— Могу ли я вам помочь?

— Нет, если только вы не захотите копаться в моем сарае. Я уверена, что это где-то в моих бумагах, но не собираюсь заниматься этим немедленно. Я сажусь ужинать, а потом буду смотреть сериалы. Позвоните в девять часов, и я скажу вам, увенчались ли мои поиски успехом.

— Давайте лучше я сама к вам приеду.

Мы с Дейзи поужинали в начале восьмого вечера — салат и паста с соусом из консервной банки. Ни у нее, ни у меня не было аппетита, но на сытый желудок ее настроение немного улучшилось. Дейзи читала газету, пока я сполоснула тарелки и поставила их в посудомоечную машину. Зазвонил телефон. Дейзи сняла трубку и крикнула мне:

— Кинси, это Лайза!

— Попросите ее не вешать трубку. Я сейчас подойду.

Я закрыла дверцу посудомойки и вытерла руки полотенцем, прежде чем войти в гостиную. Дейзи разговаривала с Лайзой, так что я стала ждать своей очереди. Мне хотелось спросить Лайзу, почему она солгала насчет Фоли, но решила не поднимать эту тему в присутствии Дейзи. Возможно, у нее была веская причина, и не было смысла портить их отношения, если то, что она сказала, имело особое значение. Дейзи наконец передала мне трубку.

— Привет, Лайза, спасибо, что перезвонили мне.

— Я была с вами резкой. Известие о смерти Виолетты явилось для меня тяжелым ударом. Конечно, ни для кого это не было неожиданностью, но в глубине души я все же надеялась.

— Понимаю, — сказала я, думая о том, что она не знает и половины. — Послушайте, не могли бы вы уделить мне полчаса? Нам нужно кое о чем поговорить.

— Звучит серьезно. Насчет чего?

— Давайте обойдемся сейчас без подробностей. Я думаю, что лучше поговорить при встрече.

— Когда?

— Сейчас, если можно. Это не займет много времени. У меня на девять часов назначена еще одна встреча, но я могла бы быть у вас через полчаса.

— Хорошо. Скоро должна подъехать Кэти, но она нам не помешает. Не могли бы вы намекнуть, в чем дело?

— Я все расскажу, когда приеду. Это не особенно важное дело. До скорой встречи.

И прежде чем она могла передумать, я повесила трубку.

Я стояла, опершись на стол на кухне Лайзы, и наблюдала за тем, как она украшает торт. На ней были белая поварская куртка поверх джинсов и белая футболка. Волосы были тщательно убраны под косынку. На шее поблескивал серебряный медальон.

— Как внучка?

— Чудо! Я знаю, что все так говорят, но она на самом деле прелестная. Большие глаза, маленький ротик розовым бантиком и густые каштановые волосы. Не могу дождаться, когда смогу ее потискать. Марси позволила мне подержать ее полминуты, но она все время кричала, так что это было неинтересно.

До моего прихода Лайза покрыла торт двумя слоями глазури и теперь украшала сложным узором.

— Это заказ к вечеринке по случаю тринадцатилетия одного мальчика, который хотел, чтобы на торте был изображен дракон.

Она взяла пергаментные конусы, заполненные ярко окрашенной глазурью, и точными движениями, выжимая из них глазурь, нарисовала выгнутое дугой тело дракона зеленовато-оранжевого цвета и вырывающееся у него из пасти красное пламя. Для придания особого эффекта Лайза с помощью металлических формочек заполнила пространство вокруг него лепестками, листьями, ракушками и розочками.

— Я видела этого дракона — на кимоно, которое висит у Дейзи на двери ванной, — сказала я.

— Это кимоно ее матери. Этот образ навсегда запечатлелся в моей памяти.

Я мысленно перенеслась в машину с погребенной в ней заживо Виолеттой и представила себя на ее месте. Принимая во внимание размеры «бель-эйр», кислорода в ней было достаточно для того, чтобы продержаться довольно долго. Удушье, наверное, было медленным, умирала она долго. Люди, страдающие астмой или эмфиземой легких, понимают, какие она испытывала страдание и панику. Я же могла об этом только догадываться. Тем не менее я вдруг задышала глубоко, с удовольствием и облегчением, словно только что вырвалась оттуда.

