Рассмотрим случай Эрменгарды Нарбоннской, часто приводимый в качестве примера женского неподчинения и сопротивления мужской воле. С точки зрения историков, ее величественная фигура выделяется на фоне современников, могущественных сеньоров-южан; появление ее в их окружении кажется столь же дерзким, как в наше время появление на групповом фото ведущих политиков женщины-президента. Родившаяся около 1129 года, а в 1134 году ставшая наследницей огромных владений, Эрменгарда, наделенная всеми способностями, необходимыми хорошему руководителю, решает не ждать, пока она превратится в солидную матрону, и, унаследовав виконтство Нарбоннское, она с 1143 по 1189 год самостоятельно хозяйствует на своих землях. В 1143 году, когда ей едва исполнилось четырнадцать лет, она вышла замуж за дворянина из старинного рода (благородного семейства из Андуза), ставшего при ней принцем-консортом; однако он, в отличие от своей супруги, не оставил ни малейшего следа в истории.

В случае Эрменгарды все говорит о том, что мы имеем дело с уникальной женской биографией. Тем не менее недавние исследования показали, что в жизни этой знатной дамы мужчины занимали не последнее место[60]. Кто были эти мужчины? Во-первых, владетельные сеньоры из соседних уделов — Монпелье, Безье и Каркассонна, за которыми угадывается фигура графа Барселонского. Они вырвали девочку-подростка из-под власти графа Тулузского, пожелавшего жениться на ней, чтобы присоединить ее владения к своим. Они же подыскали ей не слишком обременительного мужа, а потом поставили во главе обширных наследных владений, которые ни один родственник мужского пола не имел права затребовать. Братья же Эрменгарды умерли в раннем детстве.

Она управляла умело, уверенно удерживая на расстоянии от своих владений даже тех, кто помог ей стать во главе своего княжества. Но к концу жизни она попала в ловушку, расставленную ей мужчинами из ее собственного рода. Не имея прямого наследника, она решила доверить виконтство одному из двух своих племянников, сыну сводной сестры, и опрометчиво уведомила молодого человека об этом намерении. Однако племянник не захотел ждать и начал отравлять жизнь одинокой даме и преследовать ее. Автор, исследовавший эту страницу истории, выявил неприглядную картину: едва в 1189 году стареющая знатная дама предложила племяннику править вместе с ней, как неблагодарный тотчас силой заставил одинокую родственницу удалиться от дел и, желая предупредить любое сопротивление, вынудил ее отправиться на жительство в командорство тамплиеров, расположенное на территории, прежде принадлежавшей Каталонии (сегодня это местность Труйа в деп. Восточные Пиренеи), где она в конце концов и умерла (в 1196 или 1197 году). Так, к большому облегчению ее современников, завершилась жизнь Эрменгарды Нарбоннской, бросившей вызов своему времени.

Вне брака нет спасения. Женщина попадает под власть мужа, или же, если не выходит замуж, стареет, опекаемая братом или дядей. Волею судьбы женщину изначально ожидает унылая и однообразная участь, которой не избежать ни аристократке, ни простолюдинке: всем представительницам слабого пола суждено покорно склоняться перед волею мужчины. Однако в XII веке дама-аристократка получает определенные привилегии, во всяком случае, тогдашнее ее положение нельзя сравнить с тем бесправием, которое ожидает женщину в последующие века[61]. Главная привилегия состоит в том, что, хотя согласно установленному брачному праву женщина полностью отстранена от управления чем бы то ни было, она тем не менее имеет право на гарантированное достойное материальное обеспечение. После смерти супруга вдова вправе унаследовать значительную часть его состояния. Во-первых, она получает право распорядиться своим приданым, которое было вручено покойному ее родными в день их бракосочетания. Приданое, обычно выражавшееся непосредственно в звонкой монете или движимом имуществе, переходило по наследству к потомкам или, в случае смерти супруга, большей частью возвращалось к вдове. Во-вторых, она получает право на «вдовью долю», ту часть имущества, которую муж закрепляет за супругой при подписании брачного контракта; эта часть, равная примерно половине имущества мужа, переходит к ней в случае ее вдовства. Меры, направленные на жизнеобеспечение вдовы, могут быть значительно расширены и дополнены; например, может быть официально оговорено место жительства вдовы: она, если желает, имеет право остаться жить в доме покойного мужа, даже если тот по наследству перешел к сыну, или же избрать себе иное жилище. Монастырь пока еще не является для безутешных вдов единственной альтернативой одиночеству и семейным неурядицам, и пострижение в монахини — по крайней мере на юге Франции — принадлежит к решениям духовного порядка, определяется внутренним выбором женщины. Следует также отметить, что женских монастырей и монастырских учреждений в это время не так уж и много, и только в XIII и XIV веках наблюдается резкое их увеличение[62].

