Те самые пять тысяч, от которых зависело спасение отца, лежали где-то поблизости, и никто об этом не знал! Ольга вошла в кабинет без сумки. Вряд ли она прячет деньги в бюстгальтере, как некоторые тетки. Наверняка они у нее в том большом кошельке, который он видел не раз.

Для начала Гриша проверил ее пальто в учительском гардеробе. Хотя, конечно, Ольга не такая дура, чтобы оставлять баксы на вешалке, откуда у них и так время от времени прут — то сапоги, то меховую шапку. Шел урок, и в учительской кроме Аллы наверняка никого не было. Он отправился туда. И тут ему повезло вторично: в учительской даже Аллы не было. А Ольгина сумка стояла посреди стола. И те самые баксы не понадобилось искать, он нащупал их сразу, едва сунул руку.

Оля ему нравилась. Он даже подумывал закрутить с ней шашни, но уж очень она всегда была занята. «Прости, Оля, — скажет он ей. — Кабинет биологии потерпит еще месяц без твоих баксов. А отец не потерпит. Спасибо тебе, что помогла спасти моего отца. А деньги я тебе сразу верну, как только продам квартиру».

Теперь оставалось или красиво слинять, или по-умному их спрятать. Линять не стоило. А спрятать было легко. В физкультурном зале у него было несколько старых мячей с камерами и покрышками. Двух минут ему хватило, чтобы рассовать доллары между резиновой камерой и толстой покрышкой, сшитой из кусков кожи, а потом надуть мяч. Покажи кому этот мяч — никто бы не догадался, что там внутри баксы!

Когда через полчаса началась паника, он в своей физкультурной форме, со свистком на груди и драгоценным мячом в руках вполне искренне делал озабоченный вид. В тот же день он заказал пакет выездных документов, придумав отцу фамилию Олин — в честь спасительницы.

Спустя неделю Григорию позвонили.

— Документы почти готовы, можете забрать их через два дня, но надо принести еще сто пятьдесят баксов.

Он даже не стал интересоваться, откуда взялись еще эти сто пятьдесят. Ясно, что какие-то неучтенные дополнительные расходы. Но только они-то с отцом отдали все под завязку. А из тысячи, которую он вручил бате на жизнь, брать было нехорошо. И тут Григорию в третий раз повезло. На другой день в школе выдавали зарплату. В прошлый раз им зарплату не давали вовсе, и сейчас платили за весь месяц. И надо же было так случиться, что в учительской опять никого не было, а Алкина сумка с деньгами стояла на столе. У богатенькой Аллочки просто грех было не занять денег. Он видел, как она укладывала их в конверт.

На всякий случай Григорий подошел к дверям, выглянул. Шел урок, коридор был пуст, из классов доносились ровные голоса педагогов. Гриша быстро шагнул к Аллиной сумке, просунул руку, нащупал конверт с деньгами, радуясь, вытащил его… И тут дверца шкафчика, который стоял в учительской, распахнулась и оттуда почти вывалилась Аллочка. На лице ее были счастливый азарт и ярость.

— Все, Гришка! Я так и знала, что это ты! —прокричала она.

Ольгу Васильевну разбудило пение телефонного сигнала. Трубка у Миши лежала на удобной полочке рядом с кроватью.

— Спи, спи, — прошептал он и дотронулся губами до ее виска.

— Свидетели преступления звонят, — сказала она и оказалась права.

Едва Миша взял трубку и проговорил отчужденно в ответ на слова звонившего: «Здравствуй. Не понимаю, какое это для тебя имеет значение?», как она догадалась, что звонит Наташка Дмитренко.

— Извини, наши отношения давно уже переехали в другие рамки, и я тебе ничего не должен. Пока. — Он вернул трубку на место, посмотрел на Олю и улыбнулся. — Тяжелый случай.

— Она что, уже прилетела?

— Прилетела и желает немедленно получить подтверждение моей супружеской неверности. С учетом того, что мы почти два года живем врозь, это вроде бы лишнее.

— Ну и как? Получила?

— Она сначала звонила тебе, а когда кто-то из твои парней сказал, что тебя дома нет, сразу набрала мой телефон.

— Можно, я приготовлю тебе завтрак? Если бы ты знал, как приятно готовить завтрак любимому человеку.

