Джо не ожидал увидеть Дилон, ведь они с Дульси нашли её, рыдающую, в лесу, после того как одна из медсестер вышвырнула её из пансионата. Джо решил, что она покончила с поисками в «Каса Капри», отказалась от мысли найти Джейн Хаббл; однако девочка снова была здесь и сейчас не сводила карих глаз с дальней комнаты, всецело захваченная наблюдавшейся там активностью.
Внезапно все одновременно задвигались. Дилон прошмыгнула мимо Джо во дворик, оставив стеклянную дверь открытой. Мэй Роз покатила в своем кресле к центральному входу, который вел в большой коридор. Она пыталась двигаться быстрее, чем позволяли возможности её кресла; Дульси балансировала у неё на коленях, вытянувшись во весь рост, чтоб ничего не упустить. Эула последовала за коляской Мэй Роз, изо всех сил ковыляя в своих ходунках.
Джо помедлил лишь мгновение, а затем выскочил во дворик вслед за Дилон.
Девочка стояла в другом конце патио под апельсиновым деревом, прижавшись к стеклу, частично заслонённому портьерами, и заглядывала внутрь, сложив ладони лодочкой. Проскользнув под кустами, Джо подошёл и потёрся о её ногу. Она на миг опустила глаза и рассеянно почесала его за ухом мыском кроссовки. Должно быть, она считала, что, раз снаружи темно и в комнате горит свет, её никто не заметит за тонкой полузадёрнутой занавеской. Джо уселся в тени рядом с девочкой, глядя на трех медсестер в белой униформе. Одна из них выложила на столик несколько книг, другая аккуратно укладывала в ящики комода розовые ночные рубашки с кружевами, атласные клетчатые пижамы и то, что на вид можно было принять за шерстяные гольфы. Дверь стенного шкафа была открыта, но вещей на вешалках не было.
На полках шкафа громоздились картонные коробки, деревянные ящички, пластиковые сумки, чемоданчики, несколько небольших цветастых дорожных сумок и две старомодные шляпные коробки. Дилон выглядела ошарашенной, она разглядывала содержимое шкафа, словно пытаясь запомнить каждый предмет. Отвлеклась она лишь на минуту, когда в комнату вошла четвёртая сестра, везя каталку, на которой лежала худенькая, едва заметная под белым одеялом старушка, лицо которой почти сливалось с белизной подушки. Сиделка подвезла каталку к кровати и застопорила колеса.
Две медсестры подняли пациентку и переложили на чистые накрахмаленные простыни, подоткнув края одеяла. Старушка скосила глаза и пробормотала что-то насчёт лампы на прикроватном столике. Сестра, приглушив свет лампы до минимального, повернула её так, чтобы свет шёл вверх. Пока она регулировала яркость, на короткий миг лампа вспыхнула в полную силу, и за время этой вспышки Джо заметил нечто, какую-то странность, но что именно, так и не понял.
Что-то зацепило его взгляд – то ли в комнате, то ли в самой пациентке. Но вскоре странное ощущение прошло. Если что-то и было не так, это осталось неизвестным. Возможно, ему просто почудилось. Досадуя на самого себя, он улегся у ног Дилон и стал разглядывать комнату.
Тем временем сиделка вывезла каталку в коридор, затем медсестра присоединила капельницу к иголке, уже торчавшей в запястье старушки, и повесила флакон на стойку.
На пациентке была белая кружевная ночная рубашка с высоким присборенным воротником, а на руках – белые хлопчатобумажные перчатки.
– Перчатки, – прошептала Дилон, взглянув на кота. – Это чтобы она не поцарапалась. Вильма говорит, что у стариков кожа тонкая, как бумажная салфетка. Насчет Мэй Роз я согласна, но я не припомню, чтобы у Джейн была такая нежная кожа.
Джо задумался, становится ли кожа кошек с возрастом такой же тонкой и непрочной. К старости кошки становятся костлявыми, их походка – шаткой, у них мутнеют глаза и плохо смыкаются челюсти. От разных болячек они тоже страдают их мучают артриты, а то и ещё что похуже.
Он всегда считал, что такое существование – когда ты немощен и бесполезен – не для него; лучше уйти быстро, встретить свою смерть в безумном поединке зубов и когтей, заодно выпустив дух из какого-нибудь достойного соперника.
Дилон медленно отошла от стекла.
