Стрикленд и другие писатели утверждают, что Изабеллу в Виндзоре содержали взаперти, поскольку после казни Мортимера она страдала психическим расстройством. Стрикленд упоминает упорно ходившие среди современников слухи о том, что она на самом деле умерла в тот день, когда тело Мортимера было снято с виселицы — из чего следует, что лишь очень немногие люди могли сказать с какой-то определенностью, что произошло с Изабеллой. Вполне возможно и нервное расстройство. Потрясение от известия о гибели возлюбленного, возможно, совпало с депрессией из-за случившегося выкидыша, что и причинило психологический срыв. Мы знаем, что король заплатил большие деньги врачу, ходившему за его матерью в течение всего этого времени.{1838} Также утверждается, что до конца дней Изабеллу мучили периодические приступы безумия или невроза, но свидетельств этому нет. Если она поначалу и страдала от психического заболевания, более вероятно, что это была депрессия или перевозбуждение, чем расстройство личности наподобие шизофрении.
В Виндзоре Изабелла вела жизнь «смиренную».{1839} Она безусловно получала духовное утешение, поскольку король передал ее священнику Эдмунду Рамерсби
«ради блага нашей матери, в первый год ее заключения, два хрустальных сосуда с мелкими косточками — мощи Невинноубиенных; один серебряный флакон, содержащий мощи святого Сильвестра; часть ребра святого Лаврентия, оправленная в серебро; и сустав мизинца Иоанна Крестителя».{1840}
Королева Филиппа в это время была чрезвычайно добра к Изабелле, и летом 1331 года папа римский написал ей, чтобы поблагодарить и одобрить ее за сочувствие и утешение, которое она проявила к свекрови в ее несчастии. Он убеждал ее «избрать целью восстановление доброго имени королевы-матери, которое незаслуженно пострадало». Возможно, проницательный Иоанн XXII поддерживал официальное мнение — а может, и сам верил, — что Изабелла скорее была вовлечена в грех, нежели согрешила. Это было необходимо в интересах доброго согласия в английской королевской семье и престижа монархии. Или, возможно, ему сообщили о психическом состоянии Изабеллы. Он делал вид, что не осведомлен о любовной связи ее с Мортимером, и не стал бы упоминать об этом в письме, так что, говоря о «несчастье», он, вероятно, имел в виду ее нервное истощение.
Правление Эдуарда III было длительным и весьма успешным. Для своих подданных он олицетворял короля, каким тот и должен быть: властного, величественного, воинственного, милосердного, мудрого и «близкого и любезного со всеми людьми». Как говорит Мьюримут, «он был славен среди всех великих мира сего». Физически он походил на своих предков-Плантагенетов — более шести футов ростом, хорошо сложенный, с орлиным носом, он отличался красотой, как и весь их род — «его лик походил на лик божества».{1841}
Его брак с Филиппой д'Эно был прочным и счастливым, и супруги произвели на свет тринадцать детей. К счастью для Эдуарда, Филиппа закрывала глаза на его многочисленные супружеские измены, поскольку он не мог сдерживать «беспутное вожделение плоти».{1842} Несправедливо было бы заключить, что он унаследовал свои сластолюбивые наклонности от Изабеллы — многие из его царственных предков по мужской линии были столь же неразборчивы в связях, как и он.
Эдуард положил конец борьбе группировок, которая столь долго господствовала в английской политической жизни, и консолидировал королевство. Сделав своих сыновей герцогами и найдя им жен из важнейших аристократических семейств, он отождествил интересы родовой знати с интересами монархии. Он также обеспечил воинственным инстинктам баронов подходящее русло — популярную войну. Военные победы, которые он одержал в этой войне, восстановили престиж монархии и обеспечили Эдуарду великую народную любовь и славу. Он окружил себя великолепной пышностью двора и возвел культ рыцарства в степень искусства. Когда в 1377 году он умер, эпитафия на его надгробии в Вестминстерском аббатстве описывала его как «славу Англии, цвет былых королей, пример для королей грядущих». Изабелла подарила Англии правителя, которым можно было гордиться.
* * *
После устранения Мортимера Эдуард мог позволить себе и толерантность, и миролюбие. Тех, кто поддерживал Изабеллу и Мортимера, не преследовали. Епископы были оставлены в своих епархиях. Эйрмин в феврале 1331 года был назначен государственным казначеем и занимал этот пост в течение года.
Он умер в 1336 году. Лорд Бартоломью Бергерш стал одним из главных советников короля и помогал управлять наследными землями Изабеллы в Понтье. Ричарду Фиц-Алану вернули права на графство Арундел. Хьюго Одли стал графом Глостерским.
Хотя Ланкастер в тридцатых годах почти совершенно удалился от общественной жизни, он оставался в милости у короля до своей смерти в 1345 году. В 1359 году его внучка и наследница, Бланш Ланкастер, вышла замуж за четвертого сына Эдуарда, Джона Гонта, который таким образом стал герцогом Ланкастерским. В 1399 году их сын, Генрих IV, стал первым монархом из династии Ланкастеров.
Эдуард принял меры, чтобы загладить несправедливости прежнего правления. Он пообещал народу, что в дальнейшем будет править своим королевством, учитывая мнение совета, состоящего из знатных особ. Он сместил продажных шерифов и чиновников и занялся рассмотрением жалоб на них. В январе 1332 года, дабы предотвратить лавину споров из-за титулов и земель, король объявил, что законность дарственного акта не может быть оспорена на том основании, что он был составлен во времена дурных советников.{1843}
Вскоре Эдуард восстановил авторитет и репутацию королевской власти, заручился поддержкой баронов и заключил с другими государствами союзы, долженствующие привести к еще большему процветанию.
* * *
Эдуард III по-прежнему стремился схватить людей, которых он считал убийцами своего отца, а потому нанял тайного агента, Жиля Испанца, для их розыска. Окла оказалось невозможно выследить, он исчез бесследно — но еще до 20 мая 1331 года Жиль доложил, что Томас Герни находился в Кастилии. Эдуард немедленно потребовал от короля Альфонса XI арестовать Герни и выслал приказ и охранные грамоты, чтобы обеспечить его безопасный переезд. Альфонсо исполнил просимое, и Эдуард, получив известие об аресте Герни в Бургосе, щедро вознаградил как поимщика, так и вестника.
Жиль Испанец привез Герни под стражей в Байонну в Гаскони, где по специальному приказу короля их взяли на борт корабля, отправляющегося в Англию. Но Герни ускользнул от тюремщика и исчез.{1844} 17 июня Жиль появился в Дувре без своего пленника, представив при этом счет за 372 дня, в продолжение которых он за ним гонялся. Разумеется, он бессовестно обманывал короля, поскольку Герни отсутствовал в Англии лишь шесть или семь месяцев.{1845}
Обращение Эдуарда с семьей Мортимера было справедливым. В октябре 1331 года Уигмор и другие владения были возвращены старшему из оставшихся в живых сыну Роджера, Эдмунду. В следующем месяце вдова Роджера получила разрешение перевезти его тело в Уигморское аббатство, чтобы похоронить рядом с лежащими там его предками; хотя утверждалось, что останки действительно перевезли в Уигмор или Шрусбери,{1846} а недавние исследования заставляют предположить, что они оставались непотревоженными в Ковентри.[154] Эдмунд Мортимер умер от лихорадки 16 декабря, оставив наследником своего трехлетнего сына Роджера.