— А я тебе — можно? Или ты думаешь, что мне готовить для любимого человека не приятно?

— Тогда будем кухарить вместе.

В школе в этот день у Ольги уроков не было. Зато был эксперимент в лаборатории, к которому она заранее все подготовила. А у Михаила — доклад на конференции в Университете. Они вместе проехались до «Канала Грибоедова», а там она посмотрела, как Мишу уносит вверх эскалатор, помахала ему рукой и пошла назад, к поезду.

В середине дня ей неожиданно позвонила Аллочка.

— Фу, еле тебя нашла! Ты там очень занята?

— Если честно, то очень.

Установка капризничала, не хотела выходить на автоматический режим, и Ольга Васильевна не могла отвлечься даже на несколько минут. Иначе вся долгая подготовка к опыту могла пойти коту под хвост.

— Жаль! Тут такое открылось! Приехала бы, а?

— А что открылось-то?

— Я Гришку поймала, поняла?! Все сделала, как тебе говорила, по плану. И он попался. Представляешь: он вынимает из моей сумки конверт с газетами, а ему из шкафа: «Ку-ку!»

— Григорий?!

— Вот так подруга! Гришенька это, наш чемпион олимпийский.

— Ну и что теперь? Мои — тоже он украл? Ты спросила?

— Он сам признался, я даже спросить не успела.

— Ну и что теперь? — повторила Ольга.

— В том-то и дело, что я не знаю. Приезжай, надо обсудить. Только пока — никому, поняла?

— Подожди, об этом что, никто не знает?

Ольга продолжала смотреть на свою установку. Точнее, на приборы. Удивительные все-таки дела — пока она стояла рядом, регулировала каждое изменение на полградуса, установка капризничала. Стоило отойти и, так сказать, плюнуть на все, как установка сама вошла в автоматический режим, из которого теперь ее выбьет разве что мощный природный катаклизм или внезапное отключение электричества.

— Все сложнее, чем мы с тобой думали, — проговорила Алла многозначительно. — Короче, он сейчас сидит в спортзале с пистолетом в руках. Такая история. Где-то отыскал пистолет…

— Говори скорей! — перебила ее Ольга. — На дверь, что ли, наставил? Тогда ты не суйся, слышишь! Ни в коем случае.

— Если бы! Он себя хочет застрелить. Говорит, если хоть один человек в школе, кроме нас с тобой, узнает, он себе сразу пулю в висок.

— А пистолет-то хоть настоящий? Не муляж?

— Откуда я знаю! Я ему говорю: «Дурак! Попросил бы у нас по-человечески, неужели мы бы тебя не выручили!» Ты слышишь, да?

— Да слышу, слышу! Ну пяти тысяч я бы ему не доверила. Особенно теперь.

— Если он не врет, у него особый случай: он отца спасает. У отца какая-то странная разборка с бандитами. Я в этом деле ничего не понимаю, но он уверяет, что они отца просто убьют, если он не выручит.

— Ладно, я сейчас тут договорюсь и минут через сорок пять буду, — решилась Ольга.

Из школы, после того как они с Аллочкой поклялись хранить тайну, а Григорий, плача и заикаясь от позора, обещал вернуть деньги в течение двух месяцев, Ольга вернулась в институт к своей установке.

— Как ты ее дрессируешь? — спросил Федя, рабочее место которого было в той же комнате. — Ни разу не отступила от параметров, работала, как часы в палате мер и весов.

— Слушай, а часы разве там есть? — удивилась Ольга. — Я что-то не помню.

— Так и я не помню. Нет, часы вроде бы в Пулкове.

Опыт прошел удачно, неудачи же начались, когда Ольга приехала домой. Младший, Павлик, вообще неизвестно где собак гонял, а Петр демонстративно макал черный хлеб в тарелку со смесью воды и растительного масла и делал вид, что ее приход им не замечен.

— Мог бы почистить картошку и сварить, чем тюрю есть, заодно бы и мне меньше работы, — заметила Ольга Васильевна. — Случилось что-нибудь у вас? — Молчание одного сына и отсутствие другого уже начало ее пугать.

— У нас — ничего. А вот что у тебя — это было бы интересно узнать!