Он улыбнулся:

— Спасибо, конечно, но этот вопрос возникает каждый год — когда в город приезжает какой-нибудь журналист. Я рассказывал об этом так часто, что мог бы повторить даже во сне.

— Верю. Когда вы говорили с Виолеттой, с ней все было в порядке?

— Насколько это было возможно. У нее случались перепады настроения, то, что теперь, кажется, называется биполярностью.

— В самом деле? Это что-то новое. Никто не говорил мне об этом.

— Это мое личное наблюдение, хотя я и не большой специалист в этом вопросе. Сколько слез она пролила в свое пиво!

— Дейзи помнит, что ее родители сильно поругались накануне вечером. Это был четверг. Она говорит, что Фоли порвал занавески. Виолетта психанула, сорвала все остальные и бросила их в мусорное ведро. Вы слышали об этом?

Он пожал плечами.

— Это на нее похоже. Но к чему все это?

— Я слышала, что Фоли купил ей машину, чтобы загладить свою вину.

— Как видно, это не очень помогло, если она все равно его бросила. Вам надо поговорить с моим партнером Макфи, который тогда обслуживал клиентов в баре. К сожалению, его сегодня нет, не то я бы представил его вам.

— Дейзи тоже называла его имя. Не могли бы вы помочь мне с ним встретиться?

— В семь часов утра он будет в кофейне «Макси». Она находится на дороге между Сайлесом и Сирина-Стейшн. Он приходит туда каждое утро на час-полтора. Вот и поговорите там с ним.

Меня это предложение не обрадовало — мне придется выехать из Санта-Терезы на рассвете.

— Мне бы не хотелось заявляться к нему без предупреждения. Ему может не понравиться «интервью» за утренним кофе и яичницей.

— Макфи не будет возражать. Он компанейский парень и любит поболтать.

— Как я его узнаю?

— Легко. Он весит триста фунтов,[6] и у него бритая голова.

Он взглянул на входную дверь позади меня, и, обернувшись, я увидела входящих в бар Дейзи и Тэннье. Они заметили нас и подошли к столику, причем впереди шла Тэннье. Она загорела после дня, проведенного на воздухе в борьбе с разросшимся кустарником, но успела принять душ и переодеться. Ее джинсы были отглаженными, а белая блузка — накрахмаленной. Волосы, еще влажные, спрятаны под бейсболку. На Дейзи был красный хлопчатобумажный кардиган, накинутый на красно-белое ситцевое платье. Она зачесала свои светлые волосы назад, скрепив их красным пластмассовым обручем.

При их приближении Джейк поднялся. Тэннье потрепала отца по щеке.

— Привет, папа. Я вижу, ты уже познакомился с Кинси, — сказала она, опускаясь на стул рядом со мной.

Он выдвинул стул для Дейзи.

— Как поживаешь, Дейзи? Отлично выглядишь.

— Спасибо, хорошо. Здесь пахнет просто божественно.

— У меня для тебя есть большой кусок филе.

Тэннье опустила глаза и, обращаясь ко мне, негромко сказала:

— Не оборачивайтесь, только что вошел Чет Креймер с Каролиной, копией Виолетты.

Конечно, я немедленно оглянулась и поймала взгляд Чета Креймера. Его улыбка была приветливой, но я заметила, что он быстро развернул свою жену в другую сторону бара. На первый взгляд она выглядела чересчур старой, чтобы красить волосы в такой ярко-рыжий цвет. Матовая белизна ее кожи являлась скорее результатом косметических манипуляций, нежели естественным цветом лица. Узкое платье плотно облегало большую грудь и полную талию.

— Она что, действительно похожа на Виолетту?

— Нисколько, — усмехнулась Дейзи. — Эта женщина просто корова. Моя мать была красавицей от природы. Бедная Кэти Креймер! Я бы умерла, если бы мой отец связался с кем-нибудь вроде нее.

Народ прибывал, поэтому Джейк извинился и отправился заниматься делом, пока мы втроем с бокалами вина в руках принялись изучать меню. Все заказали филе миньон с салатом и печеной картошкой. Мы заканчивали ужин, когда снова всплыла тема Кэти Креймер. Не боясь обвинения в распространении сплетен, я, естественно, сообщила моим собеседницам новость о грядущем разводе Кэти Креймер и Винстона Смита.

