Просили о помощи и заводские крестьяне. Белорецкого завода крестьяне в прошении своем, поданном Верхнеяицкому коменданту Ступишину, писали: «Мы, реченные крестьяне, пришли в крайнее разорение, что от здешнего завода ни на полверсты выехать не можно и без корму помирает вся наша скотина, а сего декабря 12 числа имевшийся у нас в поле аржаной хлеб башкиры сожгли, также дома наши жгут и приводят нас в крайнее разорение и убожество. Того ради вспоможения слезно просим, хотя небольшую команду нам прислать».
О таких же нападениях башкир заявляла и заводская Златоустовская контора купца Лугинина, где 10 декабря башкирами большая часть рудников была разорена, все инструменты были отобраны и многие рабочие с женами и детьми, в количестве 256 человек, отведены в плен. Горный смотритель Долбежев и штейнгер Шершенев изрублены.
Обращение администрации и населения Исетской провинции об оказании защиты присылкой военных команд не получили удовлетворения, и 11-я легкая полевая команда продолжала свое дальнейшее следование, согласно прежде полученным ордерам, и 16 декабря близ Уйской крепости выдержала нападение толпы вооруженных башкир 600 человек, которые с уроном были отбиты[48].
На воззвание о помощи откликнулся Сибирский губернатор Чичерин, приславший в Челябинск просимый Исетским воеводою порох, в количестве 25 пуд, и 200 ружей для вооружения жителей[49]. Недостаток пороха и свинца настолько сказывался по всем местностям нового расположения войск, что генерал Деколонг вынужден был обращаться по всей Сибирской пограничной линии и Сибирской губернии о присылке как пороха, так и свинца, в местности, наиболее подверженные нападению бунтовщиков. При этом выяснилось, что и в Тобольске имеется пороху едва лишь достаточное количество для снаряжения 500 рекрут, свинец же положено доставить из Казани с нарочными.
Недостаток обнаруживался не в одних боевых запасах, но и в продовольственных на всей линии расположения войск и в особенности в местностях, наиболее подвергавшихся грабежам башкир, уничтожавших пожарами хлебные запасы, почему Сибирским губернатором Чичериным предоставлено было генералу Деколонгу пользоваться всеми продовольственными запасами, какие находились в магазинах Провиантского Департамента, расположенных в Ишимском дистрикте, а за недостатком и этих запасов – из запасных магазинов (складов. – Примеч. ред.) городского и сельского населения Сибирской губернии[50]. Отказавшийся в начале мятежа от прямого содействия Сибирских войск для восстановления спокойствия в Оренбургской губернии генерал Рейнсдорп, в конце декабря 1773 года, просил генерала Деколонга о том, не согласится ли он отправить Сибирские войска под начальством генерала Станиславского к Оренбургу «все совокупно, ибо отправление раздробное подвергается крайнему предосуждению, как то с Сибирскими ротами, а пред тем с Казанскими командами приключилось. А как в фураже великий недостаток, то иного не остается, как генерал-майору Станиславскому, со всеми командами, идти отколь прямее, взяв с линии хороших казаков и надежных вожаков»[51].
Имея в виду, что в Оренбурге и в прилегающих к нему окрестных местах обнаруживается такой недостаток провианта, что по истечении месяца предвидятся затруднения в продовольствии населения и войск, генерал Рейнсдорп просил генерала Деколонга: «Постараться отправить из Исетской провинции к Оренбургу достаточное количество провианта подрядом или на крестьянских обывательских подводах».
Это обращение Рейнсдорпа, явно указывавшее на совершенное незнание им условий, в которых находилась команда генерала Станиславского, отрезанная сообщением с Оренбургом, на совершенное незнакомство с событиями, совершавшимися в Исетской провинции, не могло быть выполнено генералом Деколонгом как по обстоятельствам, вынуждавшим его к необходимости защиты Сибирской пограничной линии и Сибирской губернии, так и во исполнение полученного им указа Военной коллегии, определявшего задачу его военных действий.
