Проходящий неподалеку Шмитовский проезд не имеет к Шмиту прямого отношения: раньше он назвался Смитовским по имени фабриканта британского подданного Смита, имевшего здесь гвоздильный заводик. До конца 1990-х гг. в его корпусах располагался завод «Пролетарский труд», который производил проволоку, шурупы, заклёпки, дюбели, гвозди и т. д. В 1922 году в названии проезда поменяли одну букву, связав его с именем владельца мебельной фабрики.

Пересечём Пресненский детский и по переулкам Капранова и Верхнему Предтеченскому пройдём к храму Рождества Иоанна Предтечи на Пресне (Малый Предтеченский пер., 2) полюбоваться на росписи, принадлежащие кисти В. М. Васнецова и его учеников. Он применил в этом храме и технику мозаики из подцвеченного стекла.

Эта церковь была основана в 1685 году, тогда она была деревянной. Первый каменный храм построили в 1734 году, а спустя семьдесят с лишним лет, в начале XIX века, расширили и дополнили высокой колокольней. Этот храм не закрывался, и всё внутреннее убранство в нём конца XIX века. Запрестольный образ придела Иоанна Воина «Поклонение волхвов» является воспроизведением аналогичной композиции В. П. Верещагина из храма Христа Спасителя.

Рядом в Большом Предтеченском переулке в доме (№ 4), в котором в 1917 году находились Пресненский райком РСДРП(б) и Военно-революционный комитет Пресненского Совета рабочих и солдатских депутатов, расположен Историко-мемориальный музей «Пресня».

В параллельном Нововаганьковском переулке стоит дом математика и астронома Перевощикова (№ 5). Это небольшое строение с первым каменным и вторым деревянным этажами. В нём на казённой квартире при обсерватории Московского университета жил Дмитрий Матвеевич Перевощиков, большой друг и поклонник Николая Васильевича Гоголя, актёра Щепкина и писателя Аксакова.

По соседству красуется храм святителя Николая Мирликийского на Трёх Горах (№ 9), который также порой называют «церковью Николы на курьей ножке». В 1695 году здесь возвели деревянную церковь, а при Екатерине Второй — каменную. С конца 1920-х по 1990 год в здании храма размещался Дом пионеров имени Павлика Морозова.

Теперь по Среднему Трёхгорному переулку отправимся на Рочдельскую улицу, к Трёхгорной мануфактуре. К счастью, Николай Шмит был всё же «белой вороной» среди купцов. Большинство людей этого класса честно укрепляли экономику страны, а не финансировали террористов. «Трёхгорка» — одна из тех фабрик, что пережили века, её продукция популярна и сегодня. А история у фабрики длинная!

В июле 1799 года московский купец Василий Иванович Прохоров и его компаньон Фёдор Иванович Резанов (сейчас его бы назвали технологом) договорились выстроить в Москве ситценабивную мануфактуру. Основатели фабрики, как и большинство московского купечества, вышли из крестьянской среды. Прохоровы принадлежали к монастырским крестьянам Троице-Сергиевой лавры. В 1764 году, когда у монастырей были отобраны вотчины, они освободились от крепостной зависимости и переехали в Москву на постоянное жительство, занявшись пивоварением. Однако монастырское прошлое сказывалось, ведь винопитие — грех, как же было молиться об успехе предприятия?

Фёдор Иванович Резанов был сыном пахотного солдата. Он рано лишился отца и нанялся на одну из ситценабивных фабрик. Здесь он выучился грамоте и сумел разобраться во всех тонкостях производства. Но ни средств, ни связей не имел. Зато всё это имелось у Прохорова, и их знакомство стало знаковым. Они дали друг другу слово работать вместе пять лет и девять частей прибыли делить пополам, а десятую часть отдавать Резанову за его знания и умения.

Предприниматели сняли помещения за речкой Пресней во владениях князей Хованских. В то время хлопковые ткани были в России редкостью, лидировал по-прежнему лён. Существовала и ещё одна трудность: почти невозможно было найти знающих это дело рабочих. Пришлось нанимать необученных людей и самолично учить их всем специальностям. Но уже спустя несколько лет предприятие дало прибыль, и в 1803 году Прохоров продал пивоварню и переехал с семьёй на Пресню.

