Варренби заметил, что он не хотел бы жить в пещере, и показал на длинный туннель в ее конце, уходивший в глубь скалы. Там вокруг камней лежала свернувшаяся старая кожа, сброшенная огромной коричневой змеей. Я осторожно вытащил ее: она оказалась футов десяти в длину. Еще утром мы видели среди скал несколько таких кож. Место было действительно очень подходящее для змей; сухие укрытия в скалах всего лишь в сотне ярдов над болотом, где полно жирных лягушек и другой добычи. Я без особой радости вспомнил просьбу Уилли пойти на болота и подстрелить поросенка.

Варренби кончил работать часов в пять, и мы двинулись назад в лагерь по кабаньей тропе. Варренби с винтовкой шел впереди, высматривая свиней. Мы, направляясь в лагерь, уже готовы были свернуть с тропы и пересечь Ханн, когда услышали легкий шум возле скалы и, заглянув туда, увидели большого старого секача, лежавшего в каменном углублении. Высунув голову, он следил за нами, хотя мы зашли с подветренной стороны, чтобы он не мог нас ни учуять ни различить. А возможно, он вообще никогда раньше не видел человека и, приняв нас за какой-то новый вид кенгуру, спокойно улегся на траву.

Я стоял в двух футах позади Варренби и видел, как охотник медленно, дюйм за дюймом поднимает винтовку, чтобы животное не заметило никакого движения. Я чувствовал себя не совсем хорошо: зверь был всего ярдах в двадцати от нас. Варренби после рассказывал, что он не тревожился, так как прикинул, что сможет всадить в животное шесть пуль, прежде чем секач доберется до нас. Я на всякий случай приметил высокую скалу ярдах в тридцати назад по тропе, на которую можно было влезть.

Прошло несколько напряженных минут, пока Варренби медленно поднимал к плечу винтовку и наклонял голову, прицеливаясь. Я знал, что он будет стрелять секачу в глаз. Его палец напрягся на спуске. Грохнул выстрел, и я отпрянул в сторону. Старый кабан взревел и кинулся к нам. Я заметил только, что винтовка качнулась, и понесся к скале. Почти добежав до нее, я вдруг осознал, что больше выстрелов не было, и обернулся. Варренби, отскочив, ударил зверя сбоку винтовкой. Но тот пронесся мимо, вломился в высокий болотный тростник и исчез.

Варренби с проклятиями дергал затвор. Он здорово перепугался, когда после выстрела винтовку заклинило, обернулся, чтобы выхватить у меня из-за пояса топорик, но меня уже не было. Бежать было поздно, поэтому Варренби повернулся к кабану и, когда тот приблизился вплотную, прыгнул в сторону и тут же сделал выпад винтовкой, как копьем. Кабан попытался ударить клыком, но промахнулся и проскочил вперед Варренби сказал, что пуля попала зверю в глаз. По болоту шел треск, и кабану, по-видимому, недолго осталось жить, но у нас не было никакого желания идти за ним.

Уилли и Джо были разочарованы. Они слышали выстрел и ожидали нас с молодым поросенком или хотя бы с куском мяса большого кабана. Я предложил Джо утром пойти на охоту, пока Варренби будет работать в пещерах.

На следующее утро дул северо-восточный ветер. После завтрака я взял крупнокалиберную винтовку, а Джо дал винтовку двадцать второго калибра, которую Варренби накануне тщательно почистил и смазал, чтобы ее снова не заклинило. Самым подходящим местом для охоты было болото ниже по течению реки, где при северном ветре кабаны не могли нас учуять. Туда мы и пошли.

Мили через две вышли на ровную площадку, клином врезавшуюся в болото, и скрытно пробрались по ней к большому поваленному дереву. Спрятавшись за ним, мы стали ждать. Свиньи должны были пройти по тропе вдоль края болота ярдах в тридцати от нас. Вскоре мы услышали их хрюканье и повизгивание.

Появилось стадо голов в двадцать с полосатой маткой во главе. За ней шло несколько хряков и свиней поменьше. Потом мы увидели то, что нам нужно: большая матка вела за собой семь или восемь трехмесячных поросят. Они были упитанными и как раз подходили для нашей земляной печи. Краем глаза я видел, как Джо целится. Однако он должен был стрелять лишь в том случае, если я промахнусь. Я прицелился в самого упитанного поросенка и держал его на мушке, пока все стадо не остановилось, вынюхивая какие-то корешки. Выстрел сразил поросенка наповал — пуля ударила сверху в плечо и перешибла ему хребет. Эхо от крупнокалиберной винтовки не успело утихнуть, а стадо уже исчезло. На болоте все замолкло.

