— Да нет… — задумчиво произнесла комтура. — Нарушение указа Его Величества, нападение на владетеля. Не помню, была ли у Готтлиба королевская кровь, — она посмотрела на пленников. — Дезертирство с поля боя. Это не меч, это костер… И допросы сначала. По полному протоколу. Придержи пока. Кстати, а что там, на пригорке?

— Сходи, сама посмотри, — предложил Ульрих.

— Успею, — отмахнулась Ванесса.

— Ленивая ты! — неодобрительно заметил вильдвер. — Всегда была такой. Поэтому и опаздываешь.

Йенс вздохнул.

— Думаешь, пора? — спросил его Ульрих. — Наверное, ты прав. Господь уже устал держать наш стяг… Прощай, девочка. Надеюсь, не скоро встретимся…

Старики улыбнулись и перекинулись.

В прощальном салюте взлетели к небу мечи сестер.

На последней башне замка ослепительным пламенем вспыхнул черный медведь на красном полотнище.

Первая удачная мысль пришла в голову капитану на пороге гостиницы. Точнее, проскакала мимо на коне, о котором сам Хюбнер не смел даже мечтать. Посмотрев на удаляющуюся спину в белом плаще с мордой черной куницы, Арнольд криво усмехнулся: в голове туманным пятном замаячил план. Сумасшедший до невозможности, но куда более безопасный, нежели лихой налет на Светоча во главе армии малолетних воров.

К приходу братьев задумка приобрела ясные очертания, не став, впрочем, менее бредовой. А потому Когтя с Медвежонком ждали лишь строгие указания, что делать, как делать и зачем… Нет, насчет «зачем» Арнольд распространяться не стал. Зато особенно строго предупредил, чего делать не надо ни в коем случае. И с облегчением вздохнул, узнав, что «стукачей» уже вычислили, но до отъезда «ясновельможного пана» не тронут. Хюбнер отпустил малолеток, мимоходом помечтал о трех ручных вильдверах и вернулся в трактир.

В «Доблестном Рыцаре» гудело веселье. То ли у местного отделения какой-то из Гильдий на сегодня праздник пришелся, то ли удачливый отряд проставлялся. Хотя для одного отряда многовато разгула, разве что присутствующие дружно поддержали. Так или иначе, но разношерстные ягеры, забыв на время старые счеты, вели смертный бой с хозяйскими запасами вина, хороня проклятые зелья в своих бездонных утробах, дружно орали разухабистые песни, густо приправленные солёными словечками, да хлопали по упругим задам вертких подавальщиц, не позволяя, впрочем, себе лишнего. Пока не позволяя. Вот начнет поглощенный хмель одолевать храбрых воинов, тогда другое дело! Тогда и шуточки погрубее станут, и руки осмелеют. Да и для драки повод обязательно найдется. Что же за гуляние без доброй драки?

— Эй, ясновельможный! — окликнул Арнольда рослый ягер в серо-зеленой куртке. — Выпей с нами за воинское счастье! Аль «хлопами» брезгуешь?

— Кто знает, за какой конец держат меч, — не хлоп, — сообщил Хюбнер, принимая кружку, — а истиный шляхтич! Ну а коли отец чей за сохой ходил, так то давно кровью смыто! Эй, трактирщик! Еще вина храбрым воинам! Всем вина! Здесь собрались лучшие бойцы Нордвента и Полении! Так будем гулять, пся крев, пока в подвалах есть, что налить в кружки!

Ягеры одобрительно загудели.

— Во! Сразу видно нашего человека! — заорал серо-зеленый. — Даром, что из благородных! Как тебя зовут, брат?!

— Мариуш Качинський, коронный шляхтич, — церемонно представился Арнольд.

— Пьем за Мариуша! Нашего поленского брата! — Ягер поднял кружку. — Эй, зеленые, — заорал он, обращаясь ко всем сразу и ни к кому в отдельности. — Слушай мою команду! Пьем за Мариуша!

Он залпом осушил посудину и, дружески облапив капитана, сообщил:

— А я — Зигмунд Фрай! Самый удачливый капитан в левой части этого занюханного мира! — Зигмунд икнул. — Или в правой! Смотря, с какой стороны глядеть!

— За удачу, капитан, — поднял кружку Хюбнер.

— За удачу, — взревел Фрай. — Она всегда пригодится! — ягер свободной рукой ловко поймал за талию пробегавшую мимо подавальщицу и притянул к себе. — Правда, крошка?

