— Он так и предполагал, — ответил юноша. — Он надеялся, что за это повесят нового повара.
— Какая гадость! — прошептала Араминта.
— Но он и представить себе не мог, что новый повар окажется женщиной.
— Это ничуть не меняет дела, — строго сказала девушка. — Вы не должны были искушать слугу, к тому же иностранца, и заставлять его совершать убийство, которое…
Она замолчала.
— Которое я боялся совершить сам? — закончил за нее собеседник. — Именно это вы хотели сказать?
— Я считаю, что убийство, как и подстрекательство к убийству, — это страшный и непростительный грех.
— Но маркиз должен умереть!
— Но если он умрет и вас заподозрят в его смерти, вас… повесят.
— Меня ни в чем не заподозрят, — пробормотал он.
— Конечно, нет, — воскликнула Араминта, — ведь в убийстве заподозрят меня! Должна вам сказать, что совершенно не собираюсь умирать по вашей вине!
— Тогда я застрелю его, а если не смогу сделать это, то застрелюсь сам!
С этими словами юноша достал что-то из кармана. Араминта догадалась, что это пистолет.
— Пожалуйста… вы снова пугаете меня, — сказала она дрожащим голосом.
— Я не хотел напугать вас. Возьмете ли вы двести фунтов — даже пятьсот, если хотите, — и добавите яд в одно из блюд, которое приготовите завтра для маркиза? — Поскольку Араминта не отвечала, он продолжал: — Вы должны это сделать для меня, ведь по вашей вине это не удалось сделать Густаву.
— Вы просто смешны! — возмутилась Араминта. — И прекрасно это понимаете! Я не собираюсь убивать маркиза! Подумайте, даже если меня не повесят за это преступление, меня навсегда сошлют.
— Нет, этого не должно случиться, — признал юноша. — Что ж, наверное, мне лучше сразу застрелиться. Это решит все проблемы.
Он говорил так решительно, что Араминта испугалась уже за него.
Она почувствовала, что он может привести свою угрозу в исполнение немедленно.
Кроме страха за его жизнь, была еще угроза последующего разбирательства в магистрате, где ей пришлось бы объяснять, почему она оказалась ночью в карете наедине с незнакомым мужчиной.
— Прошу вас, отложите пистолет! — твердо попросила она. — Давайте поговорим разумно. Может быть, я смогу вам как-нибудь помочь.
— Вы поможете мне?
Араминта чувствовала, что он готов ухватиться за соломинку, чтобы только выбраться из той пропасти, в которую его завели глупость и гордость.
Мысли девушки лихорадочно метались в поисках выхода или хотя бы отсрочки.
— Дайте мне… пистолет, — сказала она, протягивая руку.
Араминта думала, что он откажется. Но на ее ладонь лег какой-то невидимый в темноте, но холодный и тяжелый предмет, который она переложила на сиденье рядом с собой, надеясь, что он не выстрелит по ошибке.
— Давайте начнем сначала, — сказала девушка. — Как ваше имя?
— Йомен. Лорд Йомен. Хотя от этого титула мне сейчас нет никакого толка!
— Меня зовут Араминта… Бувэ.
— Я уверен, вы просто красавица. Я видел вас вчера вечером и был очень удивлен: вы совсем не похожи на кухарку.
— Мы говорим о вас, — спокойно ответила девушка. — Нельзя ли как-нибудь еще достать двадцать тысяч фунтов, не продавая дома?
— Ничего другого я не могу придумать. Моему отцу уже больше семидесяти, и он очень болен. Мама моложе, но она всегда была такой хрупкой. Думаю, если родители узнают о моем проигрыше, это их просто убьет.
— Мне понятно ваше положение, — сочувственно отозвалась Араминта, думая о леди Синклер, которой еще предстояло узнать о проигрыше Гарри.
Лорд Йомен закрыл лицо руками.
— Я просто не могу вернуться домой и рассказать отцу о том, какого дурака я свалял.
— Я уверена, он поймет вас.
— Он знает, что такое долг чести, — такой долг нельзя не заплатить.
Некоторое время в карете царило молчание.
Затем лорд Йомен сокрушенно сказал:
— Если бы только Густаву удалась его вчерашняя попытка или вы оказались другим человеком! Маркиз умер бы быстро и безболезненно, а я был бы спасен!
