Больше десяти лет прошло с того памятного декабрьского вечера в Венсенском форте, когда впервые мелькнула мысль об открытии нового металла и изыскании способа его получения.

Исполнилась заветная мечта Бессемера. Пришли слава и богатство.

В 1865 году Бессемер получал по своим лицензиям около 1 тысячи фунтов стерлингов в неделю. Скоро эта цифра достигла 3 тысяч. Судя по сделке с фирмой Плэтт, Бессемер за восемь лет, с 1862 года по 1870 год, когда истек срок патента, получил около одного миллиона фунтов стерлингов. Таков приблизительно был его капитал, когда прекратились платежи по лицензиям. Ведь шеффильдский завод, после первых убыточных лет, тоже стал процветать и когда, по истечении четырнадцатилетнего срока, товарищество было ликвидировано, доля каждого пайщика превысила в 24 раза первоначальную стоимость его вклада, не считая полученных за все время дивидентов, в общем составивших сумму в 57 раз большую против основного капитала.

Пришло богатство — подходила и старость. Работалось уже не так напряженно, как раньше.

Бессемер продолжает вносить отдельные мелкие усовершенствования в свой металлургический процесс, некоторые годы были даже очень продуктивны в этом направлении. Например, в 1869 году было взято семь патентов.

Но металлургия уже не захватывает всецело его внимания. Снова начинается излюбленное им изобретательское блуждание от одного сюжета к другому. Внимание и творческая энергия разбрасываются на различные предметы. Изобретательство из средства борьбы за «место под солнцем» все больше и больше начинает принимать характер занятия для заполнения своего досуга. Последним изобретательским увлечением, носящим «деловой», комерческий характер, и, кстати сказать, окончившимся крупной неудачей и большими денежными потерями, была постройка судна с некачающейся во время волнения каютой.

Первый патент на это изобретение был взят в конце 1869 года. Все предприятие было ликвидировано в 1875 году. «Не подверженный качке салон» дал Бессемеру на шесть лет занятий, но принес ему также массу неприятностей и крупные убытки.

Собственный горький опыт навел Бессемера на мысль о неподвижной во время качки каюте. Ведь даже самый краткий переезд по морю доставлял Бессемеру величайшие мучения от морской болезни. Она иногда продолжалась у него даже в течение нескольких часов после высадки на сушу.

Нет ли какого-нибудь средства устранить качку судна?

Ведь никто иной, как Бессемер, подал несчастную мысль русскому корабельному инженеру, впоследствии адмиралу, Попову построить совершенно круглое судно, которое, опираясь по всем направлениям зараз на несколько волн, должно было бы проявить необычайную устойчивость во время волнения.

Эта мысль была осуществлена в России в знаменитых своей нелепой конструкцией двух совершенно круглых броненосцах береговой обороны, «Поповках», мирно проржавевших в Севастопольской бухте всю свою долгую жизнь, за полной своей непригодностью для плавания в море даже при малейшей волне. Этим же свойством отличалась и построенная по тому же принципу императорская яхта «Ливадия». Круглые суда, как яхту так и «Поповки», так качало по всем направлениям, что ни стрелять из пушек на броненосцах, ни спокойно разгуливать по палубе яхты — было совершенно невозможно. Затея обошлась русскому правительству в несколько миллионов рублей народных денег, которые были выброшены на ветер только для того, чтобы притти к очень определенному выводу, что таких судов строить нельзя.

Столь же неудачной оказалась и бессемеровская идея о некачающемся салоне. Она носит черты дилетантизма, непродуманности и недоработанности.

По первоначальному проекту, посреди судна должен был быть расположен большой круглый салон, с куполообразной крышей, поддерживаемый снизу только в одной точке — в центре. Он имел таким образом возможность качаться по всем направлениям или наоборот, — оставаться неподвижным при качке судна.

Дело с первых же шагов пошло неудачно. Прежде всего, Бессемер, не доработавши проект, поторопился заказать небольшой пароход; скоро, при более детальной разработке оказалось, что пароход мал. Пришлось его с убытком продать.

