Таким образом, служебные наделы, даже без указания размеров, оптом сдавались в аренду. Но в аренду могли сдаваться не только служебные, но даже и урочные наделы:
65) U.7836, UET V, 128. Этот документ был в древности «погашен» путем выколачивания. с глины строк текста и поэтому плохо читается. Однако ясно, что это сделка об «урочном» ноле некоего Синмагира, которое берется обработать, по-видимому, вместе с арендодателем, некто Эйашади. Первым из свидетелей назван Энамтисуд — известный нам сын КуНингаля. Дата — 2-й год РимСина II.
Вряд ли и арендатор обрабатывал землю с помощью рабов; ведь если их не было в достаточном числе у КуНингаля и его сыновей, то едва ли их могло быть сколько нужно и у арендатора. Маленькие участки арендатор, вероятно, обрабатывал вместе со своей семьей (включая рабов, если они были), большие же, вероятно, сдавались в субаренду.
Куда шли доходы с имений КуНингаля и его сыновей? У нас нет сведений о том, чтобы они занимались ростовщичеством, хотя возможно, что они покупали долговые расписки.[511] По нашим расчетам,[512] 1 бур (6–6,5 га) земли хватало в обрез на пропитание малой индивидуальной семьи (двое взрослых работников и двое-трое стариков и детей). Но в семье КуНингаля кроме него самого и жены было пятеро сыновей и, возможно, три дочери; не исключено, что и его младшие братья первоначально жили с ним. В то же время положение требовала уровня жизни выше среднего. Арендаторы обыкновенно платили около 1/3 дохода хозяину, поэтому для прокормления семьи средней величины на среднем уровне требовалось сдать в аренду участок в 3 бур, а для вдвое большей семьи — 6 бур. Но, как упоминалось, у КуНингаля могла быть земля и вне храмовой и могли даже набираться излишки урожая, шедшие на продажу, как о том, по-видимому, свидетельствует следующий недатированный фрагмент документа (запись товаров, передаваемых торговому агенту?).
66) U.7827, UET V, 590: «…11/2 [сикля] — серебро (=цена) кунжута, 60 (талантов) фиников, по 1/4 сикля серебро их (за талант), 70 (талантов) фиников тельмунских (?) […], 180 (талантов) гранатов, по 1/3 сикля серебро [их], 3 таланта ka-ab-tu…, по 1/3 сикля серебро их, 8 талантов и 2 (таланта?) še-si[k(?)] (род зерна?), по 1/2 сикля 15 уттату серебро их, ka-bu-ú-ma še-um qú-lu-p[u], по 5 уттату серебро их; большие сосуды[513] (для) инжира (оплачивает) он сам, и пропитание его».
Несмотря на доходы, с жильем, как мы видели, создавались сложности, и для расширения его приходилось покупать и выменивать комнаты в других местах. За жилье судились братья КуНингаля:
67) U.7836, UET V, 252: «Экурэишаг, Синирибам, сын Хуны, Киштум, сын Аттайи, Элали, сын Хилимансума, Лу-Асаллухи, Шумумлибши „примиритель“ (kakikkum), Илушу-бани „примиритель“, Синэриш, [сын] Лугайи, E-ge26-e жрец-gudá бога Энки, ИмгурШамаш, сын ИддинЭйи, Шамашили, воин-rēdûm (полковника?) ЛипитЭштара, Шамашили, воин-rēdûm (полковника?) ИмдиЭллиля, — это свидетели того, что именно при них „примиритель“ (третейский судья?) вошел и 1/2 сар (18 кв. м. — И. Д.) застроенной площади, (чтобы им) держать и и[меть], Эйагамилю и Апилькиттиму, брату его, Аттайа, сын Бузайи, по приказу судей отдал». Дата: 1788 г. до н. э.
Эйагамиль и Апилькиттим, как мы увидим, были братьями КуНингаля. Тот же ли это Апилькиттим, который был старшим пастухом (довольно важная должность) и оставил часть архива на «Церковном переулке, 2» (участок АН), неясно.
В том же, 1788 году был написан и следующий документ.
