Была и еще одна причина, весьма деликатного свойства. Брюс Джардин! Он часто приходил к ним на виллу, пока они болели, и настолько очаровал дворецкого, что тот всегда ставил на стол лишний прибор, даже не спрашивая у хозяев, будут ли к ужину гости. Впрочем, и Уолтер, и Эвадна всегда были рады Брюсу. Они весело болтали втроем, обсуждая общих знакомых или новости из дома, не обращая никакого внимания на Пенни. Ну почему в присутствии Брюса она всегда испытывала странную робость и казалась сама себе глупенькой школьницей? Тем не менее, когда он напомнил ей о своем обещании сводить ее на праздник Водосвятия, то Эффи отпустила сестру с легкой душой. И вот Пенни стоит на берегу бухты, забитой до отказа людьми. Вид у нее неважный, и чувствует она себя в этой толпе зевак тоже очень неважно.

– Возьмите сумочку под мышку и не выпускайте ее из рук! – строго наказывает ей Брюс на подходе к бухте. – Тут сегодня полно воришек всех мастей.

После чего он взял ее за руку, словно ребенка, и стал решительно прокладывать дорогу им обоим. «Он ведет себя так, будто я его младшая сестра», – разочарованно подумала про себя Пенни. Конечно, поначалу такая опека показалась даже трогательной, но мало-помалу стала раздражать. В чем дело? Ведь он же флиртует со всеми студентками без разбору. Шутит с ними, смеется, а с ней всегда ведет себя строго, предельно вежливо и даже немного отстраненно. Наверное, он просто понимает, что Пенни попала сюда совсем из другого мира. Быть может, и Уолтер перекинулся с ним парой слов на ее счет, так сказать, предупредил приятеля не слишком распушать перья перед ребенком. И что, теперь он станет разыгрывать из себя ее гувернантку? Или на правах няни станет защищать ее от докучливого внимания посторонних? Какое унижение!

Между тем толпа прибывала и прибывала, люди напирали со всех сторон. Некоторые наиболее любопытные взгромоздились на фонарные столбы, чтобы собственными глазами увидеть кульминацию всей церемонии. Вот архиепископ, облаченный в золотые ризы, поднимает большое распятие над синей гладью бухты, и собравшиеся начинают неистово креститься. В толпе слышится нестройное пение церковных молитв. Потом он опускает в воду серебряный крест, украшенный драгоценными камнями. Тут же множество молодых людей и подростков бросаются в холодные волны Эгейского моря, чтобы еще в воде прикоснуться к чудодейственному кресту. Толпа колышется, шумит, все ждут момента, когда крест снова покажется над водой. Со стороны крест похож на меч короля Артура, когда его доставали со дна озера, думает Пенни, наблюдая за происходящим действом. Из воды выходят счастливчики, только что принявшие холодную купель. Согласно бытующим здесь поверьям, здоровье и благополучие им обеспечено на весь 1938 год.

– Изгнание злых духов из воды – очень древняя церемония, – шепчет стоящая рядом Джоан. Как хорошо, что она согласилась составить им компанию! – Ее практиковали еще язычники. – Она деловито щелкает затвором фотоаппарата, пытаясь запечатлеть происходящее на пленку. – Эти греки все такие суеверные!

Сама Джоан к официальной религии относится равнодушно. Она даже не посещает воскресные службы в здешней англиканской церкви Святого Павла, чем поначалу даже шокировала Пенни, ибо она с детства привыкла к тому, что каждое воскресенье вся семья обязана присутствовать на службе в их сельской церкви Святого Марка. Так нужно, так положено, – а как еще местный житель может выказать свою поддержку деревне и солидарность со всей общиной? В Афинах все иначе. Чем больше Пенни наблюдала за жителями этого города, тем больше открытий она делала для себя. Оказывается, афиняне совсем не чтят воскресные дни в церковном понимании этого слова. Гораздо с большим удовольствием они просиживают часами в уличных кафе с газетами в руках, потом поздний ленч тут же, на улице, под раскидистыми кронами тутовых деревьев. А поздно вечером – бесконечные развлечения в ночных клубах, танцы, музыка на каждом углу. Ей, правда, Уолтер позволил задержаться на празднике только до одиннадцати вечера, не позже, строго наказав явиться к этому времени на виллу.

