Неудача повергла в уныние Просовецкого и его сторонников. Распространились слухи о его ссоре с Заруцким. Согласно польской информации Просовецкий будто бы покинул главный лагерь и с тысячей казаков заперся в Симонове монастыре, стоявшем на дороге в Коломенское. Заруцкий с войсками бросился догонять его и принудил к переговорам.

В присутствии всей Москвы Просовецкий заявил, что Заруцкий не достоин того, чтобы командовать столь многочисленным войском, в рядах которого много людей из старых и заслуженных княжеских родов. Раздор между атаманами вызвал волнение черни. Заруцкого будто бы убили, а Просовецкого выбрали на его место.

Поляки считали Заруцкого самым опасным для себя воеводой ополчения и потому охотно поверили слухам о его гибели. Но слухи эти не соответствовали действительности.

Зима вступила в свои права. Поля Подмосковья покрылись глубокими сугробами. Морозы стали подлинной бедой для ополченцев и населения Москвы. Но москвичи проявляли редкую привязанность к родным местам. Они терпели любые невзгоды и не покидали город. На месте прежних домов они выстроили себе будки из досок и землянки. Новые жилища теснились поближе к укрепленным таборам земского ополчения. Как повествовали очевидцы, москвичи – всякие черные люди и торговые и промышленные – жили под Москвой в полках и кормились и держали всякие съестные припасы.

К концу зимы харч в посадских земляных слободах подошел к концу. Не пресловутое казачье «воровство», а неслыханное разорение края явилось причиной того, что в освобожденных кварталах столицы начался голод. Вслед за дворянами потянулись на зимовье в дальние волости казаки. Боевые действия в Москве замерли до весны.

Прошло несколько лет с тех пор, как Псковщину охватило пламя гражданской войны. Много драматических событий произошло за это время в Пскове. Меньшие люди в числе первых подняли знамя восстания против царя Василия Шуйского. Весной 1610 года местный воевода при поддержке духовенства, дворян и гостей попытался провести в Пскове присягу на верность Шуйскому. Однако жители призвали на помощь стрельцов и изгнали воеводу. Триста дворян и «лучших» людей бежали из Пскова и нашли прибежище в Новгороде. Более двухсот «лучших» людей, оставшихся в Пскове, были объявлены изменниками и посажены в погреба и тюрьмы.

Нигде социальная борьба не приводила к столь решительным результатам, как в Пскове. Местная беднота покончила с властью верхов. После свержения Шуйского псковичи отказались присягать сначала боярскому правительству, а затем королевичу Владиславу. Вскоре на Псковщине объявился новый самозванец – Лжедмитрий III. Но жители города не сразу признали его.

История Лжедмитрия III незамысловата. Едва калужане предали земле останки шкловского бродяги, как в Москве нашелся другой авантюрист, взявшийся докончить прерванную комедию. То был некий священнослужитель дьякон Матюшка из-за Яузы. Монах Авраамий Палицын сообщил любопытные подробности насчет этого лжецаря. Матюшка Веревкин, по его словам, был поповским сыном из северских городов. Род мелких детей боярских Веревкиных издавна служил в Стародубе. Когда в этом городе объявился Лжедмитрий II, одним из предводителей «возмущения» там стал сын боярский Гаврила Веревкин. После распада тушинского лагеря несколько Веревкиных перешли на службу к Сигизмунду III и получили от него земельные пожалования. Матюшка Веревкин избрал для себя духовную карьеру. В неизвестное время он перебрался в Москву и устроился там дьяконом в маленькой церквушке в Замоскворечье. Где он был в момент гибели Лжедмитрия II, никто не знает. Прошло немного времени, и дьякон сбежал из Москвы в Новгород. Опустошив свой тощий кошелек, Веревкин попытался заняться мелкой торговлей. Он раздобыл несколько ножей и еще кое-какую мелочь и задумал сбыть свой товар с выгодой для себя. Предприятие быстро лопнуло, и Матюшке пришлось просить милостыню, чтобы не умереть с голода. В один прекрасный день он наконец собрался с духом и объявил новгородцам свое «царское имя». Толпа осыпала новоявленного царя бранью и насмешками. Многие узнали в нем бродячего торговца. Незадачливому самозванцу пришлось спешно убираться из Новгорода. Все же ему удалось увлечь за собой несколько десятков человек. С ними он и явился в Ивангород.