Выступив в поход к подавлению мятежа в половине октября 1773 года, генерал Деколонг получил указ Военной коллегии, определявший задачу его военных действий, 21 декабря, т. е. спустя два месяца по выступлении Сибирских войск на Оренбургскую линию. Означенный указ, от 4 ноября 1773 года, № 431, вручен был Военной коллегией отправлявшемуся в Сибирь генерал-порутчику главному командиру Колывано-Воскресенских заводов Иерману, для передачи его генералу Деколонгу. Иерман, следуя чрез Тобольск, передал 10 декабря этот указ Сибирскому губернатору Чичерину, от которого в то же число он и был отправлен к генералу Деколонгу по месту его нахождения в Верхнеяицк[52].
Приводим текст означенного указа:
По секретной экспедиции.
«Указ Ея Императорского Величества Самодержицы Всероссийской из государственной Военной коллегии господину генерал-порутчику и кавалеру Деколонгу.
По сообщениям от Оренбургского господина губернатора известны уже вы о возникшем в яицких жилищах самозванце донском казаке Емельяне Пугачеве, что он, обольстя простой тамошний народ и накопив толпу всякой сволочи, разоряет около Оренбурга селения и делает многие смертоубийства. Хотя к пресечению злодейства помянутого бездельника приняты уже господами Казанским и Оренбургским губернаторами возможнейшие меры, а к поспешествованию в том командирован и отсюда генерал-майор и кавалер Кар с некоторым числом от Москвы и прочих мест военных команд и артиллерии, но если злодейская та шайка уклонялась иногда к пределам Сибири, то Военная коллегия надеется, что не оставили вы, господин генерал-порутчик и кавалер, таких со стороны вашей распоряжений учинить, дабы при самом первом получении известия о ее приближении, как ополчением легких полевых команд, так и нерегулярных команды вашей войск, встретя оную, сильною рукою разбить и рассеять, а самого самозванца Пугачева и близких его товарищей, захватя, под крепкий караул посадить. Особливое внимание из виду вашего упущено быть не долженствует касательно до отвращения замыслов помянутого бездельника на государевы в Сибири состоящие рудокопные заводы, которым в случае требования к вам от находящихся в тех заводах командиров имеете всю совершенную безопасность доставить. В Коллегию ж, что когда у вас происходить будет о получаемых относительно до вышеписанного известиях, с нарочным рапортовать».
Граф Захар Чернышев.
В С.-П. Ноября 4 дня 1773 года[53], № 431».
По получении приведенного указа генерал Деколонг, оставив попытки движения Сибирских войск к Оренбургу, все внимание обратил на защиту Сибирской губернии и сопредельной с нею Исетской провинции. Необходимость сосредоточения частей войск в Исетской провинции признавалась также и губернаторами Оренбургским и Сибирским, почему Рейнсдорп, относясь к генералу Станиславскому, еще ранее требования о движении отряда этого генерала прямым путем к Оренбургу, рекомендовал расположить две легких полевых команды в Зелаирской крепости, как центральной в Башкирии, «с тем чтобы те войска, находящихся в злодейской толпе башкирцев жен и детей, в жилищах их тревожили, дабы услыша мужья могли от злодейства возвратиться»[54]. О посылке приведенного указа Военной коллегии чрез генерал-порутчика Иермана граф Чернышев уведомлял Деколонга письмом от 15 ноября 1773 года, сообщая, «что он с особливым удовольствием видит его благоразумные распоряжения о принятии мер по поводу оказавшегося около Оренбурга злодея казака Пугачева», прося по поводу пресечения злодейств иметь сношение с генералом Иерманом[55].
Одновременно с письмом графа Чернышева генерал Деколонг получил и указ Военной коллегии по поводу предпринятого им движения с Сибирскими войсками на Оренбургскую линию: «Из рапортов ваших, – говорилось в указе, – Коллегия, усматривая все благоразумно учиненные вами распоряжения, не может обойтиться, чтоб не изъявить вам отдания достойной по тому справедливости, надеясь, что и дальнейше ничего вы не упустите, что токмо послужить может к пресечению злодейств бездельника Пугачева и захвачении самого его и согласников оного в руки»[56].
