Затем Мортимер и его друзья направились прямиком в Париж и обратились с просьбой о защите к французскому королю{813}, который принял их «с великим почетом»* что вызвало резкое недовольство Эдуарда II.{814} Теплый прием, оказанный Карлом Мортимеру, наверняка особо задел Деспенсера, которого приговорили к изгнанию из Франции в 1321 году, когда он занимался пиратством, после чего он не питал любви к французам.{815} Еще обиднее был ответ Карла на жалобу Эдуарда: он сказал, что готов выслать всех английских изгнанников из Франции, если король, в свою очередь, вышлет всех французских изгнанников из Англии — подразумевая, разумеется, Деспенсера.{816}
Стрикленд цитирует «старую хронику», где утверждается, что «сонное зелье» доставила Мортимеру королева, и необоснованно считает, что Мортимер пересек Темзу вплавь, и «королева сильно беспокоилась, хватит ли ему сил добраться до сюррейского берега, так как он долго пробыл в заключении». Но ни в одном из достоверных источников нет указаний на то, что Изабелла была вовлечена в подготовку побега Мортимера, нет даже доказательств, что она вообще была в Лондоне и уж тем более жила в Тауэре в те дни. На самом деле первым из английских писателей мнение, что Изабелла помогла Мортимеру бежать, высказал драматург Кристофер Марло (в пьесе «Эдуард Второй», написанной в 1593 году). Ему вторил Майкл Дрейтон, чьи домыслы содержатся в трех пьесах, написанных между 1596 и 1619 годами.{817}
Тем не менее фантастическое утверждение Стрикленд поддерживают многие писатели, уверенные, что Изабелла была сообщницей Мортимера. Доказательством служило рассуждение такого порядка: д'Альспэ, занимавший ответственный пост, не стал бы подвергать опасности свою карьеру и даже жизнь ради помощи безземельному предателю, который ничем не мог вознаградить его, если только ему не пообещали покровительство какой-либо влиятельной особы — например, Изабеллы.{818} Но думать так — значит, возможно, недооценивать степень убежденности Мортимера и д'Альспэ в своей правоте и особенности психологии того времени. Когда Мортимеру удалось уговорить д'Альспэ, тот был уже готов на любой риск, лишь бы свергнуть Деспенсеров. Он мог также хотеть этого по каким-то своим причинам.
Впрочем, мы не должны отбрасывать и возможность того, что теплый прием Мортимера у Карла IV объяснялся не только его антипатией к Деспенсерам и заботой о сестре, терпящей от них обиду, но и личным обращением Изабеллы. Карл не мог не быть осведомлен о тирании Деспенсеров и должен был увидеть в Мортимере, их злейшем враге, способ как-то противодействовать им и тем самым помочь Изабелле. Англия тогда не вела войны с Францией, и трудно представить, какой еще резон мог быть у Карла привечать такого известного беглеца. Что касается самой Изабеллы, то она, вероятно, приложила руку к отмене смертного приговора Мортимеру и, несомненно, пыталась помочь его жене — может быть, по его личной просьбе. Она могла к этому времени уже понять, что Мортимер — единственный, кто способен сопротивляться тирании Деспенсеров, и, соответственно, может оказаться очень ей полезен. Пользуясь влиянием на брата, она, возможно, косвенно способствовала побегу Мортимера, а если так, то должна была знать о нем заранее.
* * *
Майкл Драйтон утверждал также, что союзник Мортимера, епископ Орлитон, помог ему бежать. Это утверждение хорошо подтверждается свидетельствами современников. Адам Орлитон родился в одном из герфордширских поместий Мортимера, в 1317 году стал епископом в Херефорде, а до того провел много лет, делая достойную карьеру при папской курии. За последние годы он стал близким другом и союзником Роджера Мортимера, своего патрона. Он посылал людей на помощь Мортимеру при набеге на земли Деспенсера и стойко поддерживал Мортимеров при их атаке на Деспенсеров в Парламенте. Даже теперь, когда они оба сидели в тюрьме, осужденные как изменники, Орлитон не оставил их без поддержки. Напротив, он остался одним из самых активных оппонентов Деспенсеров.
Репутация Орлитона пострадала из-за резких высказываний хрониста Джеффри Бейкера, которые, как мы можем доказать, неверны. Отнюдь не будучи таким беззастенчивым интриганом, как уверяет Бейкер, Орлитон был умным политиком, законоведом и дипломатом, очень серьезно относился к своим церковным обязанностям, искренне оплакивал неумелое правление Эдуарда II и злоупотребления Деспенсеров и страдал от тех последствий, к которым это привело европейские дипломатические круги. Он также питал чрезвычайное почтение к достоинству пап и епископов и был другом хитроумного Иоанна XXII.{819} Архиепископ Рейнольде был высокого мнения о способностях Орлитона — но, осмелившись открыто одобрить мятежные действия Мортимера, тот естественным образом стал мишенью для гнева короля.
В феврале 1324 года Деспенсер совершил действие, какого прежде никто не осмеливался предпринять против какого-либо епископа: он обвинил Орлитона перед Парламентом в преступном попустительстве и поддержке врагов короля, а также в том, что он-де обеспечил оружие и лошадей, которые позволили Мортимеру бежать. Пользуясь своей епископской неприкосновенностью, Орлитон отказался отвечать на обвинения, заявив, что отвечает лишь перед папой, архиепископом Кентерберийским и равными по рангу духовными лицами. Когда же Эдуард приказал епископу Кентерберийскому взять Орлитона под стражу, это вызвало фурор в среде духовенства, и в результате архиепископы Рейнольде и Мелтон, а также Александр Бикнор, архиепископ Дублинский, взяли Орлитона под защиту и пригрозили, что всякий, кто отважится учинить над ним насилие, будет отлучен от церкви.{820}
То был первый раз, когда Рейнольде, до того остававшийся неколебимым другом короля, не исполнил его желания, и это должно было болезненно задеть Эдуарда. Тем не менее он заставил своих судей объявить Орлитона виновным, конфисковал его поместья и личную собственность и взял его под стражу.{821}
В апреле 1324 года король пожаловался папе на предательство Орлитона, а в мае потребовал, чтобы тот лишил его епископского сана.{822} Но, как и в случае с Бергершем, понтифик отказался удовлетворить это требование за неимением веских доказательств измены.
Эдуард также потребовал низложения Джона Дрокенсфорда, епископа Батского и Уэлского, весьма мирского и беззастенчивого, который также числился среди друзей Мортимера и был тесно связан с Орлитоном и Бергершем. Однако Бергерш, сильно напуганный жестким обращением короля с Орлитоном, поспешил заключить льстивый (и неискренний) мир с Эдуардом, обещая беззаветную преданность и послушание. Эта уловка позволила ему отчасти восстановить доброе расположение к себе государя и вернуть отобранные церковные доходы.
И все же маловероятно, чтобы сам Орлитон устраивал побег Мортимера, хотя он мог испросить помощи у королевы. Айен Мортимер в биографии своего однофамильца выдвинул убедительные доводы того, что и замысел, и осуществление принадлежали самому Мортимеру — если учесть, как он сумел обработать д'Альспэ, а также его контакты в лондонском Сити, где он пользовался большой популярностью;{823} в частности, среди его знакомых были две выдающиеся личности, Ричард де Бетюн и Джон де Жизор.{824}
