Две молоденькие девушки в полнейшей прострации. Они оцепенело рассматривают слайды, которые демонстрируют студентам в зашторенной аудитории. Очередной набор будущих медсестер Красного Креста приступил к занятиям. Девушки усилием воли заставляют себя поднять глаза и посмотреть на экран. Занятие ведет сестра Тереза Маграт, крупная жилистая ирландка, поучившая в свое время боевую закалку в британских военных госпиталях во время Первой мировой войны. Она уже сто раз повторила им, что ее главной обязанностью на данном этапе является подготовка юных медсестер к работе с ранеными в случае начала военных действий. А они, эти военные действия, по ее словам, могут быть инспирированы чем угодно, в том числе и пограничными конфликтами с Италией, участившимися в последнее время.

Переводчик едва поспевает за ее быстрой речью с сильным ирландским акцентом.

– Война – это очень грязное дело. Пушки, как известно, в плен никого не берут. Они просто разрывают своими снарядами живую плоть на куски. Не хочу, чтобы вы падали в обморок, когда вам доведется увидеть эти раны не на слайдах, а в натуральном виде. А потому смотрите на них сейчас! Смотрите внимательно и учитесь держать себя в руках, когда столкнетесь с чем-то подобным уже в реальной жизни. Понимаю, ужасные картинки, и смотреть на них малоприятно. Но смотреть надо! К сожалению, я не могу передать вам словами, чем пахнет война. А она пахнет ужасно: тошнотворные запахи крови, пота, тлена. От них задыхаешься, и от них никуда не спрятаться. Что ж, с этим вам придется справляться самостоятельно. На первых порах поможет маска, пропитанная маслом лаванды. Только строжайшая самодисциплина и опыт дадут вам силы вынести все то, что вы сейчас видите на слайдах.

Сестра продолжила показ душераздирающих картинок. Какое счастье, что все это не в цвете, подумала Пенни. Гниющие от гангрены раны, ампутированные конечности, заражения после ампутации, полостные ранения, вываливающиеся наружу внутренности, размозженные черепа, головы без глаз и носов, тела, обезображенные до неузнаваемости огнем. Студенты созерцали эти страшные кадры молча. Никто даже не рискнул задать вопрос. Пенни невольно содрогнулась при мысли о том, что такое тяжелое ранение вполне может получить и ее брат Зан. Письма, которые пока еще приходили из дому, однако, успокаивали. Слава богу, с братом все в порядке.

– Каждый из этих молодых людей, кого вы видите на снимках, отдал свою жизнь за родину, – продолжал греметь под темными сводами аудитории голос преподавательницы. – Англичане, немцы, французы. Пушки не различают национальностей. И мы должны поступать так же. Собственно, это основополагающий принцип работы Красного Креста. Мы оказываем помощь всем, кто в ней нуждается, независимо от национальности, цвета кожи или вероисповедания. Мы кормим умирающих от голода, мы никого не судим, не принимаем ничью сторону и ставим общечеловеческие ценности выше государственных интересов.

Когда сестра Маграт закончила лекцию и в аудитории включили свет, девушки, пошатываясь от увиденного, вышли в коридор. Хотелось немедленно вдохнуть в себя побольше свежего воздуха.

Первые полгода учебы Пенни казалось, что она сутками напролет находится под неусыпным оком старших медсестер, от которых не спрятаться и не скрыться нигде. Больничные палаты инспектировались дважды в день на предмет выявления малейшей расхлябанности со стороны новеньких практиканток. Госпиталь был основан самой королевой Ольгой, покойной правительницей Греции. Ежегодно он расширялся минимум на двадцать пять коек и по праву считался одним из лучших лечебных учреждений в Афинах. Поначалу практиканткам доверяли самую грязную работу: мыть полы, выносить судна из-под тяжелых больных, убирать кровь и рвотные массы. К своему немалому удивлению, Пенни не испытывала отвращения, занимаясь всем этим. Напротив, она отлично понимала, что каждое новое задание – это всего лишь еще один шаг на пути постижения профессиональных навыков. Поначалу сильно болела спина, а к концу смены ноги просто отваливались от усталости. Но, возвращаясь к себе домой, она тем не менее с гордостью думала, что теперь никто не посмеет называть ее светской бабочкой, порхающей с цветка на цветок в поисках удовольствий.

