы неплохо дать для участников турнира сеанс одновременной игры вслепую.

– Сеанс вслепую? На скольких же досках, мистер Морфи?

– Ну, скажем, на восьми…

Лорд Литтльтон разинул рот.

– Восемь досок вслепую одновременно против сильнейших шахматистов Англии?! Здоровы ли вы, мистер Морфи?

– Вполне здоров, лорд Литтльтон.

– Разрешите, мистер Морфи, представить вам мистера Эвери, президента бирмингэмского шахматого клуба.

Пол пожал руку джентльмену небольшого роста с живым и приятным лицом.

– Вы слышали, Эвери, что предлагает мистер Морфи?

– Слышал, милорд.

– И что вы скажете?

– Участники турнира навряд ли согласятся играть в сеансе, милорд, кроме одного или двух. Согласны ли вы на других партнеров, мистер Морфи?

– Я предпочел бы сильных партнеров, мистер Эвери, но вы можете комплектовать состав участников по своему усмотрению.

– Отлично, мистер Морфи! Вы будете довольны составом, могу обещать вам это.

На следующий день о сеансе Пола Морфи вслепую на восьми досках было объявлено во всех бирмингэмских газетах.

– Он сошел с ума! – кипятился лорд Литтльтон. – Первый в мире специалист по игре вслепую – это парижский маэстро Гаррвитц. Но и он никогда не играл более шести партий! Людвиг Паульсен с огромным трудом играл три или четыре. Я сам сяду играть в этом сеансе, черт возьми!