ПТ, с. 167–168 Пистолета * * * Мне б тыщу марок звонким серебром, Да и червонцев, столько — не беда, Амбары бы с пшеницей и овсом, Коров, баранов и быков стада, В день — по сту ливров, чтобы жить широко, Да замок бы, воздвигнутый высоко, Да порт — такой, как любят моряки, В заливе, при впадении реки. Но мудрость Соломонову притом И здравый смысл мне б сохранять всегда, А давши слово, вспоминать о нем, Когда придет для дела череда; Вовек не ведать скупости порока, Чтоб рыцари не слали мне упрека, Не пели бы жонглеры-шутники, Что не видать щедрот моей руки. Вот стать бы мне красавицы дружком, — Да чтоб была мила и не горда! Мне б сотню рыцарей, они б верхом За мною вскачь неслись туда-сюда, Блестя бронею и с мечом у бока — В вооруженье я, признаться, дока! Да и купцы б везли ко мне тюки — Тюки бы скоро делались легки! Кто пропитанья ищет день за днем, Униженно, сгорая со стыда, Тех бы созвать к себе в богатый дом — Пусть не гнетет их горькая нужда, — Кормить их сытно до любого срока, А платы с них не требовать жестоко. Одна помеха — грезам вопреки, Доходишки мои невелики! Зато уж вам, любовию влеком, Я, Донна, отдал сердце навсегда, А будь я всемогущим королем, Весь мир принадлежал бы вам тогда. Но я и так прославлю вас далёко, При всех дворах, до самого Востока. Вам посвящу все песни, до строки, О мой источник счастья и тоски! БВЛ, с. 153–154 Пейре Карденаль * * * Хоть клирик ядовит И злобою смердит, А в пастыри глядит, — Он за одежды чтим. Смекнул же Изенгрим: Овечью шкуру надо — И псам сторожевым Не уберечь их стада. В овцу преображен, В овечий влез загон И всласть наелся он, — Вот тем и поп силен! Наш император мнит, Что всюду он царит, Король свой трон хранит, А граф владычит с ним И с рыцарством своим, — Поп правит без парада, Но поп неодолим, Нет с этим вором слада. Поповский трон — амвон, И под церковный звон Даятель обольщен, А поп обогащен. Тем выше он сидит, Чем меньше башковит, Тем больше лжет и мстит, Тем меньше укротим, Тем больше риска с ним. Попы — не Церкви чада: Враги один с другим, Они — исчадье ада. Попами осквернен Всевышнего закон, — Так не был испокон Господь наш оскорблен. Поп за столом сопит, — Уже настолько сыт! — А сам на стол косит, В жратве неудержим, Тревогой одержим, Что жирная услада Сжуется ртом чужим. Да для какого ляда, Не зван, не приглашен, За стол к нам лезет он?! Для нищих есть канон, Вот, получай — и вон! Арабов защитит Их мусульманства щит, Арабам не грозит, Что поп вотрется к ним, Смирен, как пилигрим. А где у нас ограда, Коль так попов мы чтим Лишь из-за их наряда? Но нынче посрамлен Их черный легион: Был Фридрих принужден Поставить им заслон. Кто ими охмурен, Да будет упрежден: Мерзавцев всех времен Сей сброд затмить рожден! БВЛ, с. 140–141 * * * Всем суждено предстать на Страшный суд, — И сирвентес тому хочу сложить, Кем был я сотворен и пущен жить, — Пускай мои стихи меня спасут И от кромешного избавят ада! Я Господу скажу: «Ужели надо, Перетерпев при жизни столько бед, В мучениях держать за все ответ?» Блаженных сонмы дерзостью сочтут О воле всемогущего судить, Но я, речей не обрывая нить, Все выскажу, уста мне не замкнут! Какая вседержителю отрада Прочь от себя гнать собственное стадо? Пускай и грешник по скончанье лет Увидит Божьей благодати свет. Пусть от усопших рай не стерегут — Ворота настежь надо бы открыть, Пришельцев же улыбкою дарить. Апостол Петр хоть свят, да слишком крут! К чему красоты царственного града, Коль кара ждет одних, других — награда? Хоть царь царей и славою одет, На ропот мой молчать ему не след. Ад сатанинский несказанно лют, Его давно бы надо упразднить, И ты, владыка, властен так решить — Освободи ж туда попавший люд! Тогда чертей бессильная досада Заставит нас смеяться до упада. Пусть Сатана не ведает побед И дел его исчезнет самый след. Вот я стою, земной окончив труд. На Господа привык я уповать: Пускай земные муки мне дадут Хоть адских мук за гробом не узнать! А коль не так, зачем же вся надсада Работнику земного вертограда? Нет, поверни мне вспять теченье лет, Чтоб вовсе не рождался я на свет. В ад низвергать — ни смысла в том, ни лада, То грех, Господь, то дьявола привада. На грозный приговор скажу в ответ: Знать, и в суде Господнем правды нет! Ты, Приснодева, нам во всем ограда, И сына умолить ты будешь рада: Да обретают рай и внук, и дед, — Сам Иоанн да будет им сосед! |
