— Я целился в голову, но если бы не промахнулся, то никогда бы не простил себе.

— И я тоже, — добавил Гриппар.

Понро улыбнулся и помахал им вслед рукой. Беглецы отправились прямо по полям. Едва они проскакали пятьсот шагов, как к Понро подъехали Шарни и Бультор с солдатами.

— Ну, вы их захватили? — спросил Шарни, остановившись на дороге.

— Кого?

— Да Бель-Роза с бандой!

— По-моему, они уехали.

— Они уехали, а вы остались на месте?!

— У меня свой расчет, дорогой мсье Шарни. Моя шпага сломана, шляпа изорвана и, по-моему, в моей одежде два куска железа.

— Проклятие! Вперед! — закричал Бультор.

— Вперед, вы следом! — крикнул Шарни лакеям.

Но вперед бросился Понро, загородив лакеям дорогу.

— Никто из вас не сделает ни шагу! — воскликнул он. И добавил, повернувшись к Шарни:

— Я дал слово своему сопернику. Идите одни, мы все выступим как свидетели.

Шарни бросил на графа пренебрежительный взгляд и отъехал.

— Полагаю, — сказал он, — эти два куска железа были лишь в вашем воображении.

— Прекрасно, — ответил Понро, — если бы они вошли под вашу кожу, вы бы, конечно, лишились всякого воображения.

Надо заметить, всю дорогу Понро мечтал о схватке, но, нашел силы отказаться от неё в последний момент. В эту минуту подъехал капитан Брегибуль. Понро было ясно, что это враг Бель-Роза и мадам д'Альберготти, и потому он вполне мог его удовлетворить. Он остановил капитана.

— Что вам угодно, мсье? — спросил капитан.

— Немного — проткнуть вас шпагой.

— Вы меня вызываете?

— Капитан, да у вас умишко-то ленивый!

Капитан спрыгнул на землю со шпагой в руке. Понро взял шпагу у одного из своих людей. Началась дуэль в окружении свидетелей с обеих сторон. У капитана была сильная рука, но рука Понро оказалась ловчее. Он успел нанести два укола в грудь сопернику, и только грубый широкий плащ помог капитану обойтись без ранений.

— Ей-Богу, сударь, хоть у вас ум и ленивый, но с предосторожностью вы знакомы, — заметил граф.

Это вызвало прилив ярости у капитана. Он бросился вперед, и шпага Понро проткнула его горло. Через три минуты капитан испустил дух.

— Итак, вы остались без начальника, — сказал граф солдатам, — если хотите, переходите на службу ко мне.

Пока шла дуэль, Бультор гнался за беглецами. По пути Ладерут и Гриппар поменялись лошадьми с вконец уставшими скакунами Бель-Роза и Корнелия.

Уже стали видны стены монастыря. Бультор, мчавшийся на сотню шагов впереди своих солдат, тоже заметил его и понял намерения беглецов. Кольнув шпагой коня, он прибавил ходу. Ладерут понял, что Бель-Роз не успеет: Бультор его нагонит.

— Момент настал, — сказал он себе и соскочил с лошади, держа в руках мушкет. Когда оставалось тридцать шагов, Ладерут выстрелил. Голова Бультора упала на шею коня, который пронесся мимо, доскакав до Бель-Роза, который, услышав выстрел, остановился. Остановился и конь, и окровавленный труп Бультора свалился к ногам Буль-Роза.

Следом скакал Шарни со стрелками. Гриппар, наблюдавший за действиями Ладерута, решил поискать славы и для себя. Он тоже схватил мушкет и, улучив момент, выстрелил в Шарни. Но ему повезло меньше. Пуля попала в лошадь Шарни, и всадник оказался на земле, но цел и невредим.

Понро со своими старыми и новыми людьми подъехал к Шарни; повторилась прежняя сцена.

— Вы упали и я испугался, мсье, — сказал Понро, — но вы даже не ранены.

— Ничуть, — проворчал Шарни.

— Вам повезло, — усмехнулся граф. — Не то, что Бультору.

— Вам, кажется, тоже? — ехидно заметил Шарни. — Ведь вы, по-моему, неважно скакали.

— Чего же вы хотите? Ведь я дал тем людям слово дворянина, а мы, дворяне, — люди иного сорта.

Шарни пересел на другого коня, скомандовал своим, и все поскакали вперед.

