Я решил подождать до октября, чтобы поговорить с ее учителем на предстоящем родительском собрании, и до этого Кэти предстояло пойти на прием к врачу. Как отец, я чувствовал себя ужасно, пока стоял в стороне и ничего не делал, чтобы помочь ей с ее проблемами. Но, как сказала Белла, я не могу постоянно все исправлять за нее. Порой, с болью в сердце, нужно просто стоять и ждать, пока кусочки пазла соберутся в единое целое, и когда твой ребенок сам придет к тебе со слезами на глазах. Боль – хороший учитель,… она заставляет нас расти. Я знал это на примере своей собственной жизни. Я просто хотел, чтобы Кэти вообще никогда не испытывала боли. Когда она родилась, я сказал Тане, что хочу быть уверен, что ничто и никогда не причинит вреда моей малышке. Я упустил то большое время.

Единственное, что произошло за эти пару недель после дня рождения Беллы, было то, что все мы собрались вместе. Ну, сначала мы с Кэти сели и поговорили об этом,… а затем позвали Беллу,… и радостно сообщили ей, что мы проголосовали,… и теперь Белла будет жить со мной в одной комнате. Белла не могла поверить, что я на самом деле поговорил с Кэти об этом и объяснил ей, что мы не пытаемся сделать ей больно или оскорбить память ее матери. Это был приятный вечер,… Кэти даже помогла перенести все вещи Беллы в мою комнату,… и мы позволили ей решить, какие картины и статуэтки стоит переместить ко мне. Мы дали ей право голоса, и все изменилось.

И после того, как Кэти отправилась в постель той ночью,… ммммм,… ладно, скажу лишь то, что эта ночь была полна волшебства.

Мы установили пару правил относительно новой комнаты папы и Беллы. Кэти сделала ожерелье на шнурке с большим кулоном в виде сверкающего розового сердечка. Когда мы вешали его на ручку двери, это означало НЕ ОТКРЫВАТЬ ДВЕРЬ, а СТУЧАТЬСЯ и спрашивать, можно ли войти. Для Кэти это было приемлемо. И второе правило гласило: не подслушивать под дверью. Я сказал Кэти, что потом она еще скажет нам за эти правила спасибо.

Терапия с доктором Питером проходила для нас с Беллой очень успешно. Я по-прежнему читал понемногу свое домашнее задание, и для меня, по-прежнему, сложно было при прочтении обойтись без слез,… но Питер был очень терпелив,… он был таким классным. Я не думал, что добился, какого либо прогресса до одного вечера, когда мы остановились на заправке. Кэти нужно было в туалет, а у них была только одна кабинка. Она была и для мужчин, и для женщин и мне не понравилось, что моя дочь будет там одна, поэтому я зашел с ней.

Я зашел первым, чтобы убедиться, что там унитазы вместо писсуаров и что там нет в данный момент никого из мужчин. Там было пусто. Я взглянул на унитазы, чтобы проверить, чистые ли они,… и почувствовал, как покрываюсь холодным потом, когда наклонился к одному из них. У меня не было твердой уверенности, отчего… или почему мое дыхание стало затрудненным,… а затем это случилось со мной. Образы и голоса… вернулись и наполнили мою голову,… здешние запахи… явились спусковым крючком для воспоминаний, которые я долго блокировал,… о событиях, предшествующих сэру Кевину. Я почувствовал слезы на глазах когда услышал, как Кэти стучит в дверь, желая войти внутрь, …и чуть не запаниковал.

Но здесь не опасно, сказал я себе,… и быстро впустил ее, …стоя снаружи кабинки, пока она делала то зачем пришла. Я вышагивал туда-сюда, разглядывая краны,… глядя на себя в зеркала,… чувствуя запах этой комнаты, от которого меня бросало в дрожь,… и я чуть не запер дверь изнутри, чтобы никто не смог войти. Даже звук поворачивающегося затвора замка и щелчок вынуждал меня желать того, чтобы меня пожалели.

– Папа, ты в порядке? – спросила Кэти, сидя на унитазе; ее маленькие кроссовки виднелись из-под двери.

– Я в порядке, – ответил я, пытаясь делать те дыхательные упражнения, о которых рассказал мне Питер, – Пожалуйста, быстрее,… прости, малышка. Я не очень хорошо себя чувствую. Мне нужно поскорее выбраться отсюда.

