Что касается Джеллибэнда и его друзей, то хотя они и не особенно жаловали иностранцев, но, как роялисты и противники революции, негодовали на Питта за его чрезмерную осторожность.

На дворе гостиницы послышались стук копыт и громкий говор, но компания в зале не слышала их; только Салли успела заметить всадника, осадившего коня у крыльца гостиницы, и поспешила навстречу гостю.

— Это, кажется, лошадь милорда Тони, отец, — сказала она, вбегая в зал, но дверь уже распахнулась, и чьи-то сильные руки, сбросив промокший плащ, схватили хорошенькую трактирщицу за талию.

— Что за острые глазки у этой милой Салли! — звучным веселым голосом сказал приезжий, целуя розовые щечки девушки. — Ты с каждым днем хорошеешь, и Джеллибэнду, должно быть, очень трудно держать всех этих молодцов на почтительном расстоянии.

Лорд Энтони Дьюхерст, один из сыновей герцога Эксетера, представлял собой совершеннейший тип английского джентльмена: высокий, стройный, широкоплечий, он обладал открытым лицом и веселым характером. Искусный спортсмен, живой и интересный собеседник, не настолько, впрочем, блистательного ума, чтобы это могло повлиять на его добродушие, он был общим любимцем везде, где только появлялся, от лондонских салонов до провинциальных гостиниц включительно. В гостинице «Приют рыбака» он был своим человеком, так как часто ездил во Францию и при каждой поездке непременно оставался ночевать под гостеприимным кровом Джеллибэнда.

Выпустив Салли из объятий, милорд Тони кивнул всем присутствующим и направился к камину погреться и посушиться. Вдруг он заметил незнакомцев, спокойно игравших в домино; на его молодом веселом лице появилось выражение беспокойной озабоченности, но только на одно мгновение.

— А, мистер Хемпсид! Ну как делишки? — воскликнул он.

— Плохо, милорд, плохо! Да и чего же можно ожидать при современном правительстве, покровительствующем французским негодяям?

— Да-да, милый мой Хемпсид! Однако сегодня прибудут наши друзья из-за моря, которым удалось-таки вырваться из их когтей.

Тут милорд Тони опять бросил едва уловимый взгляд в сторону незнакомых джентльменов.

— Благодаря вам и вашим друзьям, не правда ли, милорд? — почтительно осведомился Хемпсид.

— Тсс! — повелительно произнес лорд Энтони, указывая на игроков в домино.

— О, не беспокойтесь, милорд, — поспешно заявил Джеллибэнд. — Мы среди друзей. Вон тот молодой джентльмен — такой же верноподданный короля Георга, как и вы. Он недавно приехал в Дувр по делам. Тут, повторяю, все наши друзья, милорд.

— Друзья так друзья, — повторил Дьюхерст, очевидно, не желая распространяться с хозяином на эту тему. — А кто у вас есть из приезжих?

— Никого, милорд, я ожидаю только сэра Перси Блейкни с супругой; но на ночь они не останутся.

— Леди Блейкни? — удивился Дьюхерст.

— Так точно, милорд, сейчас приходил шкипер с яхты сэра Перси и сообщил, что брат миледи отплывает сегодня во Францию; миледи и сэр Перси провожают его… Это не будет вам неприятно?

— Нисколько, милейший, нисколько! Надеюсь, ужин будет такой, каким умеет угощать Салли?

— О, в этом вы можете не сомневаться, милорд, — отозвалась Салли, накрывая на стол. — Сколько приборов, милорд?

— Пять, но рассчитывайте по крайней мере на десятерых: наши друзья будут, вероятно, очень голодны, да и я сам готов съесть целого быка.

— Кажется, приехали, — сказала Салли, прислушиваясь к топоту копыт и стуку колес.

В зале засуетились. Салли бросилась к зеркалу, Джеллибэнд поспешил навстречу гостям. Только незнакомцы не принимали участия в общей суете и спокойно продолжали свою игру.

— Пожалуйте, графиня, вот сюда, направо, — произнес за дверью приятный мужской голос.

— Все приехали! Все целы и невредимы! — радостно воскликнул лорд Энтони. — Ну, живо, Салли, подавай на стол!

Дверь распахнулась, и Джеллибэнд, рассыпаясь в приветствиях, ввел двух дам и двух молодых людей.