Мы выпотрошили поросенка, связали ему ноги и на шесте понесли в лагерь. Уилли тем временем уже собирал камни и дрова для земляной печи.

Я предоставил возможность Уилли и Джо заниматься поросенком, а сам вытащил кору и краски и принялся за работу. К нашему возвращению в Кэрнс мне нужно было написать много картин, чтобы хватило средств привезти на каникулы свою семью. До тех пор в Кэрнсе бывали только Кевин и Элинор. Они приезжали как-то в августе на школьные каникулы.

Старый Уилли спал почти весь день. Он провел беспокойную ночь из-за того, что верил, будто бы злые духи этих мест кинканы могли добраться до его почечного жира. Когда мы собирались лечь спать, старик увидел в отблесках костра что-то белое и сказал, что за ним следит кинкан. Джо возразил, что это просто муравейник, но Уилли знал, как хитры кинканы и как они умеют быть похожими то на пень, то на муравейник. Кинканы — духи многих людей, которых Уилли знал когда-то, — бродили в этих краях. Еще по дороге сюда Уилли показывал нам огороженный песчаный холмик, где он похоронил своего отца много лет назад.

Ближе к вечеру Уилли проснулся, зевнул, потянулся и подошел ко мне поболтать. Я как раз закончил на коре большое изображение Тувату, змея-Радуги, и рассказал о нем Уилли. Он сказал, что у его племени олкула тоже есть история о Радуге, в которой часто событий происходит на Пустынном плато недалеко or нас. Реки, стекающие с плато во всех направлениях, — это следы змей, уползавших от страшного колдовского огня, который люди-птицы зажгли, чтобы уничтожить людей-змей после большой ссоры с ними. Потом Уилли поведал мне о том, какие неприятности доставил ему змей-Радуга всего несколько лет назад.

В то время Уилли работал у Боуи Костелло на ранчо Калинга. В одно из воскресений он отправился с семьей Костелло на рыбалку на реку Мурхед. Это одна из рек, которые потекли по следам змей в давние Времена Сновидений. Уилли с двумя детьми пошел вверх по течению к месту, где, как он знал, хорошо ловится рыба. Они ловили леща, зубатку и треску. Вдруг Уилли почувствовал, как что-то очень большое схватило у него наживку и потянуло его в воду. Началась борьба. Уилли почти вытащил рыбину на поверхность, но тут же чуть не свалился сам. Он продолжал водить ее, пока не утомил, и страшным усилием («У меня чуть кишки не вывалились») вытащил на поверхность. Два зеленых глаза глядели на него. «Я уставился ей в глаза, а она — мне. Ну, смотри! Это ж я подцепил проклятого змея-Радугу!» Уилли быстро обрезал леску, надеясь, что змей-Радуга простит его. Но тот появился вечером в небе и обрушил на рыболовов сильнейший ураган. Они едва сумели спастись от наводнения.

По-моему, Уилли зацепил тогда большого пресноводного крокодила. Его горящие глаза напугают кого угодно.

Солнце почти зашло, когда вернулся Варренби. Ему не терпелось добраться до жареного поросенка. Он слышал выстрел, а несколько позже мимо него пробежало два стада свиней. Варренби искупался в Ханне и выпил рюмку рома, затем открыл земляную печь и насладился тушеным мясом с бататами и красным вином, охлажденным в реке.

Варренби был занят в пещерах еще два дня. Один из этих дней с ним вместе провел Уилли. Он рассказывал ему истории, связанные с рисунками. Когда мы уезжали, у меня было шесть готовых картин. Кроме того над нашим лагерем я нарезал себе коры.

Обратно мы ехали гораздо быстрее, поскольку можно было следовать по нашей собственной колее и не было надобности валить деревья или искать брода через речки. Теперь нам предстояло отправиться в высокогорные края Большого Водораздельного хребта и обследовать районы ручьев Мун Гин и Рыбьего в поисках новых росписей. Варренби сказал, что для стариков Уилли и Джо это путешествие будет слишком трудным, поскольку придется делать многодневные пешие переходы с грузом за плечами. Надо было отвезти их в Куктаун.