– Ну, ЭТО День Всех Святых, (1 ноября – прим.пер.), – Возможно, Бог просто сотворил чудо на один день за твою помощь нам прошлым вечером. Скажи спасибо.

– Спасибо ТЕБЕ? – крикнул Маркус.

– ПОЖАЛУЙСТА, Маркус, …оуууу…, – Эдвард пошел, чтобы обнять его, но затем увидел, что тот весь потный… и измученный, – Может, позже, после того, как ты примешь душ… у меня новый костюм.

– КХМ! – вмешалась я, и она оба взглянули на меня: Эдвард – с улыбкой, а Маркус… не слишком довольный.

– У меня проблема, – начала я.

– Она не шутит, – Маркус смотрел на Эдварда, ухмыляясь ему, когда тот медленно повернул к нему свою голову, …не выглядя при этом веселым.

– Там семья просит увидеть шеф-повара! – я прикусила нижнюю губу.

– О Господи, – с лица Эдварда сошел цвет, и он всплеснул руками, – Не паникуй. Дай мне секунду подумать.

Я прошла немного дальше в кухню, и Маркус швырнул сковороду «вок» на плиту.

– Если они хотят познакомиться со мной, я познакомлюсь с ними, – сообщил он, – ЭТО МОЕ ЗАВЕДЕНИЕ!

– Стой на месте, МОНТЕЛ! – Эдвард положил руку Маркусу на грудь, – Не так быстро! Не после всей той работы, которую мы проделали, чтобы заставить людей думать, что все это готовит ЧЕЛОВЕК! Дай мне минуту подумать.

– Я не собираюсь ПРЯТАТЬСЯ в подсобке, словно служащий «Бургер Кинг»! – пожаловался Маркус.

– Может, сбегать в антикварную лавку, что дальше по улице, и притащить сюда миссис Насбаум? – поспешно размышлял Эдвард вслух.

– Ей восемьдесят семь лет! – сказала я.

– Да? – Эдвард посмотрел на меня и нахмурился, – Она может бегать!

– И я УВЕРЕНА – люди поверят, что МИССИС НАСБАУМ умеет готовить китайские блюда! – добавила я.

– Если Маркус может их готовить, значит и любой может! – возразил Эдвард, глядя на него сверху вниз, – Это же очевидно.

Затем Эдвард охнул и огляделся по сторонам.

– Подождите секунду!

Он выбежал из кухни, а затем вернулся, держа Кэти за руку.

– НЕТ, ПАПА! – громко прохныкала она своим тоненьким голоском.

– Посиди здесь минутку, ладно? – сказал он ей, и она со злостью сложила руки на груди, усаживаясь на табурет, который он поставил перед ней, – Я велел тебе все время быть у меня на виду.

– Я И ТАК У ТЕБЯ НА ВИДУ, ПАП! – крикнула Кэти, глядя на Маркуса, чьи глаза были такими же злыми, как и у нее.

– Я тебя понимаю, Кэти, очень хорошо понимаю! – Маркус положил руку на свою грудь, – Я пожалуюсь властям, что с тобой плохо обращаются, ребенок, не беспокойся.

– Может, сказать людям, что он не говорит по-английски, а говорит только по-китайски? – Эдвард размышлял дальше, – Ты сможешь просто кивать и качать головой, если мы выведем тебя в зал?

– ПОШЕЛ НА ХУЙ, КЛОУН БОЗО! – ответил Маркус, не сдержавшись перед Кэти.

Кэти хихикнула, и Эдвард закрыл ей руками уши, свирепо глядя на Маркуса, – Я ЖЕ ПРОСИЛ тебя НЕ ПОРТИТЬ этого ребенка! Прекрати говорить слово… «Х-У-Й»!

– Я ЛЮБЛЮ СЛОВО «Х-У-Й»! – Маркус покосился на Эдварда, снова взрываясь, – И я буду говорить его весь ДЕНЬ! ХУЙ ХУЙ ХУЙ ХУЙ ХУЙ ХУЙ ХУЙ ХУЙНЯ ХУЙ ХУЙ ХУЙ ХУЙ… Х У Й!

– Ты просто больной! – сказал Эдвард ему в ответ, внутренне кипя и по-прежнему прижимая руки к ушам дочери, – Я хочу, чтобы ты увиделся с доктором Питером!

– НА ХУЙ ДОКТОРА ПИТЕРА! – крикнул Маркус, – ХУЙ ХУЙ ХУЙ ХУЙ ХУЙ ХУЙ БЛЯТЬ, ДЕРЬМО, ЧЛЕН НА ЖОПЕ, ЕБАРЬ, ПИЗДА, ПИЗДИЩА, ХУЕПЛЕТ, СУЧЬИ СЬСИКИ, ЕБАНЫЙ ХУЕСОС!

***

– Это наш шеф-повар, миссис Насбаум, – говорил Эдвард через несколько минут, нежно обнимая за талию женщину, которая выглядела именно так, как те старушки, которые обычно спрашивают в ресторане: «А где ГОВЯДИНА?»