— Ну что ж, тем лучше для него. Она такая дрянь. Я рада слышать, что он наконец освободится от нее, — сказала Тэннье.

— Я согласна с тобой, — поддержала ее Дейзи. — Ему давно пора показать характер.

— Не уверена, что это можно назвать освобождением, поскольку это она его выгоняет, — возразила я.

Тэннье на мгновение задумалась.

— Он был таким красавчиком. Надо, чтобы кто-нибудь посоветовал ему сбросить вес. Потеря даже двадцати фунтов изменит его. Он снова вернется на рынок женихов, и я знаю полдюжины женщин, которые с радостью его подцепят.

— Включая меня, — вставила Дейзи, обидевшись на то, что Тэннье рекламировала Винстона, не посоветовавшись с ней.

— О да, это как раз то, что тебе нужно: еще один алиментщик. Подожди, Кэти еще потребует от него денег на содержание детей. Он от нее не отвертится.

— Ну не знаю, — неуверенно пробормотала Дейзи.

— Кэти была влюблена в него с восьмого класса, — продолжала Тэннье. — Помнишь? Впрочем, нет, ты не можешь помнить. Ты тогда еще училась в начальной школе. Но говорю тебе, еще когда мне было десять лет, я видела, как она бегала по городу, чтобы как будто нечаянно наткнуться на него. Это было так комично: «О Боже, Винстон, я понятия не имела, что вы здесь будете». Она садилась позади него в церкви и смотрела на него так, словно хотела съесть его живьем. У этого парня никогда не было шанса отвертеться от нее.

— Я видела свадебную фотографию у него в офисе, — попыталась я вставить слово. — Он был очень стройным.

— Правильно, — сказала Тэннье. — А она здоровая, как танк.

— Как ей удалось похудеть?

— А как вы думаете? Она глотает пилюли, как мятные конфеты.

— Вы шутите?

— Не шучу. Она достает их на черном рынке. Насколько я слышала, у нее имеется источник.

Я не успела ответить, потому что к нашему столу приближался какой-то человек. Издали мне показалось, что ему лет сорок, но вблизи я прибавила еще тридцать. Темные вьющиеся волосы, по-моему, крашеные. За очками в тяжелой черной оправе, к дужкам которой был прикреплен слуховой аппарат, блестели голубые глаза. Он был примерно моего роста, но каблуки прибавляли ему еще несколько дюймов. На нем были джинсы, красная рубашка из шотландки с галстуком-шнурком и застегнутый на все пуговицы синий спортивный пиджак западного покроя, зауженный в талии.

Он поприветствовал Дейзи и Тэннье как старый знакомый, поздоровавшись с каждой за руку. Когда с этим было покончено, Тэннье представила нас друг другу:

— Это Кинси Миллхоун. Том Пэджет. Он владеет компанией «Пэджет констракшн» и складом строительной техники в Санта-Марии. Дейзи выкупила у него свой старый дом.

— Рада познакомиться, — сказала я.

Мы обменялись вежливыми фразами, а затем он стал болтать с Тэннье, пока Дейзи извинилась и отошла в сторону. Тэннье махнула рукой в сторону пустого стула.

— Выпейте с нами.

— Я не хочу вам мешать.

— Да бросьте. Я так и так собиралась позвать вас, чтобы попользоваться вашим умом.

Он усмехнулся:

— Вернее, тем, что от него осталось.

Он угостил нас напитками, и разговор перешел от общих тем к специфической — к усадьбе Тэннье и ее восстановлению. Пэджет выглядел озабоченным.

— В доме никто не жил с 1948 года. Вы забыли, что я часто работал у Хейрла Тэннера, и он показал мне дом. Там уже тогда требовался капитальный ремонт сантехники и электропроводки. Если даже не упоминать о недавнем пожаре, дом снаружи выглядит хорошо, но стоит войти внутрь, и вы увидите подлинную разруху. Черт возьми, мне незачем вам это говорить: вы знаете это не хуже меня.

— Да-а, знаю.

— Оставьте такой дом пустым, и в нем сразу поселятся еноты. Потом термиты, потом бомжи. Когда-то он был великолепным, но попробуйте начать восстанавливать его — и вы разоритесь. На ремонт уйдет не менее миллиона баксов.

— Судя по всему, вы против ремонта, — сказала Тэннье со смешком. — Я знаю, что это непросто, но дом — часть моего детства. Я не хочу, чтобы его снесли.