68) U.7836, UET V, 124: «5/6 гин застроенной площади рядом с домом КуНингаля, доля Аннанесанга, которую КуНингаль взял (взаймы — šu-bi-ti-a), сыновья КуНингаля отдали Синэришу, сыну Аннанесанга. Когда за КуНингаля 1 cap 13 гин застроенной площади сыновья КуНингаля дому Синэриша представят (в обмен — in-na-gar-re-eš), Синэриш, сын Аннанесанга, из дома выйдет совсем (ba-ra-éd), именем царя их он поклялся». Следует список свидетелей, частью с отчествами, частью с обозначением профессии; присутствует и Илушубани, «примиритель» (третейский судья). Один из свидетелей, Экурэишаг, — жрец и судья (см. № 67). Большинство других свидетелей ранее в документах этого дома не встречались. Печать: «ИлумХаи, сборщик-zabardab бога Энки».
При всем своем весьма высоком положении КуНингаль почему-то занял у соседа комнату — 50 гин (более 30 кв. м) площади; сейчас сыновья, действующие солидарно, смогли вернуть сыну этого соседа, Синэришу (тому, что неоднократна выступал свидетелем по делам КуНингаля), лишь часть этой площади, и он, очевидно, продолжает жить в одном с ними доме впредь до получения 73 гин (44 кв. м) — то ли долг составляет 50 + 73 гин и Синэриш очистит помещение лишь по получении всех 123 гин, то ли (и это более вероятно), когда сыновья предоставят Синэришу 73 гин в другом месте, Синэриш отдаст полученные им 50 гин и выедет из соответственного дома?
69) В 1769 г. члены этой же семьи упоминаются как действующие солидарно в еще одном любопытном документе, U. 7836, UET V, 191: «Э[йацилли по име]ни, раб [Эйагамиля, брата КуНин]галя, от лона КуНингаля, достиг взрослого возраста: ему исполнилось 20 лет; Эшулухуру, Энамтисуд, Апильилишу, Синуцелли и ЛипитЭйа, сыновья КуНингаля, Эйагамилю, брату КуНингаля, одну голову-раба ВарадХайа по имени в обмен за него дали и самого его выменяли. В будущем ни Эйагамиль, брат КуНингаля, ни Эшулухуру, Энамтисуд, Апильилишу, Синуцелли и ЛипитЭйа, сыновья КуНингаля, к Эйацилли ничего не будут иметь; (за возможный) иск по поводу головы-раба ВарадХайии Эйацилли Эшулухуру, Энамтисуд, Апильилишу, Синуцелли и ЛипитЭйа, сыновья КуНингаля, перед Эйагамилем будут ответственны; они не скажут: „Это рабы отцовского дома“, именем (богов) Нанны, Уту и (божественного) РимСина, царя, они поклялись». Следует перечень 22 свидетелей-судей по этому делу; почти все они — товарищи покойного КуНингаля по службе в храме Энки. Их возглавляет sanga — верховный жрец, далее следуют другие храмовые чины вплоть до rá-gab — курьера, но есть и трое лиц, названных не по профессии, а по имени и отчеству, может быть профессий не имевшие, т. е. граждане общины, не связанные с храмом и дворцом, — возможно, представители общинного совета или суда.[514]
Здесь братья выкупают на волю раба своего дяди Эйагамиля; этот раб являлся их единокровным братом — родным сыном их отца КуНингаля от рабыни Эйагамиля. Сына от собственной рабыни можно было освободить и узаконить довольно легко, но гораздо сложнее обстояло дело с освобождением и усыновлением ребенка от чужой рабыни. В приведенных нами обстоятельствах об усыновлении речи нет и быть не может, а между тем освобождение раба без усыновления было в Двуречье делом чрезвычайно редким, почти невозможным. Но в данном случае, видимо, были приняты во внимание особые заслуги КуНингаля и единодушное согласие на сделку со стороны его родни; однако и при всем том обычного договора сторон тут было недостаточно, и пришлось привлечь к делу в качестве свидетелей-судей едва ли не все храмовое собрание и, кажется, также представителей городской общины. Характерно, что и среди тех, и среди других, а также и среди фамилии КуНингаля много людей с именами в честь богов Эреду (Эйи и других); в окружении КуНингаля, служителя Эйи-Энки, бога Эреду, они естественны, и мы это уже отмечали. Если же сам КуНингаль носил имя, связанное с культом богов Нанны и Нингали, то это потому, что этим богам служил его отец.
Освобожденный Эйацилли, вероятно, вступил в число работников того же храма. Существование этих больших хозяйственных организмов, всегда готовых поглотить свободную рабочую силу, было причиной того, что на древнем Востоке не возникало люмпен-пролетариата. См. об этом также гл. I.
