А вот позади алтаря!
У Вратко глаза полезли на лоб, когда сквозь мутноватый, но прозрачный камень (а может, лед?) он разглядел закостеневшее в нелепой позе тело человека.
Зрелище сразу вызвало в памяти забавные безделицы, виденные еще на родине. Пруссы и жемайты, живущие на берегах Варяжского моря, иногда привозили на новгородский торг осколки медово-желтых, теплых на ощупь камней. Купцы называли его алатырь[15], ценили не очень дорого за ломкость и податливость огню. Поговаривали, будто их него был некогда построен замок подводной царевны Юрате, который разрушил стрелами-молниями грозный жемайтский бог Перкунас – он разгневался, что морская владычица предпочла ему простого рыбака. Выточенные из алатыря бусы, благодаря яркому живому цвету, теплу и, что тоже немаловажно, дешевизне, пользовались спросом среди новгородских молодиц и девок. А больше всего ценились те камушки, в которые неведомым промыслом попали всяческие букашки-комашки: мухи, муравьи, жуки-долгоносики, комары…
Вот и заточенный в мутноватый плен мужчина – судя по длинной белой бороде, старик, статный и высокий, не уступающий ростом Гуннару, – напоминал эдакого жукапереростка, попавшего в середку медвяного алатыря. Он воздел руки, будто бы грозя обрушить кару на неведомых врагов. Его глаза сверкали даже сквозь дымку и легкую паутину трещин. Посох, зажатый в мосластой правой руке, и замысловатый оберег на груди не оставляли сомнений – в камне заточен волшебник. Причем силы немалой. Если королеве Маб удалось с ним справиться, то непонятно, зачем ей могла понадобиться помощь Вратко? Да она размелет в мелкую пыль всех христианских монахов, какие найдутся в английских землях, даже если они соберутся в кучу. А после по ветру развеет, чтобы и следа не оставалось от римской церкви на островах. Ей отец Бернар, с его молитвами и мощамиреликвиями, на один зуб. Как воробей степному орлу. Как пескарь щуке. Как мышь-полевка клыкастому волку…
– Это Мирддин, – проследила взгляд Вратко королева. – Искусный бард и могучий друид, в совершенстве владеющий чародейством. Его история очень поучительна и неразрывно связана с именем вождя скоттов Артуриуса[16]… Но стоит ли сейчас тратить драгоценное время на воспоминания былого?
– Если это не помешает нам выполнить то, ради чего мы здесь собрались… – осторожно ответил новгородец.
– Мне кажется, не помешает, – вмешалась Керидвена. – А кое-кому послужит и уроком.
«Кому же это? – подумал парень. – Неужели они нарочно привели меня в эту пещеру, где заточен с незапамятных времен старик-чародей, чтобы напугать, показать свою силу?»
– Ты несправедлива к Вратко из Хольмгарда, – на удивление мягко проговорила Маб. – Он еще ни одним поступком не поставил под сомнение крепость нашего договора. И не поставит, я думаю.
«Теперь уж, конечно, не поставлю. Нет у меня ни малейшей охоты оказаться рядом с этим выпучившим глаза старцем. Чем он им насолил, любопытно знать?» – подумал парень. Но вслух сказал:
– Я держу однажды данное слово. Но судьба Хродгейра заботит меня, признаться, больше, чем посмертие этого Мирддина, сколь сильным ворлоком он не был при жизни.
– Что же именно так заботит тебя, Вратко из Хольмгарда? – чуть-чуть приподняла бровь королева.
– Вот уже десять дней, как мы гостим у тебя, великая королева. А Хродгейр Черный Скальд остался наверху, в окружении врагов. Что, если он ранен и нуждается в помощи лекаря? А вдруг он попал в плен? Слишком много времени…
– Не берись судить о том, что недоступно твоему скудному разуму! – прервала его речь Керидвена. – За время, проведенное вами в Полых Холмах, с Хродгейром не могло ничего случиться!
– Это еще почему? – искренне удивился Вратко. – Разве десяти дней мало?
– Я могу доказать! – воскликнула чародейка, но королева Маб остановила ее движением руки.
– Ты, очевидно, не знаешь, Вратко из Хольмгарда, – сдержанно проговорила она, – что время у нас и наверху течет с разной скоростью.
– Это как? – новгородец разинул рот. Он о подобном даже не слышал никогда. Время, оно время и есть. С ним ничего сделаться не может. Чай, не ручей, чтобы то быстрее, то медленнее течь.
