– Вы медсестра?

Пенни покраснела.

– Не совсем. Я окончила в Англии ускоренные курсы по подготовке медсестер под эгидой Красного Креста. Но это было уже давно.

– Я тоже собираюсь поступить на такие курсы, как только мы обустроимся на новом месте. Боюсь, очень скоро медсестры понадобятся в больших количествах. А почему вы не возвращаетесь домой?

По дороге в клинику Пенни подробно рассказала своей новой знакомой о том, как и почему она оказалась в Афинах и почему хочет задержаться здесь еще на некоторое время. Ей определенно нравилась эта девушка. Изможденное, но красивое лицо, серьезные умные глаза. А как они близки с матерью. Разговаривают словно подруги. Приятно смотреть на них со стороны. Какой разительный контраст с теми отношениями, которые сложились у нее с мамой. Глядя на двух женщин, она вдруг невольно вспомнила безумные бредни Стивена о расовом превосходстве и впервые задумалась о том, какая серьезная опасность угрожает евреям в случае, если чернорубашечники придут к власти повсеместно. Даже в таком открытом городе, как Афины, насквозь пропитанном духом космополитизма, семьям, подобным Маркосам, может не найтись места.

Когда они приехали в клинику, то обнаружили Соломона Маркоса уже с гипсовой повязкой на ноге. На ближайшие несколько недель ему был прописан строгий постельный режим и никаких движений.

При виде мужа мадам Маркос снова разразилась стенаниями.

– Какая беда! Нам нужно немедленно забрать его из больницы. Мы не можем оплатить его пребывание здесь. А кто заплатил за все это?

Доктор кивнул на золотые часы, которые взял со стола, и протянул их Пенни.

– Она оставила это в качестве залога.

– Понятно! – промолвила Йоланда и, расстегнув ворот блузки, сняла с шеи массивную золотую цепочку с шестиконечной звездой. – Возьмите!

Пенни стала отговаривать девушку. Она сразу же поняла, что медальон – очень дорогая реликвия, по всей видимости много значившая для нее.

– Не торопитесь, Йоланда! Пусть мои часы пока остаются в качестве залога, а там что-нибудь придумаем.

Но Йоланда проявила твердость. Нет, она за все рассчитается сама.

– Позвольте хотя бы заказать вам такси! – предложила Пенни. – Ведь как иначе вы доставите отца домой? Пожалуйста, дайте ему костыли! – обратилась она к врачу.

– Принесите больному костыли! – приказал он медсестре, бросив уважительный взгляд на Пенни.

Сама же Пенни уже точно знала, что не оставит семью Маркосов наедине с их горем. Решение пришло как озарение. И, усевшись в такси, она продиктовала шоферу адрес виллы своей сестры.

– Сейчас вы все поедете со мной! – обратилась она к Маркосам.

Ключи от виллы Уолтера и Эвадны были у нее с собой. А что страшного, если все они поживут какое-то время на пустующей вилле? Каллиопу она скажет, что несколько дней погостит на вилле вместе с друзьями. В доме полно свободных комнат. Какое кому дело, кто эти люди и откуда они. Странно, но за последние несколько часов настроение Пенни улучшилось. Она снова почувствовала себя полезной и нужной.

Пусть эти несчастные хоть немного придут в себя, размышляла она по пути на виллу. К тому же у нее появится отличная возможность ближе познакомиться с Йоландой. Ей эта девушка понравилась с первого же взгляда. Восхитило хладнокровие, с которым она отнеслась ко всему случившемуся, тронула нежность, с какой она относится к родителям, решительность и чувство собственного достоинства, когда она одной фразой отклонила ее предложение с часами, заявив, что за все заплатит сама. Словом, в этой красивой девушке есть много того, с чем стоит познакомиться поближе.

