Татьяна исчезла, и на площадку выползла Старая Дева с головой, утыканной бигуди. У нее постоянно вместо головы – бигуди. Что она только на них наматывает? У нее же нет волос.

– Как вы относитесь к гостям из будущего? – заученно заблеяла девица. – Что скажете о бесконечности Вселенной?

Старая Дева вместе с бигуди ушла в размышления, а девица, пользуясь этим, просочилась в ее квартиру и повела свой репортаж уже из прихожей. Речь шла о господе, совести и вере. Старая Дева, понятия не имея ни о первом, ни о втором, ни о третьем, обожала такие речи, из чего следовало, что у проходимки есть перспектива состариться прямо в ее квартире.

Но кого уже они стали присылать к нам, эти свидетели Иеговы? И откуда они берут этих своих свидетельниц? Прямо с панели, что ли? Фу, как она меня перепугала, эта девица.

Я отлепилась от «глазка» и отправилась на кухню. Не успела я заняться уборкой, как опять раздался звонок.

– Это ко мне! – крикнул Евгений и вновь помчался в прихожую.

Я рассердилась, плюнула и взялась-таки за чистку плиты, чего долго не решалась делать. Евгений тут же вернулся. Он был полон разочарования.

– Это к тебе, – равнодушно бросил он и поспешил в ванную.

– Да постой же, – зашипела я. – А теперь там кто?

– Какая-то девица. Спрашивает Софью Адамовну. Это ты?

– Это я, ответила я, придирчиво всматриваясь в его глаза. – А что за девица? Хорошенькая?

Взгляд Евгения не выражал ничего, кроме крайнего нетерпения.

– Обычная девица, каких миллион. Сонь, мне некогда, ты иди, она ждет.

Я несколько успокоилась, но бдительности решила не терять. Придала своему лицу самое строгое выражение и поплыла в прихожую.

Девица топталась у двери на коврике. Вид у нее был очень смущенный, а когда я грозно сказала «ну?», бедняга и вовсе сконфузилась. Глаза из-под челки смотрели загнанно и обреченно.

«И где только Маруся откопала такую?» – подумала я и строго повторила вопрос:

– Ну?

Девица покрылась красными пятнами, нервно затеребила подол платья и, приседая, сказала:

– Здрасте.

– Здравствуйте, милая, – покровительственно ответила я, придирчиво изучая ее и оттаивая душой.

«Нет, это существо не опасно. Чтобы мой Астров изменил мне вот с этим?

Даже если такое случится, я только ему посочувствую».

Я решила ее подбодрить.

– Итак, слушаю вас, – сказала я, после чего девица растерялась окончательно и сбивчиво залепетала:

– Меня это, Жанна зовут, я это, насчет работы пришла, мне это, говорили, я собиралась уже вчера, но, сказали, что как бы не надо, а сегодня, вот.

– Понятно, следуйте за мной, – усмехнулась я и отправилась на кухню.

Когда мы проходили мимо ванной, внезапно распахнулась дверь, и перепачканный Евгений шагнул нам навстречу. Девица испуганно шарахнулась и юркнула на кухню раньше меня.

– Кто это? – свистящим шепотом спросил Евгений, делая ужасные глаза.

– Прислуга, – издевательски кривляясь, ответила я. – Допрыгались, милые.

– И как она?

– По-моему, ее надо лечить.

Евгений пожал плечами и скрылся в ванной, а я отправилась на кухню.

Девица стояла ко мне спиной и смотрела в окно.

– Присаживайтесь, Жанна, – я указала на стул. – Кофе хотите?

– Спасибо, – робко ответила она.

– Спасибо? В каком смысле?

– В смысле… Не хочу.

Я задумалась о соотношении робости и покорности в характере человека и на несколько секунд забыла о Жанне…

Очнулась я, лишь когда Санька выскочил из ванной и с криком «где моя прислуга?» прыгнул на руки Жанны.

Я остолбенела. Я близка была к обмороку, поскольку находилась в уверенности, что девушка точно лишится чувств, но ошиблась. Жанна мгновенно преобразилась. Она рассмеялась, не выпуская Саньку из рук, уселась на стул, повела с ребенком бойкий разговор и через пять минут знала о нас столько, что я озаботилась новой проблемой.

