Вертолет быстро набирал высоту, задрав нос, к перевалу и лесу. Когда из тьмы каньона мы поднялись над самыми высокими деревьями, я впервые увидел встающее на востоке солнце. Внизу, среди деревьев, возник белый домик и яркосиний квадрат бассейна на холме.

Как только мы облетели склон, вертолет под острым углом начал снижаться к дому. Дверка передо мной открылась, и в лицо ударил холодный воздух. Казалось, что следующие десять минут прошли как десять секунд.

Мы были на высоте трехсот метров и быстро снижались, когда он вышел и пошел по дорожке к бассейну. Я начал наводить на него ружье, поймал его в прицел и видел, как по мере приближения он растет — худощавый, плотно сбитый человек с седой головой и усами, который шел по дорожке в полосатом сине-белом халате. Мишень была безупречной.

Он услышал шум мотора, поднял голову, помахал нам рукой и продолжал спокойно идти вперед — он привык к тому, что здесь без конца летают вертолеты. А может быть, его сбил с толку большой красный крест на фюзеляже. Так или иначе, он не почувствовал опасности и продолжал идти к бассейну. Он прошел две трети дорожки, когда вертолет выровнялся и завис на высоте шестидесяти метров. Когда он поднял голову и заметил меня, в прицеле выражение его лица изменилось: он увидел ружье и все понял. Он повернулся и побежал по тропинке, а я прицелился ему в середину спины. Внезапно он совершил очень разумный поступок. У него был только один шанс, и он им воспользовался. Инстинкт подсказал ему, что открытая спина — отличная цель, которая прямо по дорожке движется к дому. Он бросился в траву, перекатился один раз, потом, согнувшись, вскочил и наискось побежал назад к бассейну.

С переднего сиденья Ризер что-то пронзительно кричал мне, корпус вертолета раскачивался, пока пилот пытался удержать его на месте, но ружье оставалось неподвижным, приклад прочно упирался мне в плечо, а ствол был направлен на бело-голубую мишень, которая зигзагом мчалась к бассейну, пытаясь нырнуть в воду и скрыться.

Когда человек резким рывком выскочил на край бассейна, в прицеле появилась его спина, и я три раза нажал на курок.

Когда он упал лицом в воду, он был уже мертв; его тело поплыло по воде, халат раскинулся, как крылья, а вокруг расплывалось темно-красное пятно.

Внезапно раздался лай, со всех сторон к бассейну помчались собаки, из дома по тропинке побежали трое. В это время пилот рванул ручку управления, и вертолет, накренившись в левую сторону, начал круто подниматься вверх.

Еще до того, как люди на земле исчезли из прицела, я увидел у одного из них ружье. Когда дверь передо мной захлопнулась, фюзеляж пробила первая пуля. Потом еще две.

— Господи! — завопил Ризер пилоту. — А ну-ка быстрее убирайся.

Вертолет бешено набирал скорость в сторону склона, виляя хвостом, чтобы затруднить обстрел. Еще две пули со свистом пронзили кабину, но сейчас мы были уже далеко. Вертолет поднялся к вершине горы и начал уходить, когда с земли раздался последний выстрел, и пуля попала пилоту в ногу. Она пробила артерию с внутренней стороны бедра, и из дыры в брюках брызнула кровь.

Вертолет резко дернуло и неровными рывками начало сносить к стене деревьев на вершине горы.

Я вскочил с сиденья и бросился вперед, выдергивая из брюк ремень. Я сел на пол рядом с пилотом и перевязал ему верх бедра, затянув ремень как можно туже. Его глаза уже начали туманиться, но он сознание пока не терял. Когда пилот опустил глаза и увидел, что кровотечение остановилось, он немного пришел в себя. Ризер опять надел наушники и что-то тараторил в микрофон. Он наклонился к пилоту;

— Можете посадить вертолет?

— Постараюсь. Но не могу обещать, что посажу где надо.

— Надеюсь, вы не потеряете сознание?

— Не потеряю, если смогу удержаться. — Его дыхание учащалось. Он уже говорил с трудом.

— Хорошо, продолжайте полет. Вы видите полоску дороги? Можете сесть туда?

— Сделаю все возможное.

