Но Бэдлсмир был теперь на заметке, ведь он разгневал короля, поддержав его врагов; потому в сентябре он приготовил все свои замки к войне, спрятал свою казну для надежности в Лидсе и поручил охранять все это своей жене Маргарет де Клер.{701} Очевидно, он ожидал нападения. Отправив Изабеллу в Лидс в это время, Эдуард почти несомненно установил капкан на Бэдлсмира — ловушку, которую он, возможно, замыслил с Деспенсером во время встречи в Тэйнете. Ее назначением было создать для короля подходящий повод ополчиться против несогласных.{702}
2 октября[79] Изабелла приблизилась к замку Лидс и сообщила своей свите, что желает заночевать там. Соответственно, ее квартирьеры и реквизиторы отправились вперед сделать необходимые приготовления. Однако они обнаружили, что Бэдлсмир отсутствует, и замком управляет его жена. Естественно, леди Бэдлсмир заволновалась, поскольку обычный путь паломничества в Кентербери пролегал совсем в другой стороне, по северному Кенту, и если королева действительно хотела попасть туда, значит, она основательно отклонилась от маршрута, чтобы посетить Лидс;{703} более того, при ней был вооруженный эскорт. Поэтому леди Бэдлсмир сообщила офицерам королевы, что муж оставил ей строгий наказ не впускать в замок никого, и «дерзко» предложила «королеве поискать иного пристанища, ибо она не впустит внутрь замка никого без позволения своего господина».
Шокированные квартирьеры вернулись к Изабелле, изложили ситуацию, и она, немедленно назвав поведение леди Бэдлсмир изменой, вознегодовала и потребовала личной встречи с нею. Но когда королева со свитой подъехала вплотную к замку, леди Бэдлсмир проявила упорство. Тогда Изабелла велела своим конюхам силой обеспечить ей вход в замок, а леди Бэдлсмир приказала лучникам гарнизона стрелять. Шесть человек упали мертвыми прямо на глазах потрясенной Изабеллы, и королева благоразумно удалилась искать приюта в близлежащем монастыре.[80] Она, без сомнения, ожидала некоторого противодействия — но отнюдь не такого яростного и презрительного, чему она сама стала свидетельницей, и ее гнев был неподдельным.
3 октября Изабелла послала спешное и возмущенное письмо Эдуарду, пребывающему в Уитли, горько жалуясь на урон, нанесенный ее достоинству, и прося прислать на помощь солдат, чтобы отомстить за убийство ее слуг и наказать леди Бэдлсмир за пренебрежение всеми законами учтивости и гостеприимства.{704} Должно быть, король втайне порадовался тому, какие плоды принесла эта незамысловатая задумка, но внешне выказал жаркий гнев по поводу такого ужасающего оскорбления «дражайшей супруги» и воспользовался предлогом поднять оружие против Бэдлсмира, что почти несомненно представлялось ему удобным началом ловли более крупной рыбы.
4 октября Эдуард отправился в Порчестер[81] для второго тайного свидания с Деспенсером. Затем, 7-го и 8-го, король приступил к набору наемников и дал приказ «собраться всем мужчинам в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет». Проведя девять дней в Порчестере, он вернулся в Тауэр 14 октября.{705}
Эдуард написал Бэдлсмиру, жалуясь на поведение его жены, и Бэдлсмир сыграл на руку Эдуарду, прислав в ответ оскорбительное письмо: он «одобряет поступок своей семьи, чинившей препятствия и дерзко обошедшейся с королевой».{706} 16 октября король заявил, что расправа с Бэдлсмиром послужит образцом для прочих, и уже на следующий день направил Пемброка во главе большого отряда, который удалось собрать, чтобы осадить замок Лидс и «наказать непослушание и неуважение, проявленные к королеве членами семейства Бартоломью Бэдлсмира»{707} Леди Бэдлсмир, понимая, что сама не сможет долго выдерживать осаду, послала отчаянное письмо мужу, который тогда находился в Оксфорде, с отрядами лордов Марки, расходившимися по домам
К 23 октября, когда Пемброк выстроил свои войска под стенами Лидса, Изабелла перебралась в Рочестер, где, вместе с Уильямом Эйрмином, вновь получила на хранение Большую государственную печать.{708} Тем временем Мортимер и Херефорд по просьбе Бэдлсмира двинулись на юг, стремясь освободить Лидс. Поступив так, они стали в прямую оппозицию королю, что вскоре оказалось роковой ошибкой. К 27 октября войско мятежников достигло Кингстона-на-Темзе,{709} куда явился Пемброк увещевать их не двигаться дальше в Кент. Затем они получили послание от Ланкастера, который не обращал никакого внимания на Бэдлсмира с тех пор, как того назначили управляющим двора против его, Ланкастера, воли; он дал понять, что не одобряет желания Мортимера и Херефорда оказать помощь Бэдлсмиру.{710} Поэтому лорды Марки остановились в Кингстоне, выжидая, как будут развиваться события. Два летописца утверждают, что они отказались идти спасать Лидс из уважения к королеве.{711} Однако, поддавшись мольбам Бэдлсмира, они попытались заступиться за него перед королем. Эдуард, увы, отказался внять их доводам.
Благодаря тому, что королева пользовалась доброй славой, общественное мнение оказалось на ее стороне, и месть короля за ее обиды обрела основательную поддержку. Многие бароны, включая Арундела, Ричмонда, Сюррея и сводных братьев короля, Томаса Бразертона, графа Норфолкского, и Эдмунда Вудстока, графа Кентского, поспешили присоединиться к Пемброку под стенами замка Лидс. Многие жители Лондона также явились туда, так как Изабеллу всегда очень уважали в столице. Теперь число осаждающих достигло 30 000. Воодушевленный этим внезапным подъемом, король решил лично возглавить осаду.{712}
В конце концов Лидс сдался королю 31 октября. Эдуард отомстил со свирепой жестокостью: не слушая мольбы о пощаде, он велел повесить коменданта и тринадцать его солдат перед воротами замка. Леди Бэдлсмир и ее дети (среди них и молодая жена сына Мортимера), а также сестра Бэдлсмира с сыном Бартоломью, лордом Бергершем (братом Генри, епископа Линкольнского), были взяты в плен и отправлены сперва в Дуврский замок, а оттуда в Лондон. Они стали первыми женщинами-узницами Тауэра.[82] Король был полон решимости сделать их судьбу уроком для других, «дабы в будущем никто не осмелился удерживать свои крепости против него».{713}
Хотя в тот момент многие одобрили эти карательные меры — первую успешную военную операцию сына Эдуарда I со дня его восшествия на престол, — на самом деле эта расправа отметила начало тирании Эдуарда II. Отныне никто уже не мог сбросить его со счетов как слабого и неспособного короля, поскольку он дал всем понять с ужасающей ясностью: любой, кто восстанет против него или выкажет пренебрежение, подвергнется не просто заключению или штрафу, как прежде, но может потерять и все имущество, и жизнь, а женщины его семьи и родичи попадут в узилище — без всякого суда и следствия. Семена политического насилия, посеянные в день убийства Гавестона, принесли горькие плоды — прецедент беззакония был создан на многие века вперед.
