Снаружи могло показаться, будто в кафе ничего не случилось: в узком прямоугольном окне в центре светлой бетонной стены фасада горела яркая неоновая реклама пива. Над ней – другая реклама с названием ресторана. Но ведь все и случилось не здесь, а у задней стороны здания. Узкий проулок, на который едва мог въехать «форд-кортина», упирался в ресторанную парковку. Места там было с гулькин нос. И там же стояли мусорные баки. Как смекнул Ребус, большинство посетителей парковались на улице перед входом. Холмс же заезжал на парковку потому, что подолгу торчал в баре, и потому, что однажды, когда он оставил машину на улице, ее поцарапали.

На парковке стояли две машины. Одна – Холмса, а другая почти наверняка принадлежала хозяину кафе. Это был старый «форд-капри» с портретом Элвиса на капоте. Брайан Холмс лежал между машинами. Врач уже заканчивал осмотр. Один из полицейских узнал Ребуса и подошел к нему:

– Сильный удар по голове сзади. Он вырубился минимум минут двадцать назад… то есть его нашли минут двадцать назад. Владелец кафе… он его и нашел… узнал Холмса и вызвал полицию. Возможно, перелом черепа.

Ребус молча кивнул. Он не сводил глаз с распростертого на земле тела. Полицейский продолжал докладывать: дыхание, мол, у Холмса нормальное… короче, успокаивал. Ребус подошел поближе к стоявшему на коленях врачу. Тот даже головы не поднял, только приказал констеблю в форме, который держал фонарь над Брайаном Холмсом, светить чуть левее. После чего принялся исследовать левую сторону головы Брайана.

Крови Ребус не видел, но это мало что значило. Человек может умереть и без кровотечения. Господи! У Брайана было такое умиротворенное лицо… словно в гробу. Ребус повернулся к полицейскому:

– Так, еще раз: как зовут хозяина?

– Эдди Ринган.

– Он здесь?

Полицейский кивнул:

– Да, стойку подпирает.

Ребуса это устраивало.

– Пойду поговорю с ним, – сказал Ребус.

Эдди Ринган в течение нескольких лет, задолго до открытия «Кафе разбитых сердец», страдал недугом, который обтекаемо именуют «алкогольная зависимость». По этой причине многие думали, что его заведение долго не продержится. И ошиблись – по той простой причине, что Эдди нашел отличного менеджера, который был не только настоящим финансовым гуру, но и обладал прямотой и силой стальной строительной балки. Он не стал наживаться на Эдди и в рабочее время держал его там, где тому было самое место, то есть на кухне.

Пить Эдди не бросил, но при этом готовил. Так что в общем и целом все шло как надо, в особенности если рядом были два помощника, готовых выполнить работу, которая требует, чтобы в глазах не двоилось и руки не тряслись. И потому, как сказал Ребусу Брайан Холмс, заведение процветало. Холмсу так и не удалось убедить Ребуса отведать с ним «Королеву-креолку» или «Люби-меня-жаркое»[8]. Ему вообще не удалось зазвать сюда Ребуса… до сегодняшнего дня.

Свет был включен. Ребус вошел, словно подросток в святилище своего идола. На стенах постеры с Элвисом. Обложки пластинок Элвиса. Фотографии певца в полный рост, часы, на которых вместо стрелок – руки Элвиса. Работал телевизор – передавали какой-то новостной сюжет: вручение чека на солидную сумму в благотворительных целях. Действие происходило на фоне пивоварни Гибсона. В кафе не было никого, кроме Эдди Рингана, ссутулившегося на табурете, и человека за стойкой, который наливал двойную порцию виски «Джим Бим». Ребус представился и получил приглашение сесть. Бармена звали Пэт Колдер.

– Я партнер мистера Рингана.

Он произнес это таким тоном, что Ребус задумался, ограничивались ли отношения между двумя молодыми людьми простым бизнес-партнерством. Холмс не говорил, что Эдди – гей. Ребус повернулся к Эдди.

Тому было под тридцать, но выглядел он лет на десять старше. Прямые редеющие волосы на большой, овальной формы голове, которая неловко устроилась на крупном и тоже овальном теле. Ребус знал толстых и очень толстых поваров, и Ринган в этом смысле являл собой образец кулинара. На его одутловатом лице запечатлелись последствия пьянства – не только сегодняшней выпивки, а запойного пьянства, продолжавшегося неделями и месяцами. Ребус смотрел, как Эдди одним залпом жадно опрокинул в себя дюйм янтарного цвета огненной жидкости.