— Правда, любый мий, — на полуполенском ответила девушка, не менее ловко выворачиваясь из объятий. — Якщо к полуночи на ногах будешь, може й буде тоби удача!

— Огонь девка! — заулыбался Зигмунд, провожая проказницу взглядом. — А чего не буду? Эх, однова живем! Макс, наливай!

Нужная тема возникла кружки через три. Завел ее смуглый черноволосый ягер. Из какого тот народу вышел, многоопытный Хюбнер, с налету и определить не сумел.

— А че, Звери-то? — вопросил Зигмунд, уставившись на чернявого. — И со Зверями воевать можно! Только один раз!

— А потом? — не понял тот.

— Суп с котом! — хохотнул Фрай. — Потом для тебя отсутствует! Про Пройдоху Мюллера слышал?

Чернявый замотал головой.

— И не услышишь больше. Пошел на Зверя, вернулся стриженный. Двое из всего отряда выжили! Я в такие игры не играю!

Поворот разговора Арнольду понравился. А вот чернявый — нет. Ни к одной компании ягер не относился, шатался между столами, болтая, то с теми, то с этими, и нигде подолгу не задерживаясь. Одиночка? Большая редкость. И о Мюллере слышит явно впервые. А Пройдоха — знаменитость! До недавнего времени был удивительно удачлив, и бахвал невероятный, любому шляхтичу сто очков вперед даст! Байки по всему Нордвенту ходят.

Впрочем, чернявый — не Арнольда беда.

— Ты слышал, Зигмунд, — пьяно икая, выдавил Хитрюга, — завтра на площади Зверя жечь будут!

— Да? — удивился ягер. — А где они его взяли?

— Не знаю! Я не местный! — язык Хюбнера старательно спотыкался. — Но я хочу это видеть!

— Мариуш! Это просто, как два пальца! — сообщил Фрай. — Надо пойти и посмотреть!

— Сейчас?

— Нет, завтра!

— А я хочу сегодня! — Арнольд рыгнул. — Пошли, сожжем этого Зверя сейчас!

— Пойдем, — согласился Зигмунд и снова поймал давешнюю подавальщицу. — Крошка, пойдешь жечь Зверя?

— Нет, — девчонка звонко чмокнула ягера в щеку. — Но когда ты повернешься с победою… — она мечтательно закатила глазки и тут же исчезла.

— Бойцы! — заревел воодушевленный Зигмунд. — Пошли жечь Зверя!

— А где мы его возьмем? — прокричал одинокий голос из дальнего угла.

— Неважно, — вмешался Хюбнер. — Брат Густав говорил: «Главное — зажечь Очистительное Пламя! А Зверь всегда найдется!».

— Верно, Мариуш! — заорал Фрай. — Пошли, братва!

Дальнейшие события в руководстве не нуждались.

Наемники высыпали на улицу, зачем-то построились правильной терцией и, печатая шаг, двинулись в сторону площади.

— Левой! Левой! Левой! — громко командовал Зигмунд. — Запевай!

Строй дружно грянул: «Рожденный сражаться не жнет и не пашет…», с особым ревом выводя слова: «Налейте наемникам полные чаши!»

Городские стражники опасливо посторонились, пропуская ягеров, и двинулись в противоположную сторону.

На площади строй рассыпался. Наемники оживленно бросились к столбам для казни и, после короткого совещания, пришли к выводу, что дров мало, а, кроме того, они сложены лишь у одного столба. Немедленно были найдены телеги с хворостом, то ли приготовленным для завтрашней казни, то ли просто неосмотрительно оставленные на улице недостаточно рачительным хозяином. Кучи дров закрыли столбы почти до самого верха.

— Где Зверь?! — заорало сразу несколько голосов.

— Сначала поджечь надо! — взревел Зигмунд. — Тут же темно, как у Нечистого в заднице!

Зачиркали кресала. Огоньки побежали по тонким лучинкам, охватили поленья потолще, и вскоре посреди городской площади полыхали три огромных костра.

— Где Зверь?!

— А вот он! — тройка ягеров тащила отчаянно упирающегося чернявого. — Своим прикидывался! А его и не знает никто!

— Помилосердствуйте, братцы, — орала будущая жертва. — Не Зверь я! Мамой клянусь!

— А чем докажешь? — грозно глядя на подозреваемого, вопросил Фрай.

Чернявый повалился на колени.

— Помилуйте! Не Зверь я! Черсиянин я! У нас Зверей вообще нет!

— Черсиянин, — протянул Зигмунд. — А здесь что делаешь? Шпионишь?!