29 января Изабелла присоединилась к Мортимеру в Виндзоре, где они оставались по меньшей мере до 3 февраля.{1659} Туда 1 февраля явился мэр для дальнейших переговоров с королем; на следующий день тот назначил судебную комиссию, которой предстояло заседать в ратуше и разбирать дела мятежников. Среди уполномоченных были Ингхем и Малтреверс, которые точно должны были действовать на пользу Мортимеру в случае, если лондонцы окажутся ненадежными. Судьи не тратили времени даром — первые злоумышленники предстали перед судом в Лондоне уже 6 февраля, а 13 января был осужден Хэмо Чигвел — его отправили в Тауэр[136].[137]
Несколько последователей Ланкастера, в том числе Генри де Бомонт, бежали во Францию. Наказание оставшихся заключалось в конфискациях или наложении жестких обязательств сохранять мир под угрозой больших штрафов.{1660} Изабелла и Мортимер проявили удивительное милосердие, и большую часть конфискованного имущества позднее вернули владельцам, а штрафы были прощены — даже Ланкастеру.{1661}
* * *
Днем раньше начала судебных процессов Эдуард III и королева Изабелла прибыли в Лондон и поселились в Тауэре;{1662} возможно, Изабелла хотела присутствием коронованных особ предупредить судей, чтобы те не проявляли благодушия к ланкастерцам.
Парламент собрался в Вестминстере 9 февраля, и во время сессии вновь прибыли послы из Франции с окончательным требованием Филиппа VI, чтобы Эдуард III совершил оммаж. Осознав, что ситуация в стране не позволяет рисковать последствиями нового отказа, Изабелла смирила гордыню и изменила свою политику относительно Франции. Послам сообщили, что король все-таки приедет во Францию, и отправили домой с богатыми подарками.{1663} Однако было решено, что Эдуард совершит только условный оммаж, не означающий вассальных отношений, чтобы не оказаться обязанным исполнять военную службу для Филиппа, и чтобы это не помешало ему впоследствии вновь заявить свои права на корону Франции.{1664} Позднее Бейкер резко критиковал Изабеллу за то, что она предала сына, лишив его прав на французский престол, но в данных обстоятельствах трудно представить, что еще она могла сделать.
Когда сессия Парламента завершилась 22 февраля{1665}, двор выехал из Вестминстера в Элтем. Там Изабелла назначила Малтреверса главным камергером Эдуарда III. На этом посту он оставался до 9 июля 1330 года.{1666} В начале весны (7 марта) двор уже был в Гилдфорде и разместился в замке Изабеллы и во дворце поблизости. Здесь король устроил двухдневный турнир, на котором Мортимер по настоянию королевы был награжден богатыми подарками за победу над Ланкастером.{1667} На протяжении весны двор неспешно кочевал по Бекингемширу, Оксфордширу и Беркширу; около 15 марта остановились в Хай Уикомбе, в Вудстокском дворце жили по меньшей мере с 19 по 22 марта; дальше маршрут пролегал через аббатство Тэйм, Айлип, где в 1004 году родился Эдуард Исповедник (хотя ко времени Изабеллы мало что могло сохраниться от древнего саксонского дворца), аббатство Абингдон, замок Уоллингфорд — по меньшей мере с 12 по 16 апреля, и наконец, аббатство в Рединге.{1668}
Изабелла пустила в ход все свои немалые дипломатические способности. 14 апреля Эдуард III написал Филиппу VI, объясняя, что задержка в совершении обряда случилась из-за недавнего мятежа, и обещая вскорости выехать из Англии.{1669}
В этот период мы можем заметить признаки некоторого раздражения молодого короля по отношению к матери и Мортимеру. Например, 16 апреля в Уоллингфорде королеве Филиппе было обеспечено содержание в 1000 фунтов в год на бытовые расходы, «пока не появится возможность устроить ее лучше»;{1670} этот шаг мог быть уловкой, чтобы смягчить Эдуарда. Возможно, еще одной подкупающей уступкой было позволение другу короля, сэру Уильяму де Монтегю, «до конца его жизни оставаться при короле вместе с двадцатью вооруженными людьми»,{1671} — об этом назначении Изабелле и Мортимеру вскоре придется пожалеть.
Уильям де Монтегю, умный и благородный духом молодой человек (ему было тогда 28 лет), происходил из знатной англо-норманнской семьи, которая поселилась в Сомерсете вскоре после Норманского завоевания. Его покойный отец верой и правдой служил Эдуарду II как главный камергер двора и маршал Гаскони, а молодой Уильям в 1325 году вошел в состав свиты, сопровождавшей принца Эдуарда во Францию. Впоследствии он быстро рос во мнении Эдуарда и в 1328 году стал его знаменным рыцарем (Knight Banneret)[138]. Несмотря на то, что Уильям был старше молодого короля на одиннадцать лет, они стали ближайшими друзьями и сохранили эти отношения до смерти.{1672}
28 апреля двор был в Виндзоре, но еще до 11 мая перебрался в Элтем{1673}. В этот день посланцы Эдуарда вернулись из Франции с известием, что там уже готовятся к церемонии оммажа. Откладывать неприятное дело больше было нельзя. Либо 15 мая, либо чуть позже королевский поезд покинул Элтем и отправился в путь по землям Кента; в Кентербери задержались с 20 до 22 мая и добрались до Дувра 25 мая.{1674}
На следующий день Эдуард III отплыл во Францию, оставив брата, Джона Элтемского, номинальным наместником государства в свое отсутствие.{1675} Изабелла и Мортимер возвратились в Кентербери, где оставались по меньшей мере до 16 июня.{1676}
6 июня Эдуард, облаченный в мантию из алого бархата с вышитыми леопардами, с золотой короной поверх длинных светлых волос, поддерживаемый с двух сторон своими дядьями, Норфолком и Кентом, совершил оммаж перед Филиппом в Амьенском соборе.{1677} Между двумя королями завязались вполне сердечные отношения, но Найтон пишет, что «друзьями они были только по наружному выражению их лиц». Говорят, что во Франции Эдуарду пришлось услышать грязные сплетни о матери и Мортимере, которые и потрясли, и разозлили его.{1678}
Епископ Бергерш, сопровождавший короля в Амьен, встревожился, когда до него дошли слухи, будто Филипп готовится похитить Эдуарда. Правда это или нет, он выяснять не стал.
Любая задержка грозила бедой юноше, вверенному его заботам, и поэтому он настоял, чтобы все англичане немедленно отправились домой.{1679} Отъезд их был настолько поспешным, что у Эдуарда не осталось времени для достойного прощания с Филиппом. Он вернулся домой 11 июня и нашел Изабеллу и Мортимера в Кентербери{1680}, где их застало известие, что Роберт Брюс умер, Дэвид II в возрасте пяти лет наследовал ему на престоле Шотландии, а значит, восьмилетняя Джоан, дочь Изабеллы, стала теперь королевой.