Закончив украшать торт, Лайза открыла холодильник и поставила его на полку. Сняла куртку и бросила ее на спинку стула.

— Так в чем дело?

Я собиралась подойти к этому вопросу деликатно и издалека, но вид дракона настолько поразил меня, что я брякнула без всяких экивоков:

— Я думаю, что вы солгали мне насчет Фоли.

— Что? — Она казалась застигнутой врасплох. В ее голосе прозвучали удивление и обида, словно ее незаслуженно обвинили: другие могли солгать, но она нет. — Я солгала?

— Да, вы солгали. Речь идет о времени, когда Фоли вернулся домой.

Она взяла со стола и тут же положила обратно тюбик с голубой глазурью, которую использовала для изображения земли, на которой извивался дракон. Очевидно, мои слова прозвучали недостаточно убедительно, потому что она ничего не ответила.

Я повторила попытку:

— Послушайте, Лайза. Его рассказ о тридцати четырех годах жизни был последовательным. Возможно, он опустил один или два пункта, но большая часть его подтвердилась.

— Откуда вы это знаете?

— Потому что я сама все проверила и могу засвидетельствовать.

— Я не понимаю, к чему вы клоните.

— Лайза, пожалуйста, не пытайтесь обманывать и дальше. Для этого слишком поздно. Фоли сказал мне, что не вернулся домой в ту ночь, и ваше утверждение просто чушь.

— Чего вы от меня хотите? Чтобы я извинилась?

— Передо мной незачем извиняться. Вы его подставили.

— Я его не подставляла. Во всем, что с ним случилось, он виноват сам.

— С вашей помощью.

— Простите, вы пришли сюда, чтобы облить меня дерьмом? Зря стараетесь. Мне его и так хватает.

Я в знак примирения подняла руки.

— Вы правы. Беру свои слова обратно. Жизнь и без того трудная штука.

— Спасибо.

— Просто расскажите мне, что произошло. Послушайте, мне жаль Виолетту, я хочу понять, что случилось в тот вечер. Вы были дома или нет?

— Почти была.

— Что это значит? Были где-то поблизости?

— Не придирайтесь, не то я не скажу ни слова.

— Простите. Пожалуйста, продолжайте.

Наступила пауза, а потом она неохотно сказала:

— Ко мне пришел Тай. Он припарковал свою машину на аллее, мы сели в нее и стали целоваться. Я была меньше чем в двадцати ярдах от дома, так что если бы что-нибудь случилось, сразу бы прибежала. Виолетта знала о том, что он придет, потому что мы говорили об этом, и она разрешила.

— Хорошо. Это уже кое-что. Сколько времени вы пробыли в машине?

— Довольно долго. Когда я наконец вошла в дом, в спальнях было темно. Я заглянула в комнату Дейзи и увидела, что с ней все в порядке. Я не заходила в спальню ее родителей. Возможно, Фоли там не было, если он так говорит. Позднее я не могла признаться в том, что была так безответственна, что оставила ребенка без присмотра, поэтому придумала насчет времени. Когда представитель шерифа начал давить на меня, что мне оставалось делать? К тому моменту я загнала себя в угол и настаивала на своих показаниях.

— Понимаю.

— Ну вот, теперь вы все знаете.

Лайза облегченно вздохнула, а я подумала о том, что мы наконец добрались до истины. У меня была своя версия, и я медленно, но верно продолжала отрабатывать ее.

— Вы поехали жить к своему дяде в Колорадо, не так ли?

— Да.

— Я слышала, что прожили вы там недолго.

— Да, не сложилось. — Она подошла к раковине и намочила губку, чтобы вытереть кухонный стол. Потом собрала в ладонь хлебные крошки и стряхнула их в раковину.

— Вам больно говорить об этом?

Она грустно улыбнулась:

— Не знаю. Я никогда и ни с кем не говорила об этом.

— Вы помните, что сказали мне при нашей первой встрече?

— Насчет чего? — Она отодвинула в сторону кухонную утварь, вытирая и под ней тоже.

— О том, что вы потеряли и Виолетту, и Тая. Вы сказали: «Это судьба. Нет смысла жалеть об этом».

— Должно быть, я была настроена философски. На меня это непохоже.