Пилот помотал головой, чтобы прийти в себя, и направил вертолет к дороге. Я придерживал рукой жгут, а тем временем Ризер говорил в микрофон:

— У нас неприятности, пилот ранен. Вы нас видите? Хорошо. Мы не сможем сесть на поляну, придется шлепнуться на дорогу. Быстро выезжайте туда и заберите нас.

Он послушал, потом ответил:

— Об этом не беспокойтесь, никто здесь не проедет. Ворота участка заклинены, а заграждения на дорогах установят не раньше, чем через десять минут.

Он повернулся к пилоту.

— Итак, слушайте. Внимательно смотрите на полосу бетона. Мы должны сесть примерно через минуту. На земле вас перевяжут. Но постарайтесь держать глаза открытыми еще минуту — тогда все будет в порядке. Вот, вот, так и давайте. Посадите вертолет плавно и точно.

Вертолет резко заскользил вниз вдоль склона холма. Мы снижались слишком быстро и слишком близко к земле. Но пилот выровнял вертолет и набрал высоту метров тридцать. Метров триста мы плыли над вершинами деревьев, как по волнам, ныряя и набирая высоту. Хвост вертолета почти задевал ветки самых высоких деревьев, но, наконец, мы вышли к дороге, которая в полутьме по-прежнему казалась серой.

Пилот медленно, рывками, опустил вертолет до девяти метров. Потом его глаза закатились, он отпустил рычаги управления, и вертолет начал падать. Когда мы упали на землю, от толчка я сильно ударился головой о приборный щиток, потом отлетел и покатился назад, в хвост. Я опять пополз к пилоту, чувствуя запах разлитого бензина, тряс головой и пытался привести мысли в порядок.

Ризер уже поднимался на ноги. На его щеке был глубокий порез. В кабине струился дым, пилот лежал на спине, из его ноги опять текла кровь.

Я пошарил вокруг, наконец, нашел ремень, обернул его вокруг ноги пилота и опять начал затягивать. Но Ризер схватил меня за плечо и потянул в сторону.

— Бежим, Такер, надо уходить.

— Сами уходите, сволочь. Хотите, чтобы он истек кровью до смерти?

Ризер перегнулся через мое плечо, вырвал ремень из рук и выбросил его из кабины на землю. Когда я обернулся, под ухом мне в шею уперся ствол пистолета.

— Если останетесь здесь, то только трупом, — заявил он.

Когда я опять повернулся к пилоту, Ризер рванул меня и

вытолкнул из кабины на землю. Я упал на четвереньки. В это время, визжа шинами, подъехали две машины и остановились метрах в десяти. Из машин выскочили Брукшир, Тэгг и Хинмайер и побежали к нам.

Ризер показал на меня и сказал:

— Посадите его в машину. Он жаждет стать героем.

Меня потащили по бетону и посадили на заднее сиденье

машины. Ризер сел рядом со мной, вперед вскочили Тэгг и Брукшир.

Ризер опустил стекло и сказал Хинмайеру:

— Положите взрывчатку в вертолет. Он все равно взорвется, когда огонь дойдет до бензобака, но лучше ему помочь.

Когда Хинмайер побежал к машине, Брукшир резко развернул свою машину и быстро помчался в сторону Лос-Анджелеса. Не отъехали мы и двух километров, как за спиной раздался взрыв.

Тэгг повернулся к Ризеру:

— Ну, что вы думаете?

— Думаю, все в порядке, — ответил он. — Думаю, все в полном порядке.

Через три километра мы съехали к заброшенному карьеру. Нас ждал голубой грузовик, за рулем сидел молодой негр. На борту грузовика была надпись «Химчистка “Импириал“».

Мы пересели в кузов грузовика и устроились на подушках между вешалками с платьями и костюмами. За руль сел Брукшир. Около километра мы ехали по основной дороге, потом свернули направо на немощеную дорожку и поехали сквозь заросли деревьев и груды камней. Сорок пять минут мы подскакивали и виляли. Когда грузовик съехал в сторону, мы оказались на шоссе; с обеих сторон мимо нас быстро проносились машины.

Действие укола стало проходить. Шишка на голове болела, меня тошнило, тошнило от увиденного, от сделанного мной. Я повторял себе, что возможности уклониться у меня не было, и я знал, что это правда. И все же часть моего существа не вполне верила.

Когда мы подъехали к дому, на дорожке нас встретил Пайн.