Она выглядела так, словно даже не понимает, где она находится и что происходит, …но она стояла там и улыбалась клиентам. Блин, а Эдвард УМЕЕТ быстро бегать! Думаю, он принес ее сюда на руках! Маркус был заперт в туалете, …просто на минутку, пока не уйдет та семья.

– Все было ТАК прекрасно! – похвалила ее женщина, – Как Вы готовите те восхитительные штуковины в кляре? Они ПРОСТО ФАНТАСТИЧЕСКИ ВКУСНЫЕ!

Миссис Насбаум была почти глухой, поэтому она лишь кивнула и улыбнулась.

– Умм…, – вмешался Эдвард, по-прежнему обнимая рукой молчащую старушку, – Знаете, она не любит раскрывать свои секреты, …понимаете, …рецепты в их семье передаются из поколения в поколение…

Я отошла от них и закатила глаза. Если кто-либо поверил, что эта старая еврейка готовит китайские блюда по рецептам, дошедшим до нее от пра-пра-пра-бабушки, то значит, что он сам хотел в это верить.

Вопрос был закрыт, и да – семья ДЕЙСТВИТЕЛЬНО поверила, что шеф-повар – это миссис Насбаум, Бог нам в помощь, и все снова встало на свои места. Было около девяти часов вечера, и Бен с Анджелой только что ушли, забрав с собой Кэти на ночь, а мы с Эдвардов вышли, чтобы ненадолго прерваться, на задний дворик ресторана.

Когда я вышла на улицу, то увидела, что он стоит, прислонившись к стене. Что-то показалось мне странным, и я вновь взглянула на него. Он курил!

Я нахмурилась и подошла ближе, сказав:

– Я не знала, что ты КУРИШЬ.

– О, – он выглядел как подросток, которого поймали с сигаретой, – Я выброшу ее.

– Нет, все в порядке, – я отхлебнула лимонада, – Я просто никогда этого не знала, вот и все.

Он выдохнул струйку дыма через ноздри и взглянул на сигарету в своей руке.

– Плохая привычка, которая всегда у меня была, – он стряхнул пепел в сторону от меня, – Мне даже НЕ ХОТЕЛОСЬ закурить… до сегодняшнего вечера.

– Почему же тебе захотелось? – спросила я, ухмыльнувшись – он выглядел чертовски хорошо, и сигарета сделала его еще сексуальней, – Из-за Маркуса?

– Нет, – он покачал головой, поднося сигарету к губам и морща губы при затяжке, …впуская дым в рот… Господи, это заставляет меня возбуждаться еще сильнее! Мне хотелось срывать с него этот костюм до тех пор, пока от него не останутся одни лоскуты! Почему? Курить вредно, и мне следовало сказать ему это, …но я не могла! Плохие мальчики… мммм… моя слабость – я же дочь копа.

– Я думаю,…что находиться здесь – это… что-то вроде работы, – сказал он, глубоко задумавшись, с таким видом, словно уже думал об этом до того, как я вышла на улицу, – Это напоминает мне… о моей прежней работе.

– Танцы? – спросила я деликатно, решив сейчас назвать это так.

– Не только, – он выпускал дым тонкой струйкой через губы, пока говорил, и я была просто загипнотизирована этим зрелищем и тем, как легко у него это получается, – Клиенты, которых нужно ублажать,…обслуживать, …столики, …возможно, поэтому мне нравится здесь… или поэтому нравится приходить сюда все время. Но ведь это неправильно, да?

Я вырвалась из транса, когда он взглянул на меня, задавая вопрос.

– Ахх, …нет, это не так, – сказала я, обдумывая свои слова и на секунду опуская взгляд, – Это было твоим миром на протяжении шести лет, …и я помню, как наблюдала за тобой в тот первый вечер в «Огне». Я никогда не говорила тебе об этом, но ты просто изумил меня. Это место принадлежало тебе, …ты двигался с такой грацией и… стилем, …ты любил там каждого,… старых, молодых, пьяных, трезвых, …ты улыбался – и помещение озарялось светом. И все любили ТЕБЯ. Ты сделал каждую отдельно взятую женщину счастливой, …я видела это, …все они чувствовали себя… особенными для тебя, покорившего их, даже несмотря на то, что ни одна из них не была очень… особенной по настоящему. Ты был великолепен. Ты таков И ЕСТЬ. И все это было не потому, что ты был полуголым, …дело было в ТЕБЕ САМОМ. Ты очаровал их всех. Это все твои …подмигивания, улыбки, движение кисти пальцев, …вот тогда-то я и поняла, что ты – это действительно нечто, Эдвард Каллен.

Он выдохнул так, словно с его губ случайно сорвался смех в ответ на мои слова, и выпустил дым через ноздри. Он выбросил сигарету и улыбнулся мне.

– Ты тоже действительно нечто, Белла Свон, – ответил он, – Кто еще на планете додумался бы принести записную книжку в стрип-клуб?