Жизнь женщины улучшается после 1150 года. Жилища патрициев, помещения в домах-усадьбах (мануарах) и замках сеньоров становятся более просторными и комфортабельными; особенный прогресс наблюдается после 1200 года. Интимная сторона семейной жизни, женская стыдливость, равно как и общительность, наконец получают возможность уединиться, отгородиться от постоянного многолюдья (главным образом мужского), характерного для жилищ знати. Прежде в замковой башне была всего лишь одна комната, служившая и спальней, и местом сбора дружины, и парадным залом, и трапезной; в этом единственном жилом помещении все, и мужчины, и женщины, принадлежавшие к небогатому дворянству, теснились вплоть до 1110 года! Однако последующие улучшения налицо: появляются супружеская спальня, женская комната для дружеских посиделок, прежний зал в башне используют под комнату для больных или рожениц, в новом просторном парадном зале выгораживают уголки, где можно уединиться и спокойно побеседовать… Пространство в новопостроенных зданиях начинает интенсивно обживаться, и частная жизнь становится значительно более приятной. Улучшение бытовых условий изрядно способствует расцвету куртуазности: желанная, обожаемая, почитаемая, дама имеет возможность укрыться от нескромных взоров, и устремления мужчин, питаясь воспоминаниями, переносятся в сферу чистого и возвышенного.

Окруженная свитой девушек-прислужниц, юными бедными племянницами, родственницами и служанками, дама много часов проводит в «женском обществе», в апартаментах, расположенных всего в нескольких метрах от парадного зала или от зала оружейного, где развлекаются мужчины. В урочное время мужчины принаряжаются, и все встречаются вместе, чтобы попировать и поболтать. В феодальных замках женская комната (по-окситански cambra) является своего рода убежищем, куда имеет доступ только хозяин дома; впрочем, нередко дверь в женский покой приоткрывается, пропуская в святая святых очередного фаворита. В зависимости от планировки замка дамская половина может представлять собой небольшой дом, построенный в центральном дворе замка. В укрепленных поселениях, которых с начала XII века[63] в Лангедоке становится все больше, складывается обычай, согласно которому сеньор предоставляет своей новой супруге дом, расположенный в селении, господином которого он является; потом дама передаст дом своей старшей дочери, которая сохранив его за собой, в случае вдовства сможет уединенно жить в нем.

Подтверждено документально (век спустя официально оформленные бумаги будут называть «нотариально удостоверенными»), что в совместной жизни знатной супружеской пары время от времени наступают перерывы, тогда жизнь супругов протекает раздельно. В документах можно найти описания сценок из обыденной жизни и, в частности, периодов временной разлуки владельца замка со своей половиной: тогда все женщины, что есть в доме, объединяются вокруг оставшейся за хозяина жены сеньора и принимают в свой узкий круг только отдельных представителей мужского пола (обычно это капеллан, жонглер и несколько слуг). Тем временем вокруг сеньора тоже группируется свой круг преданных людей, состоящий из клириков и рыцарей; многих из них нередко можно встретить в сельской церкви или же на рынке, где они прогуливаются и предаются праздной болтовне. Жизнь врозь может длиться несколько недель или даже месяцев, в зависимости от того, куда отправляется мужчина — в крестовый поход, на войну или же инспектировать свои владения. В жаркое время года сеньор большую часть времени проводит в поле, под палящим солнцем, охраняя посевы и виноградники и надзирая за сбором урожая. В это время его супруга и дочери в одиночестве сидят у себя в замке, уединенно высящемся на одном из многочисленных утесов.