Сообщая о решении Паисия, церковный писатель подчеркнул: «Принуди его князь великий у Троице в Сергееве монастыре игуменом быти, и не може чернцов превратити на Божий путь — на молитву, и на пост, и на воздержание, и хотеша его убити, бяху бо тамо бояре и князи постригшемся не хотяху повинутися, и остави игуменство».

Утратив чин игумена, Паисий сохранил влияние при дворе. Иван III предполагал возвести его на митрополию.

В свое время Дмитрий Донской попытался посадить на митрополичий престол Митяя, нимало не считаясь с волей священного собора. Иван III обладал большей властью, чем Дмитрий, но и ему не удалось навязать церкви своего ставленника.

Паисий уехал из столицы на Белоозеро. Тем временем в Россию вернулся самый выдающийся из его учеников — Нил Сорский.

Нил, в миру Николай Федорович, происходил из московской семьи, близкой к великокняжеской фамилии. Старший брат Нила Андрей Федорович Майкобыл дьяком Ивана III. Подобно брату Николай поступил в приказ как «скорописец, рекше подьячий». Служба сулила почести и богатство, но все это не прельщало юношу. Он отказался от мирской карьеры. Служил Богу, писал инок позднее, «от юности моея». В монашестве Николай принял имя Нил. Прожив в Кирилло-Белозерском монастыре не менее 20 лет, Нил отправился в паломничество в Византию и побывал на Афоне. Первый русский монастырь был основан там при Ярославе Мудром. В XIV в. афонские монастыри стали одним из центров развития религиозной мысли Востока, колебавшейся между схоластикой и мистицизмом. Теоретик мистицизма Григорий Синаит учил, что человек может общаться с Богом посредством веры. Лишь чистой душе, свободной от земных помыслов и страстей, открывается сияние божественной славы. Последователем Синаита был Григорий Палама. Противниками исихастов выступали приверженцы Варлаама Калабрийского, одушевленные рационалистическими идеями. Отвергая силлогизмы как путь познания истины, исихасты утверждали, что разум убивает веру, что человек совершенствуется не через размышление, а через самоуглубление и безмолвие. На Константинопольском соборе 1341 г. афонские монахи предложили следующую формулу: «Достойно Бог дает благотворящую благодать, которая, будучи не создана и всегда существуя в присно-сущном Боге, есть самобытный свет, явленный святым мужам». В XIV в. мистические идеи исихастов получили широкое распространение на Балканах. Русь не была подготовлена к восприятию учения исихастов в момент его возникновения. Но столетие спустя положение переменилось.

На Афоне Нил Сорский получил возможность близко познакомиться с теорией и практикой исихастов. По возвращении на Русь он выступил с идеей возрождения русской духовности через исихазм. С благословения учителя Нил окончательно покинул Кирилло-Белозерский монастырь и основал скит на реке Сорке, в 15 верстах от Кириллова. Сорка протекала в низменной заболоченной местности и сама больше напоминала болото, чем текущую реку. Над ней постоянно вились тучи комаров. Нилова пустынь не была поселением отшельника-анахорета. Нил отверг общину ради скита, «еще со единым или множае со двема братома жити». Скиту не нужен был ни игумен-управитель, ни учитель-наставник. Служение ближним приобретало чистый вид: «брат братом помогает».

Нил звал к отказу от богатств, к пустынножительству. Все телесное должно служить лишь приготовлением к погружению в духовную жизнь. «Телесное делание» — листья, тогда как духовная жизнь — плоды дерева. Без «умного делания» телесное — лишь «сухие сосцы».

Свое мистическое учение, по замечанию историка церкви Г. П. Федотова, Нил излагал преимущественно словами греков, за которыми он следовал также и в практических делах. Общение с Богом достигается внутренним озарением, состоянием Фаворского света. Для такого общения надо погрузиться в себя, достигнуть внутреннего безмолвия, повторяя: «Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя». Молящемуся следует задержать дыхание, «да не часто дышеши». Истинному духовному «деланию» чужды зримые видения, даже если это видения горнего мира. «Мечтаний же зрака и образа видений, — наставлял Нил, — отнюдь не приемли никако же, да не прельщен будеши». В духовном труде подвижник достигает блаженства. «Вжигается воистину в тебе радость, — говорил Нил словами Исаака Сирина, — умолкает язык… и впадает во все тело пища пьяная и радование». Но блаженное состояние, как считал Нил, не должно отнимать у подвижника все его время, потому что часть его нужно посвящать ближним, «да имут время и о братии упражнятися, и промышляти словом служения».

