Анри посетил Бордо, Тулузу, Каркассон, Монпелье, Марсель и Лион; затем он сел на пароход. В Марселе, в ночь на 26 октября, у него возник замысел романа «Красное и черное», и он тут же сделал его первый набросок. Своим рождением этот замысел был обязан двум подлинным событиям, о которых были опубликованы сообщения в «Газетт де трибюн». Первое: осуждение судом присяжных в От-Пирене в марте 1829 года некоего Адриена Лафарга за убийство любовницы. Второе: осуждение двумя годами ранее судом присяжных Изера семинариста Антуана Берте за попытку убийства во время мессы женщины, которая доверила ему воспитание одного из своих детей и затем стала его любовницей.
В конце ноября Анри вернулся в Париж, где уже вовсю ходили разговоры о его «Прогулках по Риму». Он записал в своем «Журнале»: «Непишущие друзья автора более разгневаны поэтической формой, точнее — тем, что есть от поэтической формы в этом произведении, чем всем остальным. Отчасти это объясняется тем, что они в глазах света выглядели бы одураченными, если бы согласились с такой поэтической формой». Он сам прочел «Путешествие из Парижа в Иерусалим» Шатобриана и сурово раскритиковал его: «Я никогда не встречал самолюбования более отвратительного… Я никогда не встречал более отвратительного эгоизма, эгоцентризма, более плоской надутости и даже фанфаронства в описании воображаемых опасностей на море, чем в начале второго тома этого „Путешествия…“, который я открыл сегодня утром, чтобы убедиться в таланте г-на Шатобриана. Вместо того чтобы изучать страну, он везде говорит „я“, „мне“ и всячески демонстрирует маленькие находки своего стиля».
3 декабря Анри Бейль закончил свою «Ванина Ванини», новеллу, написанную в том же духе, что и «Прогулки по Риму», — это был подлинный прообраз его будущих шедевров. Он начал также «Мину де Вангель», которую предполагал развернуть в целый роман, и одновременно продолжает активно работать над «Красным и черным».
«Ла ревю де Пари», учрежденный в августе 1829 года Луи Дезире Вероном, в своем номере от 13 декабря напечатал «Ванину Ванини». 25 декабря Анри прочел Просперу Мериме начало новеллы «Сундук и привидение». «Мина де Вангель» оставлена как «малопригодная для французской публики»: он полагает, что жанр романа как таковой не соответствует духу времени. «Отсутствие вкуса является причиной того, что вульгарная публика не интересуется романом — она его просто не чувствует. В 1829 году французскую литературу губит грубость. Шарлатаны от литературы предлагают сюжеты на потребу буржуа, которые, достигнув уровня доходов в 8000 франков, начинают понемногу уже „потреблять“ и книги, а соответственно, и высказывать свое мнение о литературе, хотя еще толком не имели времени выработать это мнение. Кроме того, как священники вредят настоящим философам, так всякие Оже вредят настоящим литераторам. Поэтому и читаются в основном книги таких Оже — вместо честно написанных книг».
Он еще раз возвращается к своему «Летелье», одновременно работает над романом «Красное и черное», новеллами «Сундук и привидение» и «Фильтр» — и в результате чувствует «нервное переутомление».
23 января 1830 года уже известный литератор Анри Бейль в первый раз встретился с Сент-Бёвом и Виктором Гюго у Проспера Мериме. Сент-Бёву он напишет, по прочтении его «Утешений»: «Я полагаю, что Ваше литературное призвание очень велико, но в Ваших стихах я нахожу некоторую излишнюю аффектацию. Мне бы хотелось, чтобы они более походили на стихи Лафонтена. Вы слишком много говорите о величии». Анри не научился и никогда не научится говорить пустые комплименты. Самолюбивый Сент-Бёв, автор известных «Бесед по понедельникам», еще припомнит ему это.
