В углу комнаты, на маленьком столике, горела одинокая свеча. Все зеркала и картины на стенах были закрыты черной тканью.

Молодой офицер встал и тихо подошел к Саундерсу.

— Шалом, — негромко поздоровался он.

— Вы говорите по-английски? — так же тихо спросил Джефф Саундерс.

— Да.

— Меня зовут Джефф Саундерс. Я прилетел из Парижа, чтобы поговорить со Львом Журбиным.

Юноша тяжело вздохнул и опустил глаза.

— Я его сын. Извините, мистер Саундерс, но вы опоздали. Позавчера Лев Журбин умер. Сейчас у нас семидневный траур.

В очередной раз Джеффу Саундерсу пришлось почувствовать горькое унижение поражения.

— Вы не могли бы выйти со мной на минутку? — спросил он у Журбина-младшего.

Офицер вышел вслед за ним на жаркую улицу. Не обращая внимания на жару, американец двинулся к морю. Журбин догнал его и пошел рядом.

— Я думал… я надеялся спасти жизнь вашего отца, но опоздал.

По лицу молодого Журбина пробежало удивление.

— Спасти жизнь отца?

Теперь настала очередь Саундерса удивляться. Он хотел спросить, удалось ли задержать убийцу, но решил не задавать прямых вопросов.

— Как… как умер ваш отец?

Они дошли до конца улицы и сейчас стояли перед безбрежной синей гладью.

Израильтянин показал вперед.

— Отец утонул позавчера в море. После обеда он обычно ходил купаться. Как видите, в это время на берегу никого нет. Мы все время предупреждали его, что он заплывает слишком далеко, но он не обращал на нас внимания. Отец забывал, что ему далеко за шестьдесят и силы уже не те, что раньше.

Джефф Саундерс попытался скрыть изумление.

— Лев Журбин купался позавчера один в море и утонул?

— Да, с ним никого не было. Только на этот раз он не стал заплывать далеко. Утонул прямо у берега. Его тело нашли, примерно, через час.

У Саундерса неожиданно появилось ощущение, что нить, за которой он шел так долго и с таким трудом, вот-вот порвется и исчезнет.

— Ваш отец случайно не встречался несколько дней назад с одним молодым французом?

— Вы имеете в виду Люко? Жана-Марка Люко? Конечно, он приезжал к нам. Жан-Марк приехал вечером накануне смерти отца. Он собирался погостить несколько дней, но на следующее утро неожиданно сказал, что ему нужно срочно возвращаться в Париж. Перед обедом отец отвез его в аэропорт. Мать сказала, что из аэропорта отец вернулся сам не свой, очень расстроенный и усталый. Как мы ни уговаривали его отменить послеобеденное купание, он отказался. Это его и убило. — Молодой Журбин на мгновение замолчал и посмотрел на американца. — Но откуда вы знаете о Люко? И кто вы такой, позвольте вас спросить?

Саундерс решил, что сейчас не время играть в кошки-мышки.

— Я сотрудник Интерпола. Мы получили информацию, что молодой француз по имени Жан-Марк Люко собирается убить вашего отца, и я срочно вылетел в Израиль, чтобы спасти его.

Глаза молодого офицера широко раскрылись.

— Жан-Марк собирался убить моего отца? — ошеломленно переспросил он. — Никогда не слышал ничего более глупого. С какой стати Жану-Марку убивать своего благодетеля и самого лучшего друга?

— Ваш отец и Люко были друзьями? — Теория Саундерса затрещала по всем швам.

— Конечно, они были друзьями! Мой отец много лет делал для Люко все, что мог. Регулярно посылал деньги и подарки. Он хотел, чтобы Жан-Марк ни в чем не нуждался. Отец даже дважды ездил во Францию, чтобы встретиться с ним. Примерно, раз в месяц они писали друг другу письма. Жан-Марк был для моего отца словно приемный сын. Люко никогда не приезжал в Израиль, и поэтому я познакомился с ним только два дня назад. К сожалению, мы практически не разговаривали. Они с отцом заперлись в кабинете и проговорили всю ночь. Им о многом нужно было поговорить. Отец плакал, как ребенок. Я вам уже сказал, что он вернулся из аэропорта страшно расстроенный. И после всего этого вы мне говорите, что Жан-Марк хотел убить отца. Не смешите меня!

Джефф Саундерс изумленно уставился на молодого израильтянина.

— Почему Люко и ваш отец были так близки?

