Он шагнул вперед, раскачивая фонарь.

— Я бы должен избить вас.

Лазар щелчком бросил свою «плэйерс» между ними, не заботясь потушить ее.

— Попробуйте, дражайший мэтр! Мне казалось, что между нами этот сюжет исчерпан… Или нет?

Диана переводила недоверчивый взгляд с одного на другого. Она подошла к мужу и прижалась к его плечу:

— Дорогой, я не понимаю! Почему вы позволяете?.. Вы спасли жизнь этого человека, а он вас ненавидит?

— Ошибаетесь, моя дорогая! — запротестовал Лазар. — Я испытываю к вашему мужу самую живую благодарность.

— Значит, это вы, дорогой?..

— Я жалею, что взялся его защищать, — против воли признал Лежанвье.

Диана силилась понять, наверстать упущенное:

— Но почему?.. Ничто ведь вас не заставляло… Ведь он невиновен?

— Виновен! Я верил в его невиновность. Но теперь…

— Теперь?

— Теперь? — рассмеялся Лазар. — Мэтр Лежанвье убежден лишь в собственной «невиновности». Ну и словечко! — саркастически добавил он. — Я держу его вот так! (Он раскрыл, потом сжал ладонь.) Как я вас держал, дорогая, вот только что.

Лежанвье и Диана лежали рядом в своих кроватях, и оба не могли заснуть.

Лежанвье ожидал, что Диана будет задавать вопрос за вопросом, но она молчала.

Я люблю вас, дорогой, но я также восхищаюсь великим Лежанвье. Если я перестану восхищаться одним, возможно, я перестану любить другого…

— Диана?

— Вернер?

— Вы все знаете теперь. Почему Лазар спит под нашей крышей, почему я не могу прогнать его. Этот человек преступник. Я верил ему. Теперь он угрожает, если я не выполню его требований, заявить, будто он хотел защищаться как виновный, а я разубедил его. Такой «приступ совести», очевидно, убедит общественное мнение, разрушит мою карьеру и — не спорьте — неизбежно разлучит нас.

— Да, без сомнения! — задумчиво признала Диана.

— Значит… Что делать?

— Спать, дорогой. Ни о чем больше не думать сегодня, А потом бороться. Право на вашей стороне.

— Бороться как?

— Дайте мне время подумать.

— Если я когда-нибудь потеряю вас, я… я…

— Вы еще не потеряли меня.

Лежанвье подождал, пока Диана заснет.

Потом на цыпочках спустился вниз, зажег свет в своем «кабинете», принялся листать красную тетрадь страница за страницей, пропуская адреса и цитаты, пока около двух часов утра не заклевал носом над перечнем растительных ядов.

Уже много лет назад он решил: если когда-нибудь он вынужден будет совершить убийство, он не попадется ни в одну ловушку, не будет отчитываться ни перед каким судом, кроме суда собственной совести.

Совесть же его отныне спокойна.

— Вас к телефону, мсье… Ваша контора в Париже.

Лежанвье выдернул вилку электробритвы из сети и, вздыхая, последовал за Сабиной.

Звонила действительно «контора». Вернее говоря, мэтр Сильвия Лепаж, закопавшаяся в деле Барбедьен.

А как себя чувствует мэтр нынче утром? Отдохнул ли он за городом?

Обратно адвокат шел через спальню и ванную. Диана сосредоточенно постукивала пальцами по лицу, намазанному питательным кремом.

— Дорогой, — голос звучал приглушенно, так как она боялась двигать губами, — ничто не призывает вас сегодня в вашу контору?

— О господи, нет… Не больше и не меньше, чем обычно…

— Вам не кажется, что следовало бы проехаться в Париж? Увезти Жоэль?

Адвокат с бритвой в руках обернулся, чтобы пристальнее взглянуть на Диану, но, озабоченная тем, чтобы расправить ночные морщины, она сохраняла бесстрастную маску:

— Как это понимать?.. Вы хотите остаться в одиночестве?

— Да, — твердо заявила Диана. — С Тони.

Лежанвье был потрясен вдвойне. Во-первых, этим категоричным ответом. Во-вторых, тем, что Диана назвала Лазара «Тони».

— На что вы надеетесь? — скептически поинтересовался он. — Хотите упрекнуть в непорядочности, заставить отказаться от матримониальных планов? Боюсь, это будет пустой тратой времени.