Фабрика Прохорова и Резанова при нашествии французов пострадала менее, нежели другие московские фабрики. Немалую роль тут сыграло то, что сам Прохоров вместе со старшим сыном остался в Москве, чтобы спасти дело от разорения. Но к этому времени между компаньонами уже накопились разногласия, и по выходе французов из Москвы они начали раздел предприятия, который завершился к 1820 году. Всё было решено честно, и никто не остался в обиде.

В 1830-х годах фабрика Прохоровых была крупнейшей в Москве, она резко выделялась среди конкурентов качеством и красотой рисунков персидского характера. Производства модернизируются. Прохоровы используют паровые машины и удобное дешёвое топливо — торф, который сами добывают на Бутырском болоте у истока речки Пресни.

В декабре 1877 года на Прохоровской мануфактуре произошёл сильнейший пожар, все фабричные корпуса, расположенные по берегу Москвы-реки, полностью сгорели. В пламени погибли и машины, и товары. Но уже в 1879 году на том же месте началось строительство новых каменных зданий фабрики, а из Англии прибыли закупленные станки.

В 1905 году фабрике угрожала не меньшая опасность, чем при нашествии французов. На некоторый срок прохоровские фабрики были остановлены, но так как основная часть рабочих обиды на своих хозяев не держала и была заинтересована в том, чтобы снова начать работать, то всё удалось довольно быстро восстановить.

Во время Первой мировой войны Прохоровы организовали три лазарета, для чего уступили один из своих домов, часть больницы и одно из общежитий. Кроме того, товарищество взяло на себя заботу о семьях, из которых кормильцы были призваны на войну. Прохоровская мануфактура первой в России начала производство гигроскопической ваты, необходимой для перевязок, выполняла заказы на непромокаемое платочное полотно.

После Октября 1917 года, когда к власти пришли большевики, фабрика была национализирована. Многие из потомков семьи Прохоровых разделили участь заключённых ГУЛАГа. Но фабрика не закрылась! Она продолжала работать и во время Великой Отечественной, в том числе выпуская ткань для солдатского обмундирования.

Рочдельская улица переходит в Мантулинскую (ранее Студенецкую), там находился Даниловский сахарный завод, ныне — ОАО Краснопресненский сахарорафинадный завод имени Мантулина (Фёдор Михайлович Мантулин [1878–1905] — большевик, рабочий Даниловского трёхгорного сахарного завода, организатор и руководитель заводской боевой дружины в дни Декабрьского вооружённого восстания 1905 года. Был расстрелян царскими войсками во дворе завода).

Немного отдохнём от фабрик, но продолжим тему войны 1812 года.

Миновав деловой центр (Краснопресненская наб., 12) — эффектное современное здание, пройдём к Краснопресненским прудам и остаткам старинной усадьбы «Студенец» (Мантулинская ул., вл. 5). На рубеже XVII–XVIII веков здесь располагался загородный дворец Матвея Петровича Гагарина — сибирского воеводы и коменданта Москвы. В 1721 году, обвинённый в намерении отделить Сибирь от России и создать собственное королевство, Гагарин был схвачен, пытан и повешен. После казни Пётр I устроил издевательский поминальный обед, куда заставил прийти всех, включая родственников казнённого. Играл оркестр, на лугу устроили пушечный салют.

Труп Гагарина с виселицы снять не разрешили, он провисел там, по различным слухам, от семи месяцев до трёх лет. Затем всё же его похоронили в фамильной усыпальнице в сельце Сенницы Озёрского района. Все его обширные поместья, включая Пресненское, были конфискованы, но Анна Иоанновна возвратила усадьбу его сыну Андрею Матвеевичу. Тот обустроил здесь сад «в голландском стиле» — с искусственными каналами, симметрично расположенными островами и прудами.

С 1804 года усадьбой владел граф Ф. А. Толстой, после 1812 года её получила в приданое жена московского генерал-губернатора Арсения Андреевича Закревского Аграфена Фёдоровна, урождённая графиня Толстая. Дачу Закревских посещали именитые гости: опальный генерал А. П. Ермолов, поэты Пушкин, Баратынский, Вяземский, поэт и партизан Денис Давыдов. Достопримечательностью Студенца считались пруды правильной прямоугольной формы, соединённые между собой деревянными мостиками. На каждом острове среди деревьев стоял памятник какому-нибудь знаменитому полководцу, проявившему себя во время Отечественной войны: М. Каменскому, М. Барклаю-де-Толли, А. П. Ермолову, П. Волконскому и др.