Ивангород находился в руках бывших тушинцев. Несколько месяцев город осаждали шведы. На призывы о помощи никто не откликался. Когда «добрый Дмитрий» воскрес и постучал в ворота Ивангорода, бывшие тушинцы приветствовали его как долгожданного спасителя. На радостях ивангородцы палили изо всех пушек три дня подряд начиная с 23 марта 1611 года. Простым людям царь казался своим человеком. Иноземцы находили его скрытным, но смелым по характеру и находчивым краснобаем. Матюшка без устали рассказывал всем желающим невероятную историю своего четвертого воскрешения. Он был зарезан в Угличе, но избежал смерти. Его изрубили и сожгли в Москве, но и тогда он восстал из мертвых. Его обезглавили в Калуге, но вот он, жив и невредим, стоит перед всеми.

Весть о явлении царя взволновала умы. Зашевелились казаки во Пскове. В апреле они объявили, что идут в поход на Лисовского. Едва за спиной у казаков захлопнулись крепостные ворота, отряд развернулся и помчался к Ивангороду. Прибыв в Ивангород, казаки уверили Матюшку в том, что Псков примет его с распростертыми объятиями. Царек поверил им и в начале июля разбил свои бивуаки в псковских предместьях. Его посланцы затребовали ключи от города. Псковичи долго советовались, как быть. В конце концов они решили, что проживут и без царька. Матюшка окончательно испортил дело после того, как велел захватить городское стадо и на славу угостил свое воинство. Шесть недель самозванец маячил у стен крепости, а затем внезапно исчез. Его спугнули шведы. По новгородской дороге к Пскову приближались шведские отряды и ополчение новгородских дворян. К ним присоединилось немало псковских помещиков. Меньшие люди Пскова знали, что их не пощадят в случае поражения, и решительно отвергли все предложения о сдаче. «Новгородское государство» тщетно убеждало псковичей последовать его собственному примеру и отдаться под покровительство Швеции. Псковский народ решительно отверг путь предательства. Не для того псковичи восстали против Владислава, чтобы признать над собой власть шведского королевича.

При поддержке новгородских и псковских дворян шведы попытались силой овладеть непокорным городом. 8 сентября 1611 года они взорвали крепостные ворота и устремились на приступ со стороны реки Великой. Наемники помнили о «новгородском взятии» и предвкушали легкую победу. Они готовились разграбить древний город. Но псковичи давно изгнали из своего города всех, кто мог оказать помощь врагам. И потому шведские солдаты не добились тут успеха. Приступ был отбит. Пять недель неприятель осаждал крепость, а затем отступил к Новгороду.

Псков стоял, подобно скале среди бушующего моря. С востока и севера в его пределы постоянно вторгались шведы, а с юга и запада – литовские отряды. Лисовский не давал покоя псковскому населению. Король Сигизмунд III направил против Пскова армию гетмана Ходкевича, стоявшую в Ливонии. Ходкевич осадил Псково-Печерский монастырь. В течение полутора месяцев тяжелые осадные пушки вели огонь по монастырским укреплениям. В нескольких местах стена крепости покрылась трещинами и осела. Но стрельцы, монахи и окрестные крестьяне, затворившиеся в монастыре, не теряли мужества. Отразив семь вражеских приступов, они вынудили Ходкевича снять осаду и отступить в Ливонию.

В Пскове установилось народовластие. Город давно заявил о поддержке земского освободительного движения. Горожане готовы были послать силы, чтобы ускорить освобождение Москвы. Но им пришлось самим запросить помощи у земского ополчения, чтобы выстоять в неравной борьбе. «Многие напасти на нас сходятся отовсюду, – писал псковский „мир“ вождям ополчения, – а помощи ниоткуда нет!» Совет земли откликнулся на это обращение. В Псков выступил воевода Никита Вельяминов, а за ним Никита Хвостов с отрядом казаков.