— Не бывает пустой траты времени, — возразила Диана, массируя веки. — Возможно — я говорю, возможно, — я найду аргументы — чисто женские, — которые его убедят лучше, чем угрозы! Я не верю, что этот человек абсолютно испорчен.

— Да услышит вас Бог! Но почему вы хотите, чтобы я увез Жоэль?

— Чтобы она не могла вмешаться в наш разговор. Она тут же перейдет в атаку.

Лежанвье молча закончил бриться. Инстинктивно ему не нравилось предложение Дианы. Но, может быть, просто оттого, что он привык со всем справляться в одиночку, ему было по-мужски неприятно прятаться за юбку?

— Мне это не нравится! — заключил он вслух. — Этот тип прирожденный обольститель, — добавил он, тщетно пытаясь говорить проще. — Способный…

— Дорогой мэтр! Неужели вы сомневаетесь в моей добродетели, илй в моем уме?

— Нет, но… Подумайте…

— Успокойтесь! Я же не останусь с ним совсем одна. Сабина уходит только около шести часов. Я могу попросить Билли с Дото никуда не уходить сегодня.

— Под каким предлогом?

— Без всякого. Билли и Дото никогда не задают вопросов.

— У вас уже есть идея, как вы рассчитываете убедить Лазара?

— Прежде всего я рассчитываю положиться на вдохновение. (Диана закрыла один флакон, открыла другой.) Вы, конечно же, знаете, что у него есть подружка? Некая Кристиана Маршал? Замужем за каким-то господином Маршал?

— Он рассказывал мне о ней во время процесса, утверждая, что между ними все кончено с тех пор, как он арестован. Откуда вы знаете?…

— Мужчина, выйдя из тюрьмы, испытывает неодолимую потребность довериться кому-нибудь, предпочтительно женщине. Поверьте, Тони не является исключением из правила.

Тони! Опять это фамильярное «Тони».

— Следовательно, он рассказал вам о ней, а также о многом другом, больше, чем мне самому?

— Не знаю, дорогой! Нет, вероятно. Но, видите ли… Врач не застрахован от болезни, великий певец может не знать сольфеджио. Дайте мне испытать мой шанс. (Диана замолчала на время — она расчесывала ресницы.) Наш шанс.

Напрасно Лежанвье засыпал ее вопросами. Диана целиком занялась собой, наводила красоту.

Он уже выходил, когда она окликнула:

— Вернер?

— Что еще?

— Спасибо, дорогой! Выезжайте сразу после обеда. Особенное внимание уделите почтительнейшим авансам Сильвии Лепаж. И возвращайтесь с Жоэль не раньше наступления сумерек. Сольфеджио не обучаются за два часа.

Жоэль не хотела, решительно не хотела ехать в Париж. Ей нечего там делать, она не в своей тарелке и, чтобы избавиться от мигрени, гораздо охотнее прогуляется по лесу в компании, единственной компании, своего арденнского бассета Греффье. Адвокат настаивал, нагромождая доводы один нелепее другого. Жоэль уже посматривала на него с подозрением, когда внезапно вмешалась Дото и привела их к согласию: ей необходимо заехать к портнихе и парикмахеру, не согласится ли Жоэль составить ей компанию?

Жоэль с мрачным видом сложила оружие, но доехала не дальше Палезо:

— Вы вдвоем можете ехать дальше… А я возвращаюсь…

— Но почему? — растерянно воскликнула Дото.

— Все кружится, — просто ответила Жоэль. — Эту машину качает, как гондолу. Меня тошнит.

Лежанвье, озадаченный, искоса поглядывал на нее. Жоэль и в самом деле побледнела, волосы прилипли к влажным вискам.

— В таком случае, — начал он. (Он хотел сказать: «Я тебя отвезу», но прикусил язык — Диана не простит столь поспешного возвращения.) — Может быть, вы, дорогая, могли бы?..

Он обернулся к Дото, взглядом умоляя о помощи, но Жоэль его перехватила:

— Не нуждаюсь в няньке! — со злостью бросила она. — Я хочу, чтобы меня оставили в покое, выпью рюмку кальвадоса в баре, по-пролетарски. И вернусь автостопом на попутке или на поезде, как большая, а уж если не выйдет, возьму такси. У меня есть на что, — заключила она, похлопывая по карману куртки, чтобы предупредить любые новые возражения.