В массе черное духовенство осталось глухо к проповеди Нила. Лишь немногие избранные откликнулись на его призыв. В дремучих вологодских лесах, среди озер и болот возникли скиты пустынножителей, отправившихся в Заволжье по стопам Нила Сорского. Число заволжских старцев было невелико. Но сторонники новых идей имели важное преимущество перед традиционалистами.

Паисий и его ученики пользовались покровительством монарха. Они отстаивали принципы нестяжательного жития монахов и тем самым оправдывали деяния государя в отношении новгородских монастырей и церкви. Иван III готов был передать в руки Паисия кормило управления русской церковью. Однако поборники мистических идей исихазма не на словах, а на деле стремились к уединенной жизни и категорически отказывались прикасаться к рычагам власти.

Инок Иосиф, в миру Иван Санин, происходил из иной среды, чем Нил. Его отец владел селом Язвище в пределах Волоцкого удельного княжества. Отец и три брата Ивана закончили жизнь иноками, но до того, как покинуть мир, братья служили при дворе удельного князя Бориса Волоцкого. Восьми лет от роду Иван был отдан на обучение Арсению, старцу Волоцкого Крестовоздвиженского монастыря. В 20 лет он вместе со своим сверстником Борисом Кутузовым надумал уйти в монастырь. Санины и Кутузовы владели вотчинами в Волоке Ламском и принадлежали к местному служилому обществу.

Санин отправился сначала в тверской Саввин монастырь, но пробыл там недолго и перешел в Боровск к игумену Пафнутию. Главной особенностью обители Пафнутия был неустанный труд иноков.

Придя в монастырь, 20-летний Иван встретил Пафнутия, занятого рубкой леса. Перед кончиной игумен отправился с учениками к пруду, на прорванную плотину, и учил их, «как заградити путь воде». Своей строгостью и благочестием Пафнутий снискал почтение в великокняжеской семье. В трудах и послушании Иосиф провел под началом Пафнутия 18 лет. Вслед за сыном в Боровский монастырь явился Санин-отец. Иосиф принял отца и 15 лет ухаживал за разбитым параличом стариком, жившим с ним в одной келье.

Пафнутий Боровский умер в 1477 г., назначив своим преемником Санина. Однако Иосиф не спешил принять бразды правления в свои руки. В компании старца Герасима Черного он два года странствовал по Руси, переходя из монастыря в монастырь. Иосиф скрывал свое игуменство и называл себя учеником Герасима, трудился «на черных службах». Лишь однажды, будучи в пределах Тверского великого княжества, он невольно выдал себя. На всенощной некому было читать, и Иосифу пришлось взять книги. Вскоре он увлекся чтением, и были у него «в языце чистота, и в очах быстрость, и в гласе сладость, и в чтении умиление: никто бо в те времена нигде таков явися». Изумленный игумен советовал тверскому князю не выпускать дивного чтеца из своей вотчины, и паломникам пришлось спешно бежать из Твери.

Среди русских монастырей особой славой пользовался Кирилло-Белозерский. Иосиф посетил его, когда Нил, по всей видимости, покинул Белоозеро. Объясняя свой уход, Сорский кратко упомянул о том, что сделал это «пользы ради душевныя, а не ино что». Иосиф описал свои впечатления от посещения Кирилло-Белозерского монастыря в резких и откровенных выражениях: «Старейшие и большие старцы вси отбегоша от монастыря, нетерпяще зрети святого Кирилла предание попираема и отметаема».

После странствий по монастырям Иосиф Санин вернулся в Пафнутьев Боровский монастырь. Братия встретила его сдержанно.