Хоть и с трудом, но беглецам удалось добраться до монастыря. Когда все они оказались за его воротами, Сюзанна пала на колени и возблагодарила Господа, а Клодина плакала и смеялась в объятиях то брата, то Корнелия. Пока они радовались, раздался стук в ворота. Это Шарни решил попытать счастья.

— Именем короля, откройте! — кричал он.

Аббатиса успела уже отвести беглецов в приемную и успокоила их заверениями, что монастырь предоставит им надежное убежище.

— Скажите господину, который стучит, — обратилась она к одной из сестер, — что настоятельница монастыря придет с ним побеседовать.

Сестра передала Шарни эти слова. Он поморщился: приходилось ждать. Неприятность положения усиливалась тем, что подъехавший к этому времени граф все видел и слышал и усмехался с видимым желанием задеть Шарни. Он даже поинтересовался, много ли удовольствия доставляет руководство конной полицией.

— Но я что-то не вижу капитана Брегибуля, — возразил Шарни, — где он, не знаете?

— Кажется, — небрежно бросил граф, — я с ним сражался.

Шарни посмотрел на графа и все понял.

Наконец ворота открылись, и вся группа всадников во главе с Шарни и Понро приготовились въехать во двор. В этот момент показалась торжественная процессия монахинь со свечами, пламя которых дрожало в их руках подобно тысячам звезд в ночном воздухе. Аббатиса шла одна с серебряным крестом в руках, а перед ней стройно вышагивали монахини с хоругвями. Когда аббатиса ступила на границу аббатства, пение прекратилось и монахини преклонили колена. Понро слез с коня и снял шляпу, в то время как Шарни оставался верхом, в шляпе, положа руку на шпагу. Стрелки неуверенно последовали примеру Понро. За монахинями находились беглецы. Шарни увидел их и тронул коня. Но на пути его оказалась аббатиса. Она подняла крест навстречу Шарни, а другой рукой указала на беглецов.

— Это Божий дом, — сказала она, — и Бог защищает тех, кого вы ищете. А теперь идите, если отважитесь.

Шарни попятился назад. Когда он отъехал шагов на двадцать, ворота медленно закрылись. Аббатиса откинула покрывало и повернулась к беглецам. На них смотрела Женевьева Ланве, герцогиня де Шатофор.

— Ну, а теперь, когда все кончилось, не думаете ли вы, что самое время поужинать? — обратился Понро к Шарни.

— Нет, я еду в Париж.

— К моему славному кузену, разумеется.

— Я верну мсье Лувуа ту часть отряда, которую вы мне так «любезно» предоставили во время этой операции. Не сомневаюсь, вам не придется быть свидетелем его живейшего удовлетворения по этому поводу.

— Дорогой Шарни, я рассчитываю на вашу дружбу и надеюсь, что вы первый доставите мне эту новость.

Шарни собрал солдат, и они тронулись в обратный путь. Понро продолжал отпускать колкости в адрес Шарни, едучи рядом с ним. Захватив по пути трупы Бультора и Брегибуля, они направились в Понтуаз. Здесь Шарни и Понро расстались. Один на почтовых направился в Париж, второй нашел трактир, где познал все радости мира.

Прибыв в Париж, Шарни и отправился на прием к Лувуа, которому рассказал обо всем, притом весьма подробно, как просил министр.

— Король не любит вмешиваться в дела церкви, — сказал Лувуа, — эта область для него священна и неприкосновенна. Придется ждать. Но ждать — не значит забыть. Через месяц или через год Бель-Роз и мадам д'Альберготти должны будут покинуть аббатство. Это будет наш день. Их защитники мадам де Шатофор и герцог Люксембургский где-нибудь проявят неосторожность. Понимаете?

— Да.

— Что же касается Понро, я заставлю его убедиться, что рыцарство ныне не в моде.

— Я верю, что он был ранен, мсье, — произнес Шарни. — И он все же дал слово.

— Его слово стоит его головы, мсье Шарни, — закончил беседу министр.

Бель-Роз и Сюзанна были чрезвычайно удивлены, увидев мадам Шатофор в роли настоятельницы монастыря. Она со спокойной улыбкой подошла к ним. Но внешне она довольно сильно изменилась. На заметно поблекшем лице появилась неземная печаль. Она походила на святую Магдалину, своими волосами утершую ноги Спасителя.

— Не беспокойтесь, — обратилась она к беглецам, — этот дом — ваш, и вас отделает рука Господа от тех, кто вас ненавидит.