Большим неудобством было конечно то обстоятельство, что Бессемер, совершенно не вынося ни малейшей качки, не был в состоянии сам испытать на море свое изобретение.

Но морскую поверхность заменила собой лужайка на участке его загородной виллы — Дэнмарк-Гилл, а роль морской волны стала играть паровая машина, которая должна была раскачивать большой деревянный ящик, опущенный в яму и долженствующий изображать как бы вырез из средней части корпуса парохода. Внутри этой качающейся коробки была подвешена кабина, которая должна была оставаться неподвижной при качке. Но кабину можно было также скреплять с наружной коробкой и тогда она начинала качаться вместе с ней.

Конструкция вызывала любопытство, и Бессемер водил на лужайку своих многочисленных почетных гостей и качал в этом сухопутном сурогате морского корабля светил техники и науки, или же, наоборот, предоставлял им возможность, сидя в каюте, наслаждаться полнейшим покоем и созерцанием мелькающих перед окнами кабины бортами качающейся под ними коробки.

Но если подобные демонстрации и доставляли некоторую забаву, да может быть и помогали вводить те или иные усовершенствования в систему, то это нисколько не улучшало деловой стороны предприятия, а в этом отношении дело было поставлено из рук вон плохо.

При содействии небезызвестного уже нам Чадвика было учреждено акционерное общество с капиталом в 250 тысяч фунтов стерлингов, фактически же не было собрано даже достаточно денег на постройку хотя бы одного парохода. Когда Бессемер указал на это несоответствие номинального и фактического капитала, то ему разъяснили, что это так и полагается. Целью общества было установить между Англией и Францией пассажирские рейсы пароходами новой бессемеровской системы. Бессемера хотели назначить председателем, но он предпочел роль владельца патента и занял бесплатную должность инженера-консультанта. Общество притязало на исключительную монополию эксплоатации, обесценивая таким образом патент.

Лишь только приступили к постройке парохода, как начались трения между фирмой, строющей машины, и фирмой, строющей корпус судна. Масса денег была ухлопана на роскошную отделку салона, а механизмы, регулирующие качание салона — Бессемер придумал гидравлическое приспособление — были построены кое-как и даже не вполне закончены.

Финансовая сторона вообще была в полнейшем беспорядке и Бессемеру пришлось неоднократно ссужать из своих личных средств значительные суммы на покрытие самых неотложных расходов (эти ссуды конечно никогда ему не были возвращены).

Первоначальная конструкция круглого салона была изменена. Салон был сделан прямоугольной формы и подвешен в двух точках вдоль корабля. Он должен был служить только для устранения бортовой качки, а чтобы уменьшить или устранить совсем килевую, или продольную качку — судно было сделано очень длинным, а нос и корма — с очень низкими бортами так, чтобы волна не приподымала бы, а перекатывалась через них. Две пары гребных колес должны были приводить судно в движение.

Первый рейс парохода «Бессемер» предполагалось обставить очень торжественно, пресса уже задолго писала о нем. Но срок был назначен очень короткий, хотя гидравлические приспособления далеко еще не были готовы.

Незадолго до официального первого рейса, была назначена пробная поездка. Она кончилась катастрофой.

Пароход еле-еле полз, пожирая однако огромное количество угля и выбрасывая из своих двух труб тучи густого черного дыма. Уже по одному этому всякий мало-мальски понимающий человек сразу мог бы сообразить, сколь «выгодной» являлась его эксплоатация. Но главным недостатком парохода было то обстоятельство, что он совершенно не слушался руля, до такой степени, что, хотя его вел один из опытнейших капитанов, он в совершенно безветренную, ясную погоду, после двух тщетных попыток войти в порт Калэ, ухитрился налететь на сваи пристани, поломать себе одно из гребных колес и нанести убытков порту почти на 3 тысячи фунтов стерлингов, за что портовые власти Калэ задержали пароход и не выпустили его обратно, пока не получили залога в размере этой суммы.