«И Гарри тоже!» — подумала Араминта и покраснела от стыда.
— Один из нас должен умереть — или я, или маркиз, — продолжал лорд Иомен. — Когда я умру, надеюсь, маркиз не станет требовать долг чести у моих родителей. Может быть, мне удастся представить дело как несчастный случай.
— Все, что вы говорите, противно и божеским и человеческим законам. Можно ли представить себе что-нибудь более бессмысленное, чем самоубийство молодого человека из-за карточного долга! Перед вами вся жизнь, а вы хотите умереть, как трус.
— Я так и знал, что вы сочтете меня трусом.
— Самоубийство — это спасение для трусов!
— Если бы я думал только о себе, я заплатил бы маркизу и сел напротив его дома в рубище просить милостыню, надеясь, что ему станет стыдно видеть, до чего он меня довел: — Лорд Иомен горько рассмеялся. — Но вместо этого мне придется мстить ему с того света. Как вы считаете, его можно испугать звоном цепей или мне лучше являться к нему, держа свою голову под мышкой?
Араминта не отвечала.
Отчаяние лорда Иомена выразилось в крике:
— Я ненавижу и презираю его! Проклятье на его голову! Будь он проклят за то, что сделал со мной и со многими другими!
Его ненависть, казалось, словно молния пронзила атмосферу кареты. Араминте стало не по себе.
Она видела, что экипаж почти у цели, но все еще не могла найти выхода. Нужно было спасти молодого человека: в том экзальтированном состоянии, в котором он находился, он вполне мог лишить себя жизни.
Но если лорд Йомен покончит с собой, она никогда не простит себе это!
Вдруг Араминта заметила, что молодой человек плачет, как ребенок.
Она положила ему руку на плечо, успокаивая:
— Мне очень жаль вас, очень-очень жаль.
Лорд Йомен не отвечал. Закрыв лицо руками, он продолжал рыдать.
«Я должна помочь ему! Я должна найти выход!» — повторяла себе Араминта.
В этот момент карета остановилась у ее дома.
Араминта приняла решение.
— Вот что я сделаю, — сказала она. — Я поговорю с маркизом и постараюсь убедить его не требовать от вас уплаты долга, потому что это будет ужасно для ваших родителей.
— Он никогда не согласится, — ответил лорд Иомен. — Карточные долги принято платить.
— Ну а если кредитор откажется от денег?
— Это будет позором для меня.
— Убийство — гораздо больший позор.
— Но он не станет вас слушать.
— Я постараюсь добиться его внимания.
Хотя лорд Йомен возражал, девушка заметила в его голосе слабые нотки надежды.
— Положитесь на меня, — твердо сказала она. — Если у меня не получится, мы будем искать другой выход. Но вы должны обещать мне, что ничего не предпримете, пока я не переговорю с маркизом.
— Вы действительно собираетесь с ним разговаривать? — спросил лорд Иомен.
— Я поговорю с ним, — пообещала Араминта. — Как я могу связаться с вами?
— Через «Уайт-клуб». Или мне лучше зайти к вам домой?
— Нет, вы не должны сюда приходить. Я пошлю вам в «Уайт-клуб» записку, в которой напишу о решении маркиза.
— Это очень добрый поступок.
— Скорее, очень смелый, — поправила его Араминта. — Я никогда не встречала маркиза, но, мне кажется, он должен вызывать страх.
— Он именно такой!
Это прозвучало так по-мальчишески, что девушка не удержалась от вопроса:
— Скажите, сколько вам лет?
— Двадцать один год и два месяца, так что я совершеннолетний.
— Очень жаль, потому что, если бы вам не исполнилось двадцати одного года, это могло бы нам помочь.
— Я мужчина, — заявил лорд Йомен, — и должен отвечать за свои поступки. Но, как видите, я не только глуп, но и беспомощен!
— Вы сделали то же самое, что делают многие молодые люди, впервые приезжающие в Лондон. Как вы сами сказали, игорный стол гипнотизирует. — Араминта вспомнила, что ей пора. — Вы обещаете не делать никаких… глупостей, пока не получите от меня известия?
— Даю вам слово.