Между тем крещенские торжества продолжались весь день. Народные гулянья выплеснулись на улицы города. Повсюду слышались звуки бузуки, из распахнутых окон ресторана доносилось пение. Ближе к вечеру зазвучали оружейные выстрелы. Слава богу, то был салют в честь праздника. Никаких ассоциаций с войной.

Несмотря на то что Пенни очень устала, ей все равно хотелось, чтобы этот праздничный день никогда не кончался. Их план развлечений был таков: вначале они направятся в кафе «Зонар», а потом в один из ночных клубов, где их уже будут поджидать остальные однокурсники.

Первым, кого они встретили в клубе, был Алексис, плотного телосложения американец греческого происхождения, получивший отпуск на несколько месяцев в своем университете для написания научной работы. Он тут же познакомил их со своей спутницей Никки. Яркая молодая женщина была похожа на кинозвезду. Она приветливо поздоровалась со всеми за руку. Ее английский оставлял желать лучшего, зато во всем остальном… Эта женщина действовала на мужчин подобно наркотику. Едва завидев Никки, они тут же принимались прилизывать свои кудри, всячески прихорашиваться, после чего опрометью мчались к ней. Уж не владеет ли она каким-нибудь гипнозом, рассеянно подумала Пенни, разглядывая сгрудившихся вокруг Никки кавалеров.

Никки нельзя было назвать красавицей в полном смысле этого слова, но, безусловно, она была очень привлекательна. Кареглазая, с водопадом темных волос, ниспадающих до самой талии. Было что-то завораживающее в том, как она двигалась, как подавала себя, как грациозно выпархивала на паркет, всякий раз с новым партнером. Все окружающие не сводили с нее глаз. Пенни невольно почувствовала укол ревности, заметив, что Брюс тоже подпал под обаяние этой красотки и вовсю распушил перед ней хвост.

– Интересно, кто она такая? – меланхолично поинтересовалась у нее Джоан, моментально почувствовав, как неуловимо изменилась атмосфера вокруг них. – Прямо настоящая Мата Хари. Внешность у нее очень экзотическая. Наверняка в жилах течет итальянская или турецкая кровь. Ты только взгляни на этих бедолаг, ее партнеров. От них уже пар столбом валит, а ей хоть бы что! С таким телом она наверняка занимается профессиональными танцами.

– О нет! Ты ошибаешься! – прошептала Сэлли, одна из студенток, помогавшая Пенни осваивать азы стратиграфии. – Она гречанка, и из очень приличной семьи. Стоит этим мальчишкам переступить грань дозволенного, как ее дяди устроят им такое, что те будут долго помнить. Ее семья пользуется очень большим влиянием в городе. Обычно греки не отпускают своих молодых родственниц без соответствующего сопровождения в такие заведения, но эти, видно, вполне современные люди.

Пенни мало интересовало, кто эта девушка и откуда она взялась. Она устала, и ей страшно хотелось домой. Но природное любопытство все же взяло верх. Все же как ей удается завладеть вниманием всех присутствующих? Пенни захотелось приблизиться к Никки и сесть рядом с ней, но все подступы к девушке были перекрыты толпами поклонников. И в их числе Брюс.

– Господи, да она похожа на огонь! – снова не удержалась от замечания Джоан.

Внезапно Пенни почувствовала себя страшно одинокой в этой веселящейся толпе. Кажется, для первого после болезни выхода в город она перебрала с удовольствиями. Пора домой. Но не возвращаться же ей домой одной! В такое время и по уже пустынным улицам города. В глубине души она надеялась, что Брюс вызовется сопровождать ее до самой виллы. Увы-увы! Сейчас рассчитывать на его эскорт не приходилось.

– Всё! Я иду домой! – громко объявила она, но никто из окружающих никак не отреагировал ни на ее слова, ни на то, что она поднялась со своего места и стала лихорадочно перетряхивать сумочку. Всё ли на месте? «А как твоя гордость, она тоже на месте?» – мысленно съязвила Пенни. Брюс был всецело поглощен разговором с Никки. Рядом с ними вертелся и какой-то чиновник из британской дипмиссии.