Тем временем, несмотря на первую неудачу, шотландская способность к импровизации проявила себя во всем блеске в Роксбурге и Эдинбурге. Оба этих замка были оснащены всем, чтобы выдержать долгую осаду, и оба пали с разницей всего в месяц. Ночью с 19 на 20 февраля 1314 года отряд под предводительством лучшего друга короля Джеймса Дугласа — или Черного Дугласа — вскарабкался по стене Роксбурга. Все были закутаны в темные плащи, скрывавшие доспехи. Их веревочные лестницы были сделаны неким Симом из Лидоуса, который имел честь первым перебраться через стену. Звон крюка на конце лестницы обратил на себя внимание часового, который подходил узнать в чем дело как раз тогда, когда Сим перебирался через стену. Сим пронзил англичанина ножом, и шотландцы ворвались в крепость. Был последний день Масленицы, и гарнизон пировал, готовясь к лишениям поста. Прежде чем англичане смогли понять, что происходит, шотландцы перебили их или захватили в плен. Замок был частично разрушен и приведен в негодность.

Эдинбург пал тремя неделями позже. Его захватом руководил Томас Рэндолф, граф Морэй. Какое-то время он осаждал замок. Боевой дух защитников упал настолько, что они стали подозревать своего военачальника, Пьера Либо, французского наемника, в предательстве (и, возможно, были правы, так как после того как замок был взят, Либо поступил на службу к шотландцам, с тем чтобы вскоре быть казненным за измену). Собственные подчиненные заковали Либо в цепи и выбрали себе другого командира. Осада продолжалась до марта 1314 года, и все равно Морэй ничего не добился. Затем, побуждаемый примером Дугласа и его подвигом в Роксбурге, Морэй предложил награду тому, кто сможет подняться по стене. Несмотря на то, что стена вырастала прямо из высокой Замковой скалы, такой человек нашелся. Это был Уильям Фрэнсис, родом из Эдинбурга, воспитанный в замке, где служил его отец. Этот юноша встречался с девушкой, жившей на Хай-стрит, и ему часто приходилось пробираться в замок в темноте. Ночью 14 марта шотландцы сделали вид, будто собираются атаковать укрепления; английский гарнизон поспешил отбивать их атаку. Тем временем Уилли со своими товарищами дюйм за дюймом поднялись по северному обрыву скалы и забросили веревочные лестницы на стену. Сверху они расправились с часовыми, бросились к воротам, открыли их и впустили шотландцев на Замковый холм. Все англичане были перебиты. Король Роберт, по своему обыкновению, велел сравнять замок с землей. Около двадцати лет на этом месте пасся скот.[64]

Война продолжалась еще дюжину лет. Только в 1327 году обе воюющие стороны возжелали мира. В Англии на трон взошел новый король, Эдуард III, коронованный в результате переворота, осуществленного его матерью, королевой Изабеллой, и ее любовником Роджером Мортимером. Они заключили Эдуарда II в замке, где его ожидала скверная смерть. Пришествие к власти нового монарха означало, что с прежними распрями можно покончить. Со своей стороны, король Роберт теперь желал мира так жадно, потому что чувствовал, что скоро умрет и должен будет оставить свою страну четырехлетнему сыну Давиду. Поэтому предложенные им условия выглядели даже чрезмерно выгодными для Англии. Они были изложены в Эдинбургском договоре, положившем конец тридцатилетней борьбе за независимость.

Главная мера предосторожности состояла в том, что короля Роберта по этому документу признавали королем Шотландии без оговорок; то есть, Эдуард III соглашался отступиться от всех претензий на страну. В остальном же шотландцы принимали все условия англичан. Например, юный Давид был предложен в качестве кандидата в супруги маленькой сестре Эдуарда III, Джоанне, с тем чтобы королевские семьи снова смогли объединиться; англичане с энтузиазмом согласились. Планировалось даже что-то вроде союзнических отношений между Шотландией и Англией, однако они так и остались на бумаге — и тем не менее все эти условия пролили целительный бальзам на уязвленную гордость англичан.