– Это не Джейн, – разочарованно сказала она, подняла Джо на руки и зарылась лицом в его мех. Но затем она снова приблизилась к стеклу, словно сам вид престарелой пациентки притягивал её. Джо до сих пор не мог понять, что не так в этой картине – вроде бы старушка неплохо устроена, за ней хорошо ухаживают, в комнате есть всё необходимое.
Правда, женщина выглядела очень бледной, но это не редкость для людей её возраста. Её белые тонкие жидкие волосы, сквозь которые просвечивала розовая кожа, разметались по подушке, напоминая лунное гало. Морщинистые щеки и рот запали, вокруг светло-голубых глаз обозначились молочно-белые круги, веки покраснели, в уголках глаз скопилась жидкость. С одной стороны рта поблескивала тонкая полоска слюны.
Наклонившись к ней, сиделка заботливо отерла ей лицо, едва касаясь салфеткой кожи. За дверью коридора показались гости. Сопровождаемые двумя медсестрами, в комнату вошли две женщины в чёрном, высокие и плотно сбитые, похожие на солдат Армии Спасения.
Их курчавые седые волосы были коротко стрижены и походили на купальные шапочки, зачем-то украшенные стальной стружкой. На ногах у них были крепкие чёрные ботинки, а юбки доходили почти до пола. На вид гостьи казались такими же старыми, как и та, что лежала перед ними, однако были явно из другого теста. Эти дамы казались несгибаемыми, как будто закалились телом и духом в какой-нибудь суровой религиозной секте. Впрочем, возможно, такими их сделали превратности судьбы. Они напоминали пару старых башмаков с прочной, задубевшей от времени и непогоды кожей.
У той, что поменьше ростом, в руках была яркая сумка из стёганого ситца; кричащие тона желтых и розовых цветов нелепо смотрелись на фоне её мрачного облачения. Дама повыше держала в вытянутых руках небольшую плошку, накрытую белой салфеткой. Позади них, как пастух за стадом, шла Аделина Прайор. Сегодня она была в строгом, явно сшитом на заказ бежевом замшевом платье более пристойной длины. Косметики тоже было гораздо меньше: глаза почти не накрашены, на губах помада естественного тона.
Гостьи нерешительно остановились в ногах кровати. Та к кому они пришли, лежала с закрытыми глазами – то ли дремала, то ли стеснялась своей немощи, то ли была не в настроении, понять было трудно. Женщины в чёрном наклонились к ней.
– Мэри Нелл, ты не спишь? Это Роберта и Гастел.
– Мэри Нелл! Ты слышишь нас? Это твои кузины, Роберта и Гастел.
Но и сейчас лежащая не открыла глаза. Тогда Аделина взяла сестёр под руки и препроводила к мягким стульям, стоявшим у стены напротив кровати. Дамы в чёрном меланхолично сели. Та, что поменьше, подалась вперед.
– Мэри Нелл, это Роберта. Ты не спишь?
Наклонившись, она поставила цветастую сумку на пол. Высокая сидела молча, сжимая ладонями стоявшую у неё на коленях плошку.
Джо спрыгнул с рук Дилон и забрался на растущий рядом апельсин. По хмурому небу стремительно бежали темные облака. Влажный ветер прорывался в крону дерева, играя листьями. Джо уселся на развилке, откуда ему сквозь листву было отлично видно кровать, саму Мэри Нелл Хук и её могучих сестер. А ещё он увидел под кроватью задние лапы и нервно подрагивающий кончик хвоста Дульси.
У Дульси обзор был не так хорош: пол, ножки кровати, свисающий краешек одеяла и чёрные ботинки гостий. Заняв предложенные места, женщины твердо, всей ступней поставили ноги на пол, словно иначе им трудно было сохранять равновесие. Между подолами юбок и краями высоких башмаков сантиметров на пять приоткрывались их ноги в плотных чёрных лечебных чулках. Какой контраст они представляли в сравнении с обтянутыми тонким шелком лодыжками Аделины, её округлыми голенями и узкими изящными ступнями! Вот этой точеной ножкой она сейчас и постукивала по полу. От женщин в чёрном исходил запах нафталина, смешиваясь с духами Аделины и сладким ароматом ванили из плошки, принесенной гостьей. Вдобавок в комнате перед приходом гостей разбрызгали сосновый освежитель воздуха. От такого букета у Дульси едва нюх не отшибло. И всё же она уловила со стороны кровати ещё один слабый запах – жидкости для снятия лака. Странно, ведь он совсем не вязался с немощной, прикованной к постели престарелой дамой. Конечно, может быть, и ей хочется иметь красивые ногти, хотя их и не видно под белыми перчатками.
