— Нас превосходят в численности, возможно, сто к одному. И это только если считать Карг, которые и так поднимутся, как нежить после гибели, если мы не затратим немного времени, чтобы уничтожить их навсегда.

Каватина сжала свой святой символ.

— Тогда мы должны делать только так.

Карас покачал головой:

— Нет времени. Карги что-то делают с камнем отречения. Что-то ужасное.

Снаружи комнаты донеслись звуки чего-то разламывающегося и стук падающего щебня. Земля задрожала под Каватиной. Она услышала, как по крыше глухо стучит град. Белая пыль сыпалась вниз от стропил, мелкая, словно дроблёная кость.

Каватина стряхнула пыль с волос:

— Ты связался с Куилью?

— Она не отвечает.

Если так, то это — плохое предзнаменование. Каватина сконцентрировалась, представив лицо жрицы, и тревожным голосом позвала:

— Куилью?

Ответа не последовало.

Карас посмотрел на Каватину, словно говоря «я же тебе сказал».

— Ладно, — Каватина постаралась унять чувство тревоги.

Это помогло, потому, что она уже чувствовала вкус того, что их ждало впереди. Она не боялась умереть. Уже нет.

— Мы продолжим сражение самостоятельно. Сделаем всё, что сможем, чтобы остановить их… независимо от того, что там творит эта Карга.

Она повязала порванную цепь с символом на запястье, закрепив его. Каватина мельком глянула на Караса:

— Но прежде, чем мы пойдём, мне нужно, чтобы ты замаскировал меня, — она мрачно улыбнулась. — Нам остаётся только надеяться, что я сыграю свою роль Карги так же хорошо, как ты симулировал паралич, когда призрак напал не тебя.

Уголки глаз Караса покрылись едва заметными морщинами. Он коснулся пальцами маски и прочёл заклинание.

Как только серая одежда скрыла её тело, а на пальцах заблестели серебряные кольца, Каватина задрожала. Она могла чувствовать свой святой символ на запястье, но не могла видеть его.

— Леди В Маске, — прошептала она. — Прости мне это богохульство.

Рыцарь ощутила одобрение Эйлистри. Или, по крайней мере, богиня признавала, что это необходимо.

Карас, тоже замаскированный под Каргу, отодвинул дверь, и вместе они выползли наружу.

За углом была главная часть храма. Как только они окинули взглядом пространство, надежда Каватины потускнела. Ровное место впереди, было заполнено жрицами. Они стояли лицом друг к другу, распевая песни и размахивая украшенными кольцами руками. Перед ними лежало то, что было храмом Киарансали, и что теперь превратилось в руины. Над всем этим возвышалась сфера непроглядного мрака — камень отречения, о котором говорил Карас. Ещё выше, дирижируя молитвой жриц, парил призрак, которого убила Каватина.

Каватина была потрясена. Потребовались бы дни, чтобы призрак воскрес. Но камень отречения, должно быть, ускорил процесс.

Пока Каватина и Карас смотрели, сфера увеличилась. Внутри камня отречения рыцарь видела фигуры: огромная армия нежити, толкая друг друга, подходила к сфере изнутри. Впереди отрядов стоял огромный немертвый минотавр, и его глаза сверкали нечистым пламенем.

Огонь, который был подобен Фаэрз’ресс, что мерцал под камнем.

Каватина посмотрела на Караса. Его иллюзорное лицо передавало его мрачность. Рыцарь видела, что в его глазах тоже угасает надежда.

Она изобразила оптимизм, которого ей в действительности не хватало.

— Дух, — вздохнула она. — Нам нужно уничтожить её. Что может окончательно убить Кабрат?

— Только одна вещь, — прошептал Карас.

Надежда с новой силой воспылала в Каватине.

— И что же это?

— Убийство Киарансали.

Рыцарь горько усмехнулась. С Клинком Полумесяца в руках, возможно, она и смогла бы сделать это. Но меч был в Променаде, на хранении у Куилью. Каватина была безоружна.

— Давай сделаем то, что сможем.

Карас кивнул.

Плечом к плечу, они начали проталкиваться сквозь поющую толпу.