Король Роберт устроил так, чтобы английская сторона прибыла для подписания этого договора к нему, а не наоборот. Заранее, в феврале 1328 года, в Эдинбурге было созвано заседание парламента. Это был двенадцатый созыв парламента за правление Роберта Брюса; ему еще предстояло сделать многое, однако король Роберт придавал большое значение тому, чтобы на заседании народ был представлен как можно более полно. Он призвал «епископов, аббатов, графов, баронов, фригольдеров и шесть представителей различных городских обществ, наделенных по этому случаю особыми полномочиями». Вольных горожан он приглашал на заседания парламента и раньше, пусть и не постоянно. С тех пор их присутствие стало нормой и скрепило договор об обмене королевских милостей на коммерческую поддержку государства. Через две недели прибыли английские послы, уполномоченные урегулировать все нерешенные проблемы, связанные с подписанием договора. Король Роберт к тому моменту был болен, вернее — уже прикован к постели. Обе стороны подписали мирный договор 17 марта «в покоях внутри монастыря Святого Креста в Эдинбурге, где лежал государь».[65]

Эдинбург как никогда прежде походил на столицу. И все же король Роберт там не задержался. Родом он был с запада, из предгорий. Туда он и вернулся, чтобы окончить свои дни в родном краю. Всего через год с небольшим, 7 июня 1329 года, он умер в простом деревенском жилище, построенном собственными руками — в Кардроссе у реки Клайд, откуда видны горы.

Однако перед смертью король Роберт оказал Эдинбургу последнюю неоценимую услугу. Хотя при подписании договора этот город исполнял роль столицы страны, само подписание состоялось в монастыре Святого Креста. Едва ли события могли разворачиваться иначе, поскольку замок лежал в руинах. И маловероятно, что город уже успел прийти в себя после английской оккупации. 28 мая 1329 года, за десять дней до смерти, король Шотландии по сути основал Эдинбург заново, даровав ему новую хартию. Считаясь освободителем нации и героем, он мог бы усилить свою власть над городом, и жители едва ли возразили бы. И все же он, напротив, даровал им еще больше свободы. Великий человек!

Согласно хартии 1329 года, статус вольного города сохранялся при условии выплаты его жителями так называемого «фьюферма» (feuferm). Им также был отдан порт в устье реки Уотер-оф-Лейт, находившиеся там мельницы и прочее в этом роде, «в установленных границах, со всеми ценностями, свободами и правами», которыми горожане пользовались во времена Александра III. Фьюферм был новым понятием в шотландской феодальной системе (другой известный пример его употребления содержится в хартии, выданной Абердину в 1319 году). Этот термин означал фиксированную годовую плату, взимаемую короной с города, вместо разнородных мелких податей, налогов и прочих плат, собираемых прежде королевскими чиновниками (что создавало благодатную почву для разногласий и злоупотреблений). По новым условиям Эдинбург был обязан выплачивать одну подать в 52 мерка в год, половину после Троицына дня, половину в день Святого Мартина.[66] Сумма была баснословно низкой: с Берика взимали 500 мерков, а с Абердина — 320. Однако сам по себе факт наложения фьюферма выражал уверенность короля в том, что Эдинбург восстанет из руин. У фьюферма, безусловно, было будущее. В шотландской юридической терминологии этот налог может называться также «фью-дьюти» (feu duty); эта практика была в ходу еще при мне. Когда в 1976 году я покупал квартиру, по недавней поправке к соответствующему закону я был обязан выплатить налог «фью» — то есть, произведя единовременную выплату при вступлении в права владения, освободить себя от последующих ежегодных выплат. Это краткий рассказ о том, какую роль феодальные отношения сыграли в истории Эдинбурга.

Король Роберт спас страну. И все же завоеванный им мир был недолгим. Партизанские войны всегда жестоки, и некоторые шотландцы оказались на стороне англичан случайно и пострадали безвинно. Кое-кто все еще оспаривал права Брюса на престол, например Баллиолы, которым не повезло победить в состязании за трон в 1290 году. Они все еще чувствовали себя обманутыми. «Пустой камзол» к тому времени умер, передав свои притязания на престол сыну Эдуарду. Поскольку королем в Шотландии теперь был малолетний наследник Брюса, этот Баллиол и другие недовольные при молчаливом одобрении Англии отправились морем в поход от реки Хамбер к Форту. В следующем году Шотландия ответила вторжением в Англию, почти безуспешным. В ходе битвы у Халидон-Хилла она опять потеряла Берик. За двести лет этот город переходил из рук в руки четыре раза. И все же его нестабильное положение обернулось благом для Эдинбурга, который теперь стал главным шотландским портом на Северном море, и даже для Твиддейла, земель, окружавших Берик. Эдинбург, однако, также попадал в руки захватчиков. В 1342 году ему пришлось пропустить выплату по крайней мере одного годичного налога, так как город был опустошен.[67]