Как все сиюминутно и как непредсказуемо! Порой заурядного уличного происшествия, свидетелем которого ты оказался на правах случайного прохожего, достаточно для того, чтобы круто изменить всю жизнь. Так случилось и со мной. Если бы не случайная встреча с раненым Соломоном Маркосом, то я, быть может, так никогда и не узнала бы многого о самой себе. К своему немалому удивлению, я обнаружила, что могу думать самостоятельно, могу принимать решения в экстренной ситуации. Более того, могу отвечать за них, не впадая при этом в панику и не теряя самообладания. А еще знакомство с семейством Маркосов подарило мне самую искреннюю и преданную дружбу всей моей жизни. Да, мы с Йоландой принадлежали к разным социальным слоям, к разным вероисповеданиям, и тем не менее превосходно дополняли друг друга. К тому же у Йоланды было много качеств, которых, при всем моем желании, у меня никогда не будет.

Подруга лишний раз заставила меня многое пересмотреть в своей жизни и на многое взглянуть по-иному. Ее беспрекословное послушание родителям, ее преданность им – как все это не похоже на мои строптивость и эгоизм. Наблюдая за маленьким дружным семейством Маркосов, за отчаянными усилиями женской половины поскорее поставить отца и мужа на ноги, я только с завистью вздыхала.

За те недели, что мы прожили вместе на вилле моей сестры, я многое узнала о культуре и религии евреев. Мои новые друзья не принадлежали к числу ортодоксов, а потому ничто не препятствовало им соблюдать свои традиции и законы, живя в доме не еврея. Надо сказать, именно благодаря Маркосам я навсегда осталась ревностным почитателем еврейской кухни. Ах, эти необыкновенные, тающие во рту пироги с начинкой из молодого барашка, на которые была такая мастерица Сара Маркос! Она говорила, что старинный рецепт изготовления таких пирогов достался ей по наследству от предков, которые жили когда-то на Сицилии. Оказывается, у евреев к каждому празднику готовятся свои, строго определенные блюда. Я пыталась объяснить им, что, к примеру, готовим мы на Рождество, но из моих объяснений вышло мало путного. Ведь в Стокенкорте меня и близко не подпускали к плите, а всю еду нам готовил повар. Словом, я и понятия не имела, как приготовить любое, даже самое простое кушанье.

Но Сара быстро заполнила мои пробелы в воспитании. Совсем скоро я рубила и отбивала мясо как самый заправский кулинар, смешивала и добавляла специи, с удивлением наблюдая за тем, какой поразительный эффект они производят на вкусовые качества пищи. Необыкновенно ароматные и вкусные блюда у нас получались из самых простых и дешевых продуктов. Такая приятная и насыщенная жизнь продолжалось до тех пор, пока из посольства не пришло уведомление о том, что пора съезжать. Требовалось в двухнедельный срок освободить виллу для только что прибывшей семьи другого дипломата.

Маркосы вернулись к себе, я снова переехала к Марджери Макдейд, искренне сожалея о том, что нашей веселой и дружной совместной жизни пришел конец. Но за то время, что мы прожили вместе, я о многом передумала и пришла к выводу, что надо начинать все сначала.

Обязательно постараюсь научиться всему, что умеет Йоланда, и даже буду делать это лучше, пообещала я себе. Что ж, крепнущей день ото дня дружбе здоровый дух соревнования ни капельки не вредил. Такие разные и непохожие! Особенно когда мы обе облачились в форму медсестер Красного Креста. Я – высокая, светловолосая, она – маленькая, хрупкая, кареглазая. Впрочем, я снова забегаю вперед.

Подготовка медсестер в те далекие дни, когда не было еще ни пенициллина, ни всяких разных чудодейственных хирургических инструментов, была делом сложным и трудоемким. Строгая дисциплина, обилие предметов – все это было внове для такой непоседы, как я. Пожалуй, лишь присутствие рядом подруги, когда после изнурительного дежурства в госпитале или тяжелейших лекционных занятий у нас еще хватало сил, чтобы, собравшись вечером, просто поболтать и посмеяться, помогло мне преодолеть и себя, и все препоны на моем пути. Воистину, наша дружба стала той скалой, тем монолитом, держась за который мы сумели выжить. Не проходит и дня, чтобы я снова мыслями не возвращалась в то время. Вот мы, ползая на коленках, драим полы в ординаторской и в кабинетах и все же умудряемся найти укромный уголок, где можно тайком выкурить по сигаретке-другой, без опасения быть пойманной на месте преступления старшей сестрой. Кажется, все это было вчера, а прошли десятилетия. Как же я могу вернуться в Афины и не думать о Йоланде?