Практически все дороги, по которым передвигались паломники, поддерживались во вполне приличном состоянии[159]. Богатые пилигримы уже не один век совершали паломничества в Рим и Иерусалим (гробница Христа стала местом поклонения задолго до начала крестовых походов), паломники поскромнее направлялись поклониться святым реликвиям в какое-нибудь местное святилище (например, в церкви, посвященные Богоматери, что расположены в Рокамадуре и Пюи, к мощам Святой Веры в Конке, стремились увидеть обитель Святого Гильема Пустынника или собор Святого Жиля в Гаре). В XI веке некоторые старые заброшенные дороги были починены и заново обустроены, а бенедиктинские монахи, главным образом из Клюнийского аббатства, желая связать воедино дочерние аббатства и приорства ордена с его главным монастырем, проложили целый ряд новых дорог. Большая плотность дорожной сети на юге Франции способствует развитию городов, межрегиональной экономической активности и невиданному прежде подъему торговли, еще более оживившейся с началом крестовых походов; пик этой активности приходится на XII столетие. Все крупные города юга, расположенные на равнине, на побережье или в горах, все замки и селения, даже самые крохотные деревушки и хутора соединены между собой дорогами, вымощенными камнем или же с утоптанной землей; по этим дорогам движутся обозы, к которым — в целях безопасности — прибиваются одинокие странники.

Чтобы получить представление о том, сколько километров мог пройти за свою жизнь трубадур, последуем за Гаусельмом Файдитом[160], родившимся около 1150 года в Лимузене, где он вырос и сформировался как поэт под влиянием куртуазной школы Эблеса Вентадорнского. Период расцвета его поэтического творчества приходится на 1170–1203 годы. Сохранилось не менее шестидесяти пяти его кансон. Эти кансоны позволяют восстановить маршруты его странствий. Неутомимый ходок и, разумеется, превосходный наездник, он умеет защитить себя, и ошибаются те, кто полагает, что сей беспечный странник по легкомыслию пускается в путь в одиночку. Гаусельм проходит десятки тысяч километров, кочует от замка к замку, перебирается через горы, переплывает через моря и пересекает пустыни.

Самые ранние его стихи написаны в Провансе в долине Роны, где он живет, пользуясь покровительством Раймона д’Агута, сеньора Со и Апта, Тулузского графа Раймона V и, вероятно, еще и Раймбаута Оранского, также великого трубадура. Затем, перебравшись через Альпы, Гаусельм отправляется странствовать по Ломбардии, где его берет под покровительство другой владетельный сеньор, маркиз Бонифачио Монферратский. Из Ломбардии он вновь возвращается в Овернь, где некоторое время живет в замке Монферран, у графа Дофина Овернского, также поэта-трубадура. В 1185 году мы встречаем Гаусельма уже при венгерском дворе, куда он попал, скорее всего, вместе с другими трубадурами и жонглерами в свите Маргариты, дочери короля Франции, обещанной в жены королю Беле III. В следующем году он уже объявляется в Бретани, в свите юного графа Джоффруа Бретанского и летом 1186 года сопровождает его в поездке ко двору короля Франции Филиппа Августа. Но вскоре юный принц умирает, и Гаусельм Файдит вновь пускается странствовать. В своем родном краю он поступает на службу к Марии, виконтессе Вентадорнской, но в 1190 году расстается с ней, чтобы принять участие в Третьем крестовом походе, по возвращении из которого он вновь отправляется ко двору Дофина Овернского. Известно также, что он предлагал свои услуги королю Кастилии, однако неведомо, каков был ответ на это предложение. На рубеже XIII века он прибывает в Монферрат, а так как владетель здешних мест, князь Бонифачио намеревается возглавить Четвертый крестовый поход, то в октябре 1202 года Гаусельм вместе с ним отправляется в Венецию. Потом следы трубадура теряются в Задаре, портовом городе, расположенном на далматинском побережье Адриатики между Триестом и Рагузой (совр. Дубровник). Добрался ли он до Константинополя? Или же вернулся домой? А может быть он, как и его покровитель Бонифачио со своими людьми, через пять лет был зарублен болгарами?

Искусное владение боевым оружием отличает крестоносца от паломника, совершающего покаяние; однако и тех и других в средневековых текстах называют пилигримами. Подобно всем своим современникам, трубадуры не остались равнодушными к призыву отвоевать Иерусалим у неверных. Разумеется, не все тотчас отправляются в путь, однако и крестовый поход, и паломничество за море являются составной частью их ментального универсума — референтной системой духовных ценностей и образов, откуда они черпают все необходимое для своих стихов. Они называют себя пилигримами любви, используют язык религии, чтобы славить дам, и падают ниц к их ногам, как это делает Гильем Монтаньяголь:

Элиас д’Юссель обещает, что если кто-нибудь услышит, как он злословит в адрес своей красавицы, то он отправится в Сирию и дойдет «до самого Тира». «Любовное паломничество», долгая разлука с возлюбленной порождают переживания, иногда формально напоминающие причудливое изложение христианской доктрины о самопожертвовании. Жизнеописание трубадура Джауфре Рюделя, сеньора из замка Блайя, что стоит на реке Жиронде, является превосходной иллюстрацией сюжета о «дальней любви», волнующего и трогательного: на основании добрых слухов, которые распространяют о графине Триполитанской паломники, вернувшиеся из Антиохии, трубадур влюбляется в графиню и, страстно желая увидеть ее, отправляется в крестовый поход. На корабле он тяжко заболевает; по прибытии в Триполи слуги на носилках относят его в странноприимный дом, где он и умирает — если верить жизнеописанию — на руках у своей графини. «Стать пилигримом буду рад, / Чтоб на меня был брошен взгляд, / Прекраснейший в земной юдоли», — вздыхает трубадур[162].

Спустя немного времени христианские владыки — графы Барселонские и Генуэзские — вновь перехватили у арабов контроль над западным побережьем Средиземноморья; подобная смена власти совпала с Реконкистой в Испании и Первым крестовым походом в Святую землю (конец XI в.). В Лионском заливе мореплаватели не находят удобных бухт. Отсутствие естественных гаваней, сильные ветры, капризные ураганы, песчаный берег, где массы песка постоянно находятся в движении — все это заставляет мореплавателей сторониться лангедокского берега.

Заморские купцы привозят с Востока невиданные прежде товары, и южная аристократия и духовенство быстро привыкают к новым вещам: дорогим тканям, пряностям, предметам роскоши. В грузовых отсеках кораблей привозят диковинных птиц и крошечных обезьянок, пользующихся огромным спросом у богатых жителей средиземноморского Юга[163]. Каждый год несколько процессий паломников отплывают из Сен-Жиля или Марселя. Главный порт, откуда отправляются в плавание крестоносцы и паломники, направляющиеся со всех концов Франции в Святую землю, — Сен-Жиль, порт, расположенный на одном из притоков Роны, между Арлем и Нимом. Город принадлежит графу Тулузскому, а с середины XIII века входит в состав королевского домена; впрочем, в это время из-за наносов и плывунов город уже практически перестает функционировать как порт. Такая же судьба постигнет и порт Эг-Морт, основанный неподалеку от Сен-Жиля Людовиком Святым в 1241 году.