27 января «нервное переутомление» было развеяно: в жизнь Анри свежим ветром внезапно ворвалась любовь — оттуда, откуда он ее совсем не ждал. Она пришла в лице Джулии Риньери, которая сделала ему неожиданное признание в любви. «Но мой здравый смысл подсказал мне замечательный ответ: „Я полюблю Вас через два месяца, когда буду уверен в Вашей любви“». События развивались стремительно, и по горячим следам он записал, что 3 февраля она повторила свое признание: «Стоя перед ним и обнимая его голову — „я сама хорошо знаю, что ты стар и уродлив“, — она поцеловала его». 22 марта они стали любовниками. В этом промежутке времени Анри получил известие о смерти своего дяди Ромена Ганьона, случившейся 29 января, и дописал свою «Мину де Вангель». Любовь Джулии оказалась для него благотворной: «Я был совершенно счастлив. Наверное, это слишком сильно сказано — во всяком случае, почти совершенно счастлив в 1830 году, когда писал свое „Красное и черное“».
25 февраля Анри присутствовал на первом представлении драмы Виктора Гюго «Эрнани». Гюго отказал Мериме в том, чтобы предоставить ложи на это представление его друзьям, и Мериме выкупил места на балконе. Возле оркестровой ямы молодые романтики под предводительством Теофиля Готье взялись грудью отстаивать пьесу против нападок буржуазной публики, защищавшей классические традиции. Так завязалась знаменитая «битва» вокруг «Эрнани». Анри позднее даже поссорился с Виржини Ансело, обвиняя ее в том, что она заняла позицию против этой пьесы, хотя она это отрицала. Но он нигде не упомянул ни об этом легендарном для театра событии, ни о знаменитой театральной войне, которая каждый вечер выливалась в настоящее побоище. Он только написал своей приятельнице Жюли Гольтье, просто Жюли, — одной из сестер Ружье де ла Бержери: «Шампанское и „Эрнани“ мне не пошли». Однако в своих дневниках он отметил в связи с этим: «Ханжество и скука высшего общества. Здесь не отказывают себе в удовольствиях, только если они удовлетворяют их тщеславие. Обычно думают, что скука — это беда, которая приходит из внешнего мира. Им не хватает ума понять, что скука происходит изнутри — от ограничений, навязываемых собственным крайним тщеславием. Эти люди большого света посещают по две оперы ежедневно, но прошло уже 18 представлений „Эрнани“, а они умудрились так и не посмотреть эту пьесу». Мир салонов нагоняет на него скуку, и он охвачен жестоким чувством бессилия перед его недоброжелательством: «Самые мягкие люди, будучи знакомы со мной полгода, не пожалели бы шести франков, чтобы увидеть, как я свалюсь в яму, полную грязи, перед тем как войти в их салон».
8 апреля Анри Бейль — Стендаль — подписал договор с книгоиздателем Альфонсом Левавассером о публикации романа «Красное и черное», которому он сначала предполагал дать название «Жюльен». «Ла ревю де Пари» в своем майском выпуске напечатал новеллу «Сундук и привидение», в июне он же напечатал «Любовный напиток».
25 июля Карл X подписал четыре ордонанса, которые и ускорили его падение. Первый ордонанс ограничивал свободу прессы, второй объявлял роспуск палаты депутатов, третий объявлял созыв избирательных коллегий, четвертый вносил изменения в избирательную систему. Оппозиция сразу же сделала заявление о государственном перевороте, восстали журналисты с Адольфом Тьером и Шарлем де Ремюза во главе, а два дня спустя без разрешения вышли четыре оппозиционные газеты. Были конфискованы газетные выпуски, выданы многочисленные мандаты на аресты. Протест нарастал — это было начало восстания. В простонародных кварталах начали выворачивать из мостовых булыжники и строить баррикады. Толпа с трехцветными знаменами в руках захватила центр Парижа. Начались яростные стычки с войсками генерала Мармона. 29 июля город оказался в руках восставших. Войска разошлись, Лафайет был поставлен во главе Национальной гвардии, вожди либеральной оппозиции Жак Лаффит и Казимир Перье расположились в Отель-де-Вилль. На следующий день злополучные ордонансы были отменены.
Анри наблюдал эти события вблизи: «Я был в восторге от этих июльских дней. Я наблюдал перестрелку из-за колонн „Комеди Франсез“ — с этой стороны было вполне безопасно». Он комментировал в письме Саттону Шарпу: «…28 июля в уличной толпе на сотню человек без курток и чулок приходился лишь один прилично одетый человек. Последняя каналья чувствовала себя исполненной героизма и самого высокого благородства после сражения». «Три победных дня» положили конец Реставрации. 2 августа Карл X объявил о своем отречении. Со следующего же дня Анри начинает осаждать префектуру.