– Так повелось с незапамятных времен, – пояснила Маб. – Догадываюсь, о чем ты думаешь, но это не моя заслуга…
Вратко не думал ни о чем, но едва не вздохнул с облегчением, услышав признание правительницы. Если бы она сейчас казала, что способна повелевать течением времени…
– По моему мнению, это заслуга Богини Дану, – после долгого молчания произнесла королева. – Она создавала Полые Холмы, она же заложила и законы изменения времени здесь, в пещерах, которые стали последним приютом наследникам племен Туата Де Дананн.
Когда наверху проходит один день, здесь – не меньше седмицы. А иногда – четыре или пять.
– Я не понял… – оторопело пробормотал новгородец. Удрученно вздохнул. – Я ничего не понял.
– Чего ты не понял, Вратко из Хольмгарда?
– Я еще могу согласиться, что ты уподобила время реке, великая королева. Что время обладает скоростью… Хотя мне трудно представить себе это…
– Ты еще многого не можешь себе представить, – неприязненно усмехнулась Керидвена. – Это – свойственно юности. Недостаток опыта. Недостаток знания о жизни.
– Конечно, я молод, благородная Керидвена из. Возможно, я не обладаю мудростью великих чародеев. Несомненно, я не владею оружием, как пристало знаменитым рыцарям и военным вождям, – Вратко говорил, чувствуя, как в груди закипает гнев, и изо всех сил сдерживал его. – И уж, каждому ясно, колдун из меня так себе, ни рыба ни мясо. Но… Я – сын купца. Чего-чего, а считать приучен с детства. Не ответит ли мне благородная Керидвена из Ллин Тэдиг, сколько зим видела она на своем веку?
– Пристойно ли задавать женщине такой вопрос? – сверкнула глазами чародейка.
– Ужели ты стесняешься своего возраста?
– Просто воспитанные люди…
– Да перестань ты! – одернула ее Маб. – Хватит ломаться!
Керидвена осеклась.
– Шестьсот восемьдесят четыре… – процедила она сквозь зубы.
– По здешним меркам или по человеческим?
– По человеческим.
– И сколько из них прожила ты в Полых Холмах?
– Пятьсот будет. Что это за допрос?!
– Не торопись, благородная Керидвена из Ллин Тэдиг, не торопись. Ответь мне лишь, как ты могла достичь такого почтенного возраста, если время в Полых Холмах течет быстрее, и ты должна была отмерянный обычному человеку век прожить за десятьпятнадцать годов?
Волшебница захлопала глазами, судорожно разевая рот. Королева Маб беззвучно захохотала.
Новгородец в душе торжествовал. Но и ответ на поставленный вопрос хотелось услышать тоже.
– Скудоумный звереныш… – просипела, наконец, Керидвена.
– Довольно, – нахмурилась правительница. – Ты порадовал меня, Вратко из Хольмгарда. Не зря я предложила тебе дружбу и военный союз, ибо ты выказываешь мудрость, достойную просветленного друида, но никак не мальчишки из купеческой семьи…
– Да чего там? – поклонился словен. – Мы, новгородцы, народ ухватистый… Где один новгородский купец прошел, там трем флорентийцам делать нечего. У нас так говорят.
– Я не знаю, насколько остры умом прочие выходцы из Гардарики, но ты сегодня заставил меня задуматься. А Керидвену заставил ощутить неловкость. Не многим это удавалось со времен друида Мирддина, поверь мне. – Она оглянулась на застывшего в камне чародея. – А что до срока жизни в Полых Холмах, то тебе известно уже, большинство их обитателей бессмертны. Это, опять же, заслуга Богини Дану и избранного ей народа – Туата Де Дананн. Нынешний народ Холмов – динни ши – пользуются лишь малой толикой наследия былых времен. Но и люди, попадающие к нам, живут дольше, несмотря на скоротечность времени. И чем дольше они остаются в залах и пещерах Полых Холмов, тем больший век отмерян им, даже если возвращаются они на поверхность земли, к солнцу и листве, к соплеменникам или недругам своим. Избравшие же путь дружбы с народом Холмов, как чародейка и прорицательница Керидвена из Ллин Тэдиг и сын ее, славный воин, Морвран, могут прожить век, в десятки раз превышающий те, что отмеряны даже самым крепким телесно людям.