Оказывается, наличие прислуги в доме делает жизнь его обитателей весьма прозрачной.

С этим смириться я никак не могла, но, видя своего ребенка в руках Жанны радостным и счастливым, я представила себя сидящей, скажем, в опере, а рядом Евгений. Что ж, недурно. А к нашему приходу Санька, отмытый до белизны, переодетый в свежевыстиранную пижамку, сладко дремлет на кружевных белоснежных простынях, а на столике в гостиной приятный ужин на двоих и при свечах…

Просто блеск!

Я посмотрела на Жанну совсем другими глазами.

«Ну и пусть сплетничает, – храбро подумала я. – После Старой Девы и верной подруги Маруси мне это совсем не страшно. Главное, что она любит детей.

И они любят ее, если судить по моему Саньке, а его трудно обмануть».

– Что вы умеете делать? – спросила я, чтобы не выглядеть легкомысленной.

Жанна вмиг утратила веселье, привычным движением (как куклу) прижала моего сына к груди и серьезно отчиталась:

– По дому умею делать все: стирать и гладить белье, чистить ковры, натирать паркет, знаю десять рецептов варки кофе, хорошо готовлю традиционные блюда и обожаю драить кастрюли.

Представив, что всю эту нудную и изнуряющую работу она будет делать вместо меня, я почувствовала значительный прилив сил. Последняя же ее фраза едва не довела меня до экстаза.

– А комнатные растения вы любите? – спросила я, с огромным трудом скрывая радость. – У меня много дорогих цветов.

– Цветы – с детства моя слабость. Я их холю и лелею, словно своих деток.

Сладкий вздох вырвался из моей груди:

– Ах!

Но я быстро взяла себя в руки и строго спросила:

– А как вы относитесь к домашним животным?

Надо признаться, что у меня не было никаких домашних животных, но я уже серьезно задумалась: «А почему бы мне их не завести?»

Услышав вопрос, Жанна буквально заискрилась внутренним светом и с трогательной нежностью произнесла:

– Домашних животных очень-очень люблю. Я затрепетала.

«Ну надо же, как мне повезло. Это просто ангел какой-то, а не девушка.

Таких надо клонировать. Просто брать и клонировать. Сотнями. Тысячами. Чтобы всем было хорошо. Ах, как я теперь заживу! Даже не знаю, как благодарить мою Марусю».

– А скажите-ка, милая, что вы любите больше всего? – спросила я, недоумевая, как могла так долго обходиться без прислуги.

– Больше всего на свете я люблю детей, – ответила Жанна, и мне потребовалось немало сил, чтобы удержаться на стуле, а не наброситься на нее с объятиями и поцелуями.

Пришлось торжествовать молча, что было равносильно пытке.

– А как вы относитесь к воспитанию? Мне хотелось бы вырастить из сына приличного человека, а не какого-нибудь рэкетира, депутата или, упаси боже, лидера ЛДПР.

Этот вопрос всегда очень волновал меня. Некоторые заводят детей и совсем не хотят их воспитывать. Детей это чрезвычайно травмирует. Именно так получаются вышеперечисленные продукты плохого воспитания.

– Я обожаю воспитывать детей и даже закончила шестимесячные курсы гувернанток, – заверила меня Жанна, чем окончательно свела с ума.

Подобно голливудской героине, мне захотелось, подпрыгивая от счастья, закричать: «Хочу! Хочу!» Но я чудом сдержалась.

А вот Санька не стал скрывать своих чувств. Он завизжал от радости, чем привлек внимание Евгения. Он испуганно ворвался в кухню и, увидев, что здесь все довольны, с облегчением вздохнул.

Санька прыгал на коленях Жанны, а я томилась от переизбытка чувств:

«Вот кого мне нашла Маруся! Вот кого она мне нашла!»

Будь у меня хоть капля предвидения, я залилась бы слезами в тот самый миг, когда нога Жанны ступила на порог моей квартиры.

Но даром предвидения обладаю не я, а все кому не лень. Послушать мою Марусю, даже она обладает этим даром; Хотя, если учесть, сколько неприятностей принесла мне ее Жанна, то, может, это и так. Однако все это в дальнейшем, а пока…

А пока я не знала, куда деться со своим счастьем: хотелось буквально со всеми поделиться открытием, что я и делала в первые дни с утра до вечера.