К'арлинд вручил кииру каждому из учеников. Балтак, с жадно блестящими глазами, сжал свою в кулак. Алекса всматривалась в глубины драгоценного камня, будто пытаясь оценить стоимость, или, возможно, содержание минералов. Зарифар закрыл глаза и, короткими толчками, вращал камень между ладонями, поворачивая шестиугольный камень на одну грань за раз. Его губы безмолвно шевелились, маг считал.

Элдринн осторожно посмотрел на вручённую ему кииру:

— Оно опять использует на меня слабоумие?

— Может быть, — правдиво сказал К'арлинд.

В конце концов, мальчишка был всего лишь полу-дроу.

Алекса и Балтак резко глянули на него.

Меларн поднял руку:

— Не время для лжи. Слишком многое на кону. Ни один из вас не соответствует Дому, камень которого вы держите. Всё же, камни знаний согласились предоставить нам возможность поработать с арселу'тель'куэс. Когда мы завершим заклинание, они сотрут все знания об этом заклятии из наших умов. Камень может, как сделать вас слабоумными, так и нет. Но даже если это произойдёт, — сказал он, и коснулся киирой своего лба, — я контролирую эту кииру. Я буду в полном здравии, и прослежу, чтобы ваши умы восстановили.

Балтак посмотрел с вызовом:

— Я понимаю, что Элдринн спасает свой колледж от крушения, но что с этого будет остальным?

К'арлинд поднял бровь:

— А творить Высшую магию тебя не устраивает?

— Нет, если я не смогу вспомнить, как это сделать ещё раз, — фыркнул Балтак, скользнув взглядом по трупу Пири. — Как мы узнаем, что ты не убьёшь нас, когда мы будем слабоумны?

Алекса фыркнула:

— Не будь глупым, Балтак. Если бы он хотел это сделать, то он бы уничтожил нас, пока мы были связаны его заклятием.

Трансморгифист продолжал смотреть на К'арлинда:

— Нет, не уничтожил бы. Если бы он это сделал, то мы бы не помогли ему прочитать заклинание.

— Достаточно! — прервал их Меларн, — Разве вы не видите, что происходит?

Он махнул рукой в сторону стены. Фаэрз’ресс, который пропитывал их, стал заметно ярче даже за тот короткий промежуток времени, что потребовался ему, чтобы рассказать ученикам свой план. Сияние было ярким, сине-зелёным.

— Фаэрз’ресс стремительно усиливается. Мы понятия не имеем, какие другие вредные воздействия он окажет. Предсказание и телепортация могут быть только первыми из школ магии, которые закроются для дроу. Я знаю, что это тяжело, но вы должны верить в кииру и меня. И в школу, что мы собираемся создать вместе. Вы долго шли за мной. Доверяли мне. Почему же вы прекратили это делать сейчас?

Он шагнул к мёртвому волшебнику и коснулся камнем знаний лба Пири. Он немедленно прирос к нему. Как и обещала киира, Пири вернулся к жизни. Ученик с кожей демона сел, и медленно открыл глаза, смотря строго перед собой.

К'арлинд повернулся к остальным, потирая левую руку. Её всё еще покалывало от яда.

— Это был спор, в котором я пытался убедить предков, что Пири необходим нам, и они были столь мудры, разрешить ему участвовать в чтении вместе с нами. Для нашего заклинания нам нужен шестой маг.

— Ты хотел сказать, шестое тело, — проворчал Балтак. — Посмотрите на него, он не лучше ходячего трупа. Когда находится под контролем кииры.

— Пири полностью вернётся в сознание, как только мы закончим, — сказал К'арлинд, нагибаясь, и надевая кольцо обратно на палец Пири. — Киира обещала это сделать.

— Что если камень лжёт? — возразил Балтак. — Что если ты лжёшь?

Меларн вернул Балтаку его взгляд.

— Соедините свои разумы с моим. Хорошо изучите мои мысли. Ищите скрытые мотивы, скрытое предательство. Вы все тщательно поищите. И как только вы будете удовлетворены, возможно, мы сделаем то, что задумали.

К'арлинд мгновенно убрал свою ментальную защиту, и Балтак ворвался в его разум. Алекса и Элдринн вошли в разум Меларна более аккуратно. Зарифар соединился последним, и его ум был занят изучением фигур, которые формировали их тела. Шестиугольник, сформированный из К'арлинда, четырёх магов, которые ещё не одели кииры и Пири.