— Да здравствует старая Англия! — с воодушевлением воскликнул лорд Энтони, простирая руки навстречу вошедшим.

— Вы лорд Энтони Дьюхерст? — с сильным иностранным акцентом спросила старшая из дам.

— К вашим услугам, мадам! — ответил Энтони, целуя руки обеим дамам, а с их спутниками обменялся дружескими рукопожатиями.

Салли помогла дамам снять дорожные плащи, Джеллибэнд с низким поклоном придвинул кресла к ярко пылавшему огню, и обе гостьи подошли к камину. Все с почтительным любопытством смотрели на них.

— Я, право, не знаю, господа, как мне благодарить вас, — сказала старшая из дам, протягивая к огню свои изящные аристократические руки и с выражением горячей благодарности переводя взор с лорда Дьюхерста на сопровождавшего ее молодого англичанина.

— Как благодарить? Скажите, что вы рады очутиться в Англии и что не очень устали от тяжелого путешествия, — весело ответил лорд Энтони.

— О да, я рада, что мы в Англии! — со слезами проговорила графиня. — И мы уже забыли все тяготы путешествия.

У нее был низкий, звучный голос; красивое лицо носило печать пережитых страданий, но выражало спокойное достоинство; великолепные волосы, приподнятые по моде того времени высоко надо лбом; были белы как снег.

— Надеюсь, графиня, мой друг, сэр Эндрю Фоулкс, не давал вам скучать дорогой? — весело спросил лорд Тони.

— О, ваш друг — сама доброта и любезность! Чем я и мои дети можем отблагодарить вас?

Молоденькая дочь графини, миниатюрная девушка с детским личиком, до сих пор не произнесла ни слова, но ее большие карие глаза, светившиеся трогательной печалью, постоянно искали взгляда сэра Эндрю Фоулкса, подсевшего поближе к огню и к ней. Когда наконец ей удалось встретить его взгляд, в котором она прочла нескрываемое восхищение, щеки ее вспыхнули ярким румянцем.

— Так вот какова Англия! — сказала она, осматриваясь кругом.

— Только уголок Англии, — улыбнулся сэр Эндрю. — Но он весь к вашим услугам.

Девушка опять покраснела, но улыбнулась с явным удовольствием. Она ничего не ответила, сэр Эндрю также молчал, но они и без слов поняли друг друга, как это часто бывает с очень молодыми людьми с тех пор, как свет стоит, и будет продолжаться, вероятно, пока на земле будет оставаться хоть одна юная парочка.

Дверь из кухни отворилась, и Салли внесла огромную суповую миску.

— Ага! Вот и ужин! — воскликнул лорд Тони и, подойдя к графине, с поклоном подал ей руку.

Большинство посетителей вышли из зала, чтобы покурить свои трубки на воздухе, но два незнакомца остались на своих местах, попивая пиво и продолжая игру в домино. Гарри Уэйт тоже не покинул зал и, одиноко сидя за своим столиком, сердитым взглядом следил за суетившейся Салли, с которой не сводил глаз и молодой виконт.

На этого изысканно одетого двадцатилетнего юношу ужасы пережитого, по-видимому, не произвели особого впечатления.

— Если Англия такова, какой я вижу ее здесь, — с ударением сказал он, — то, клянусь, я ею очень доволен.

С крепко стиснутых губ Гарри Уэйта сорвалось какое-то неопределенное восклицание, но он слишком уважал знатных джентльменов, главным образом лорда Тони, и поэтому удержался от резкого возражения.

— Да, Англия действительно такова, милый мой изгнанник, — засмеялся лорд Дьюхерст. — Но, ради Бога, не вздумайте применять свои свободные взгляды в нашей высоконравственной стране. — И он занял место во главе стола, усадив возле себя графиню.

Джеллибэнд наливал в стаканы вино; Салли разносила тарелки с супом. Друзья Гарри поспешили вывести его из зала, так как восхищение юного француза хорошенькой трактирщицей все росло, а с ним росло и раздражение рыбака.

Молоденькая графиня все еще стояла у камина, почти не сознавая, где она, чувствуя лишь, что Эндрю Фоулкс не отрывает от нее глаз, а его рука как бы нечаянно касается ее руки.

— Сюзанна! — раздался повелительный голос графини.

Девушка вздрогнула и из мира грез вернулась на землю.

— Иду, мама, — покорно проговорила она и села за стол.