По лицу молодого человека пробежала тень, как будто вопрос навеял неприятные воспоминания.

— Во время войны отец служил в Красной армии и попал в плен к немцам. Его отправили в концентрационный лагерь, где он подружился с отцом Жана-Марка, Робертом Люко. Они были друзьями до самой смерти Роберта. Каким-то чудом отцу удалось выжить, а Роберт Люко умер. Он умер на руках у моего отца.

Значит, вот какая трагедия произошла много лет назад в 13-м бараке в Дахау.

Джим Салливан встречал Саундерса в аэропорту «Орли». Джефф хотел упрекнуть начальника оперативного отдела ЦРУ в пренебрежении правилами конспирации, но промолчал. Сейчас было не время для шуток. Всю дорогу в Париж Саундерс задавал себе вопросы, на которые не мог ответить.

— Джим, я ничего не понимаю, — в отчаянии воскликнул он.

Салливан молча ждал продолжения.

— Все страшно запуталось. В Израиль я помчался по горячим следам Люко. По дороге в аэропорт попал в аварию, которую подстроила его подружка, и опоздал на ночной рейс. До сих пор не пойму, откуда она узнала, кто я такой и что преследую ее Ромео. Тогда мне казалось, будто авария лишний раз доказывает, что я на правильном пути, что Люко у меня почти в руках. Я думал, что на этот раз не опоздаю. Но прилетел в Израиль и узнал совсем невероятные вещи. Оказывается, Люко улетел из Тель-Авива домой еще сорок восемь часов назад, то есть, когда я еще находился в Париже. Но это означает, что Кристина де ля Малейн напрасно подстраивала аварию и задерживала меня. И в довершение ко всему выяснилось, что Люко не убивал Льва Журбина. Вы не поверите, но Журбин любил его, как сына. Я все проверил. То, что Люко покинул Израиль, когда Журбин был еще жив, несомненно. Он не оставался, чтобы убить Журбина и представить все, как будто тот просто утонул, не рассчитав сил. А в разговоре с сыном Льва Журбина я узнал и вовсе невероятную новость. Оказывается, отец Люко тоже сидел в 13 бараке в Дахау.

Вы мне можете объяснить, что все это значит? Все это время Жан-Марк потихоньку убивал направо и налево, верша свой суд, и внезапно все закончилось. Я уже не говорю о том, что сам Люко исчез. Испарился! Где, черт побери, этот месье Люко, Джим? Он вернулся во Францию?

Начальник оперативного отдела ЦРУ покачал головой.

— Мы тоже в полном тумане. Нам известно, что Люко сел на самолет в Тель-Авиве, который летел в Париж. Самолет сделал три посадки: в Вене, в Мюнхене и в Женеве. Скорее всего, он сошел в одном из этих городов, поскольку в Париж он не прилетел.

— Но он мог пересечь границу на поезде или машине.

— Вполне возможно, — безнадежно махнул рукой Джим Салливан. — Сам знаешь, как поверхностно проверяют документы на поездах и дорогах.

Саундерс повел Салливана в маленький бар, который находился в подвале аэропорта, и выпил два стаканчика виски один за другим. Потом долго сидел, закрыв лицо ладонями.

— Что ты сейчас собираешься делать? — осторожно поинтересовался Джим.

— А что тут остается? Только одно — проверить восьмого человека из списка, поляка из Лодзи. Через полтора часа есть рейс в Варшаву. Я решил лететь на нем. Поляк — моя последняя надежда. Люко должен быть там. На поляке список заканчивается.

— Может, Люко сошел в Вене и полетел в Варшаву?

— Возможно… — Джефф Саундерс замолчал и внезапно ударил кулаком по стулу. — Господи, Джим, я думал, что все уже ясно, а теперь, похоже, все придется начинать сначала.

— Не расстраивайся, Джефф. — Джим Салливан подбадривающе улыбнулся. — Поезжай в Варшаву. У нас там есть люди, они тебе помогут. Я уверен, что ты докопаешься до правды.

— Хватит, Джим. Мне не двенадцать лет.

Салливан проводил Саундерса до автобуса в «Ля Бурже». В аэропорту «Ля Бурже» Джефф подошел к стойке польской авиакомпании «ЛОТ» и купил билет в Варшаву в оба конца на одиннадцатичасовой рейс. Прошел в очередной раз таможню и сел в комнате ожидания вместе с польскими инженерами, ожидающими начала посадки.