Она поспешно вышла, и я заставил ее вымыть руки, …а звук диспенсера для жидкого мыла… заставил меня еще сильнее вспотеть, …и я чуть не застонал вслух, но я не хотел напугать Кэти.

После того, как она вымыла руки, я едва не схватил ее на руки, чтобы бежать с ней обратно к машине. Белла непонимающе уставилась на меня, когда я ввалился в машину, завел двигатель, увозя нас подальше от этой комнаты,… крана,… и прошлого.

Когда я пришел домой, я отправился в комнату Бена и Анджелы, запер дверь и начал писать с чистой страницы моего ебучего дневника, как теперь я называл эту тетрадь. Обычно я запирал ее в небольшом сейфе, стоящем под письменным столом, за которым я писал,… мне не хотелось, чтобы Кэти когда-нибудь увидела эти страницы. И я писал,… писал,… это было так странно. Месяц-другой назад, когда я познакомился с Беллой, я рассказал ей одну историю о муже одной женщины, доставившем мне небольшое неудобство,… тогда я сказал Виктории, что я ни за что не буду иметь дела с мужчинами. Тогда я искренне полагал, что… так и будет. Теперь я знаю,… что воспоминание о той ночи было таким ужасным,… что я заставил себя забыть о нем, словно мне приказали это сделать,… и я согласился. Но сейчас воспоминания вернулись,… и я снова хотел избавиться от них, поэтому я сделал так, как говорил мне Питер,… я записал все это.

***

Однажды она взяла меня в этот бар,… вскоре после того, как я стал официально называться ее рабом. Она сказала, что просто хочет посидеть там со мной и расслабиться. Она поцеловала меня и сказала не беспокоиться. Сегодня вечером не будет никакого секса, сказала она и добавила, что мы можем пойти туда как обычная парочка и что все в порядке. Я поверил ей. Но у нее были на мой счет другие планы. Мне следовало выучить большой урок. Кое-что, в чем нуждается каждый раб. Быть способным стерпеть унижение. Это было мое первое свидание с ней,… но далеко не последнее.

Я все еще пил свой первый коктейль, в то время как она уже пила четвертый. Заведение было отвратительным, оно располагалось по соседству с самыми отстойными заведениями в округе, …здесь зависали уличные банды, и полиция никогда здесь не появлялась. Виктория знала большинство парней в заведении. Полагаю, они были знакомы с ее отцом… или с ней самой. Все они выглядели так, словно две минуты назад сбежали из тюрьмы. Я пытался не привлекать в себе внимания и держал глаза опущенными вниз, как она мне велела.

Мужчина за мужчиной подходили, чтобы присоединиться к нам за нашим столиком в углу. Мне постоянно приходилось двигаться, и меня толкали каждый раз, когда очередной парень подходил к нашему столику и целовал ее. Она вела себя со всеми ними как со старыми друзьями,… обнимая их,… но ее поцелуи безошибочно говорили о том, что они были не просто друзьями. Вы не станете целоваться с языком и не позволите другу лизать Вашу шею, просто здороваясь. Я не знал, что делать,… все эти мужчины принадлежали моей Госпоже,… и я просто сидел там, не говоря ни слова.

Должно быть, она заметила, что я бросаю на нее взгляды, потому что она твердо сказала мне шепотом:

– Просто сиди тут. Даже, блять, не двигайся и не вздумай ГЛЯДЕТЬ УКРАДКОЙ. Глаза вниз.

Я сделал то, что она хотела без особого удовольствия. Я пристально рассматривал под столом свои кулаки, лежащие на коленях.

Через несколько минут я мельком взглянул на них, они болтали о старых временах,… с нами сидело должно быть десять или одиннадцать огромных парней,… я заметил пару женщин,… стоящих позади нашего столика, думаю, это были подружки парочки из тех мужчин.

– Ну, чем ТЫ занималась в последнее время, девочка? – поинтересовался вслух высокий бородатый мужик с длинными жирными волосами, сидя при этом почти у меня на коленях, и я отклонился, пытаясь держаться подальше от них, пока они беседовали.

– Я готовлю нового раба, – сказала она тут же, без какого бы то ни было замешательства. Мои глаза вылезли из орбит, когда я взглянул на нее,… и она ухмыльнулась мне.

– О, Господи, очередной маленький педик? – мужик рассмеялся, – Каков этот из себя?