А еще она с гордостью носила строгую униформу, состоящую из плотного шерстяного платья темно-синего цвета и накрахмаленной до хруста косынки, напоминающей головной убор монахинь. Особенно она гордилась самим красным крестом, эмблема которого была вышита на ее переднике.

Собственно, на учебу ее сподвигла Йоланда, которая однажды, еще в Салониках, посмотрела художественный кинофильм про Флоренс Найтингейл и так впечатлилась судьбой знаменитой английской сестры милосердия, что и сама решила пойти учиться на врача. Но учеба на врача не сложилась, и вот теперь они обе постигали азы медицинской науки для медсестер. Иногда, падая с ног от усталости, Пенни незлобиво шутила, что лучше бы ее подруга в тот далекий злосчастный день посмотрела какой-нибудь другой, более веселый кинофильм.

Маркосы съехали со своей прежней квартиры и поселились в еврейском квартале у одного раввина, старого друга семьи. Они по-прежнему мечтали уехать из Афин, но уже не в Египет, а хотя бы на Крит. Но Йоланда твердо заявила, что не сдвинется с места, пока не закончит учебу. Сама она квартировала отдельно от родителей, у другого раввина. Тот жил рядом с госпиталем, что было очень удобно. За квартиру девушка расплачивалась помощью по дому. В семье раввина росла целая орава неуправляемых ребятишек, так что лишние руки по хозяйству были нужны позарез.

Мало-помалу студентки перешли к основам сестринской помощи. Научились правильно перевязывать раны, останавливать кровотечения, делать инъекции, освоили современную медицинскую технику. Им читали бесчисленное количество лекций: гигиена, анатомия, уход за детьми, оказание помощи старикам и инвалидам. Но, несмотря на колоссальную занятость, Пенни все же выкраивала минуту-другую, чтобы бегло пролистать газеты. Что пишут о войне в Европе? Итальянцы вплотную придвинули свои войска к границе с Албанией, и это вызвало страшный переполох на Балканах. В каждом очередном письме из дома ее призывали бросить все и немедленно возвращаться домой.

Странно, но здесь, в Афинах, она чувствовала себя даже в большей безопасности, чем дома. Да и работа ей очень нравилась.

Ах, что может быть прекраснее Афин в самом начале лета, пока еще не наступили месяцы изнурительной жары! Все вокруг утопает в цвету. И вот две молоденькие медички медленно бредут по аллеям Национального парка, пытаясь переварить очередную порцию ужасов, о которых им поведали на очередной лекции.

– Думаешь, у нас хватит сил справиться со всем этим, когда дело дойдет до работы в военно-полевых госпиталях? – спрашивала у Пенни Йоланда. – Меня просто мутит от вида огнестрельных ран. А еще собиралась стать врачом!

– Почему – собиралась? Ты еще можешь выучиться и на врача.

– Ну уж нет! Я всего лишь женщина! Кто меня сейчас туда возьмет? К тому же еврейка.

– Да, впереди у нас нелегкие времена, – согласно вздыхала Пенни. – Знаешь, когда я рассматриваю эти кошмарные снимки, то почему-то все время думаю о брате. Он ведь сейчас во Франции. Как он там? Дай бог, чтобы с ним все было хорошо.

– Тебе нужно немедленно возвращаться домой! – серьезно сказала ей подруга. – Я вообще не понимаю, как ты можешь оставаться вдали от своих…

– А-а, у нас все не так, как в ваших семьях. У нас каждый предпочитает идти своей дорогой.

Разве могла она рассказать Йоланде о том, какая пропасть отделяет ее ныне от родного дома? Достаточно почитать письма Эффи, пестрящие мелкими светскими новостями. Кто на ком женился, кто с кем помолвлен, чей прием ей пришлось пропустить, как прошел тот бал, этот, когда планируется завершение сезона. Как же далек этот замкнутый мирок от ее нынешней жизни!

– А я бы вот не смогла жить в отрыве от своей семьи! – задумчиво бросила Йоланда. – Я все время переживаю за родителей. Слава богу, что они собрались переехать на Крит. Там им будет лучше. Отец говорит, что если сюда придут нацисты, то преследование евреев начнется и здесь. Хотя если подумать, то что такое евреи? Вот я, например, живу в Греции и ощущаю себя стопроцентной гречанкой. Это все родные мне люди! – Йоланда кивнула в сторону редких прохожих. – Зачем мне бежать куда-то в другую страну? Я останусь здесь и постараюсь принести пользу своей родине.