– Налей еще.

Но Пэт Колдер покачал головой:

– Нет. Ты же за рулем. – И добавил очень отчетливо: – Перед тобой полицейский, Эдди. Он пришел поговорить о Брайане.

Эдди Ринган кивнул:

– Он упал и ударился головой.

– Вы так считаете? – спросил Ребус.

– Вообще-то, нет. – Ринган в первый раз оторвал взгляд от стойки и заглянул Ребусу в глаза. – Может, разбойное нападение. А может, предупреждение.

– Что за предупреждение?

– Эдди сегодня слишком много выпил, инспектор, – сказал Пэт Колдер. – У него разыгралась фантазия…

– Щас тебе, фантазия! – Ринган для вящей убедительности шарахнул ладонью по стойке. Он продолжал смотреть на Ребуса. – Вы же знаете, как это бывает. Тут либо платишь за крышу… страховой взнос, так это называется. Либо на тебя наезжает соседний ресторан, потому что им не нравится, что у тебя дела идут лучше, чем у них. В такой игре много врагов.

Ребус кивнул:

– Вы кого-нибудь подозреваете, Эдди? Кого-нибудь конкретно?

Ринган медленно покачал головой:

– Никого конкретно. Никого.

– Но думаете, что, возможно, жертвой должны были стать вы?

Ринган махнул рукой Колдеру, требуя еще выпивки, и тот все же налил ему. Прежде чем ответить, Эдди выпил.

– Не исключено. Не знаю. Может, хотят отпугнуть клиентов. Времена сейчас трудные.

Ребус повернулся к Колдеру, который неприязненно смотрел на Эдди:

– А вы, мистер Колдер, что вы думаете на этот счет?

– А я думаю, что это было обычное ограбление.

– У него ничего не взяли.

– Может, кто-нибудь помешал.

– В этом проулке? Тогда как же преступник сумел убежать? Парковка в тупике.

– Не знаю.

Ребус не сводил глаз с Пэта Колдера. Тот был на несколько лет старше Рингана, хотя и выглядел моложе. Его темные волосы были гладко зачесаны и собраны в модный, как полагал Ребус, конский хвост, длинные баки спускались ниже мочки уха. Он был высок и худощав, и вообще, судя по его виду, ему не мешало бы подкормиться. Кожа да кости.

– Может быть… – начал Колдер, – может быть, он и в самом деле упал. Там такая темнотища. Нужно провести туда свет.

– Очень похвальное намерение, сэр. – Ребус поднялся с неудобного табурета. – А пока, если вам что-то придет в голову, можете нам позвонить.

– Да, конечно.

Ребус помедлил в дверях:

– Кстати, мистер Колдер…

– Да?

– Если вы сегодня разрешите мистеру Рингану сесть за руль, я его арестую прежде, чем он доедет до ближайшего угла. Вы сами сможете отвезти его домой?

– Я не вожу машину.

– Тогда предлагаю вам запустить руку в кассу и вызвать такси. Иначе следующее кулинарное чудо мистера Рингана будет называться «Тюремный рокфор»[9].

Выходя из ресторана, Ребус услышал, как захохотал Эдди Ринган.

Смеялся он недолго. Надо выпить – вот что занимало все его мысли.

– Налей еще, – распорядился он.

Пэт Колдер молча налил в стакан граммов тридцать. Эти стаканы и много чего еще они купили в Майами. Бульшую часть денег заплатил Пэт Колдер, его родители тоже раскошелились. Он поднял стакан, качнул его перед Ринганом – и выпил, как пьют за здоровье друга. Едва Ринган начал возмущаться, Колдер отвесил ему пощечину.

Ринган не удивился и не обиделся. Колдер отвесил ему еще одну пощечину.

– Ты кретин! – прошипел он. – Тупой безмозглый кретин!

– Что теперь говорить, – сказал Ринган, протягивая свой пустой стакан. – Я сам расстроен. Налей-ка мне еще, пока я не выкинул чего похуже.

Пэт Колдер задумался на секунду и налил Эдди Рингану.